Держись от меня подальше - Рида Сукре
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Потому что так сразу понятно, что не туалетная бумажка.
Тут я бы поспорила. Как раз таковым он и выглядел. Мятый, будто он сидел на нём неделю.
— Я такое подписывать не буду.
— Ну чё ты ломаешься, я в интернете нашёл, бегал печатал, а ты закорюку поставить не хочешь.
— Не хочу, — слышала я много историй, как люди подписывали бумаги, а потом отправлялись жить под мостом. Максим нам таких миллион поведал однажды, когда Соня принесла из школы на подпись папе, он его изучил вдоль и поперёк, даже на невидимые чернила проверил, даже книгу написал «Мелкий почерк катаракты». Об этом всём я рассказала Фео, аргументируя, и он неожиданно согласился:
— Напишем новый. Прям ща, бумага, ручка есть?
Я достала необходимое. Фео был лаконичен: «Мы, нижеподписавшиеся, не посягаем на безымянные пальцы друг друга,» — подписал он чуть ли не в самом верху листа. Я ожидала, что он напишет больше, но новый друг меня порадовал, поставив свою подпись с расшифровкой внизу в правом углу, и рядом оставил место для меня. Наш контракт выглядел безобидно.
Правда, был в единственном экземпляре, и забрав его, Фео умчался, сказав, что торопится.
35
Словно громом поражённый Шер стоял в самом конце зала, со сцены, от которой он не мог отвести взгляда, поглощённый выступлением, его невозможно было разглядеть.
Шерхан забежал в Survival только в туалет, чтобы отряхнуть футболку, прохожие косились на него, кидая не самые лестные взгляды. Фил увязался следом, их пропустил знакомый, не спрашивая билет. Народу толпилось великое множество, актёр тянул его к бару, приговаривая, что теперь Шерри должен ему по гроб жизни, так что для начала пусть раскошеливается на возрождающий к жизни коктейль. Не то, чтобы у Фила не было денег, но он считал своей прямой обязанностью совершить возмездие за то ли шутку, то ли неудачное стечение обстоятельств. В раба непокорного тигра вряд ли обратить получится, но попытаться стоило.
А ещё и Олли прислал сообщение, что выступление, как и обещал, скоро будет.
Пока они препирались, на сцену взошла очередная рэпкор банда. Шер предпочитал классику хип-хопа, но с пацанами за компанию по клубам тоже мотался время от времени.
— Ничё такая крошка, — восхитился Фил, оценивающе оглядывая единственную в их составе девушку. — И ножки прям самый сок.
— Пришёл на баб пялиться, так меня оставь в покое, — буркнул недовольный Шерхан, которому звезда порядком надоела.
— Ты что ведёшь себя, как десять лет в браке? — осадил его компаньон. — К тому же, не ревнуй, я просто смотрю.
— Да хоть облизывай.
— Её бы облизал, — он высунул язык прямо в лицо Артёму и показал буквально в сантиметре, как ловко он бы мог облизать.
Шер изобразил, что его сейчас вырвет. Фил лишь расхохотался, и продолжил изучать певицу, которая казалась ему знакомой. Наступает такой момент в жизни звезды, когда все лица — как одно, вереница их сливается в один подвижный глиняный образ, который заключает в себе все лица, виденные ранее, и кого не встреть — все образы в этой глиняной маске плавно перетекают из одного в другой до того ладно, что кажутся знакомыми.
Когда они услышали первые строки, Шер изменился в лице и обратился весь во внимание. Он не слышал комментариев стоящей рядом звезды, иначе тот рисковал получить настоящий сотряс мозга за фривольные мысли вслух о певице, оказавшейся Леной, шеровской малышкой.
Она была одета по-другому — броско и с вызовом, но не пошло, а игриво, ноги из-под короткой юбки казались длинными, яркий макияж скрывал мягкие черты лица, пухлые губы стали ещё пухлее под слоем тёмной помады, скулы стали очерченнее. Микрофон она держала двумя руками вполне уверенно, и в начале стояла закрыв глаза, но по мере исполнения своей части, открыла и подняла их, оглядывая зал. Отсюда было не видно, но он знал, что в её глазах плещется серое море. Шеру казалось, она ищет его. Ему хотелось вскинуть руку вверх, помахать со словами «Я здесь!» В голове родились новые строчки, словно заклинание:
Я стою и глаза мои пьяны —
Одним видом твоим одурманен.
Найди среди тысяч — я здесь.
Она держала микрофон и пела слова, изначально обращённые к ней, его откровения, но скорее всего даже не знала об этом. Голос её не дрожал, звучал как ангельская музыка. В этом пропитанном дыме помещении он прорывался сквозь его клубы лучом света.
Со мною рядом быть готов. Земной мой рай и ад. Безумный…
Но она его не видела, Шер слишком хорошо сливался с толпой себе подобных. И дело не в стиле одежды или приверженности к музыкальному направлению, которое накладывало свой отпечаток, он был с ними на инстинктивном уровне: эти парни ругались матом, вели далёкий от порядочного образ жизни, развлекались с дамами, и даже дамами-то их никогда не называли. В их словаре для определения особо женского пола были такие словечки, как «тёлки», «бабы».
Пронзённый этим сравнением, он устыдился. Это чувство окатило парня неожиданно, и теперь он боялся, что малышка его увидит. Увидит и посмотрит на него как на ничтожество, которое не может отстоять свои чувства, который выбирает любовь в последнем приоритете, ставя кровь на первый.
Так и не дослушав исполнение своей песни, Шер развернулся, ища выход.
Фил побежал за ним, хихикая:
— Ты что, запал на неё? Я видел, как ты слюни пускал, лужа набежала. Если что, я первый её увидал.
— Первый? — вдруг разъярился Шерхан. — Так пойди и заяви свои права. Сделай что-то, — он цедил слова, словно выплёвывая их ядовитыми порциями. — Что ты мне в уши зудишь о том, что ты первый. Первый — и что?
— Да нужна была она мне, — примирительно стал отнекиваться от певицы Фил, испугавшись его потемневших глаз и набухших кулаков. — У меня вообще невеста есть. Не такая красавица, но вполне себе. Хваткая.
— И что ты тут забыл тогда?
— Ну, у нас всё сложно, — он скорчил недовольную мину.
— Поверь, сложнее, чем у меня, быть не может.
— О, расскажешь? — тут же воодушевился актёр.
— О, — скопировал его тон Артём, и отрезал: — нет.
— Противный какой, — снова вернулся к паясничанию Фил. — А вообще, раз
