Попаданец для драконши - Алиса Рудницкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Большой, светящийся жаром золотистый шарик походил на крошечное солнце. Как я понял — это была душа моя, живая, родная, не местная, если вспомнить душу кофейного кронпринца. А вокруг нее, как Кета вокруг местной звезды Лойс, обвилась голубая, источающая холод мертвая лента Мебиуса — душа покойного принца Ганса. Она мерно вращалась, переворачиваясь, закручиваясь спиралью. И видеть это было отчего-то невыносимо жутко.
— Никто не должен об этом знать кроме тех, кто здесь присутствует, — властно сказала Ласла. — Лука, сразу как выйдем — дай всем подписать бумаги о неразглашении. Наказание за слив информации — смертная казнь через повешение.
— Может не стоит так жестко? — испугался я. — Ну да… выглядит жутко. Но…
— Подумай сам, Ганс, — разозлилась королева. — Я не ради себя или сохранения нашей тайны стараюсь. Ты только представь, что станет с твоим миром, если люди, сумасшедше тоскующие по своим близким, узнают об этом? Это же способ вернуть почившего родственника к жизни! Твоих же соотечественников начнут воровать и насильно или хитростью внедрять им души жителей кеты… да что там, это фактически путь к бессмертию!
— Простите мне мою дерзость, но мы не может оставить это совсем в секрете, ваше величество, — неожиданно вклинилась Кая. — Совет магов должен об этом знать. Это ведь прорыв в магии. Такой прорыв, какого давно уже не было…
— Я сама решу, кому нам говорить, а кому — нет, — покачала головой Ласла, впрочем, не разозлившись. — Разумеется, маги узнают. Но сначала я удостоверюсь в том, что эти знания не будут использованы во вред. Пойми меня правильно, Кая, это не те знания, которые можно пускать в народ.
После этого королева повернулась ко мне и в глазах за маской ее застыло непонятное выражение.
— Итак… что случилось? — спросила она.
Я вкратце пересказал ей всю цепочку событий, которая привела меня сюда. Ласла слушала. Ласла кивала. Ласла с каждой минутой становилась все более и более серьезной.
— Тогда Фета права, — заключила она. — Он послал тебя сюда чтобы ты помог мне снять проклятие.
— С чего ты это взяла? — поморщился я. — Может, он просто ставил на мне какой-то грубый, неприятный эксперимент, и…
— Я слишком хорошо знаю Эрика, — покачала головой королева. — Нет, он никогда ничего не делает просто так. Вынести из любой ситуации как можно больше выгоды, реализовав при этом сложный и многоступенчатый план — это его главный жизненный принцип. И выгода не всегда может быть личной… Нет, Ганс, это какой-то его очередной спектакль. Очередная игра в оджу…
— Но что нам с этим делать!? — в отчаяние спросил я. — Что мне, жить теперь до старости с душой покойника внутри?! Кто я вообще из-за этого Эрика теперь такой!?
— Успокойся, — тяжело вздохнула Ласла, а потом придвинулась ко мне поближе и обняла. — Не переживай… мы что-нибудь придумаем… мы ведь теперь вместе. Все наладится. Мне все равно, родной ты мне или не родной, Ганс ты или гость из другого мира. Главное, что ты — хороший человек, который мне дороже сейчас, чем кто бы то ни было. Член семьи. Истинный Розалинд, принц, пусть и не по крови. Так что все наладится, только не отчаивайся.
— Да, не переживайте, сон, — сказала тихо Кая. — Нам все равно, сколько у вас душ и какие они. Главное, что вы — замечательный человек, и дороги нам всем.
— Сипуха дело говорит, — поддержала Отна.
— Ну, опять разнюнился, придурок, — огрызнулся Эллиот. — Мужик ты или не мужик, соберись, тряпка.
— Милый сон, не переживайте, — пискнула Альти. — Мы вас и таким любим и никому не скажем.
Я зажмурился и прижался к Ласле в ответ, ощущая, как паника отступает. Душа скользнула обратно, внутрь груди и заняла свое обычное место, оставив только противоречивое чувство тепла и холода одновременно. Вокруг были друзья… новая семья, новая жизнь, люди, которые меня действительно любили. И Ласла… Ласла, к которой теперь я чувствовал нечто совсем иное.
55. Жизнь в кредит
Въехав в королевскую гостиную утром, я чувствовал себя очень усталым. Я так и не смог уснуть. Все ворочался, думал, переваривал, смирялся. А когда надумался вдоволь, то сел, закрыл глаза и начал ждать утра, понимая, что не усну, пока с кем-нибудь не поговорю. Альти не спала из солидарности. Тоже шуршала на своем месте, на кушетке за занавеской, сопела, вздыхала. Когда я зашевелился, она даже выглянула и предложила мне снотворного — меня давно не одолевала бессонница, от нее меня еще в Арлейве вылечили, но бутылочка с микстурой на всякий случай стояла в тумбочке. Я отказался.
— Шел бы ты спать, — увидев меня на пороге, удивленно покачала головой Ласла. — Совсем измотанным выглядишь.
— Нет, — отрезал я, удивляясь, как эта ее дурацкая категоричность ко мне прицепился. — Пока я не измучаюсь — не усну. К тому же я хочу поговорить. Действительно хочу.
Королева стушевалась и поникла, закусив полную губу. Я подъехал поближе, пристроился к столу, пододвинул к себе пустую чашку, налил из железного чайника себе горячего, ароматного кофе. Отпил, фыркнул, обжег язык.
— Прости, — неожиданно сказала Ласла. — Я поступила с тобой очень эгоистично.
— Ты о чем? — я покусал краешек языка, с сожалением понимая, что чувствительность к нему теперь не скоро вернется.
— Скажи, как тебя зовут? — попросила Ласла.
— Ганс, — пожал я плечами. — Ганс сон Розалинд.
— Но…
— Ласла, я уже решил, — твердо сказал я, громко и четко, как штамп, поставив чашку на блюдечко. — Того меня не стало полтора года назад. Он умер от болезни позвоночника в больнице другого мира. Умер взамен девушки, которую чуть не убил из-за своего треклятого эгоизма.
— Не правда, — рассеянно помотала головой Ласла. — Твоя душа — жива, а вот душа моего брата — нет. Ты — это ты, а он — просто сосед, гость… И я не должна была использовать тебя для того, чтобы…
Она опустила глаза, я нахмурился.
— Договори, — попросил я, — раз уж начала.
— Давай начистоту, — тяжело вздохнула королева, а потом смело подняла на меня взгляд. — Давай начистоту, как бы тебя не звали. Я очень, очень сильно любила своего брата. Он был самым дорогим человеком из всех, кто меня окружал. Моя семья — не лучшие люди. Да ты и сам наверняка слышал много пересудов о них. Да, они лишились благословения. Да, они обесчестили род Розалиндов. Да, они согрешили, обезумели. И я ненавидела их за это. Но Ганс был чище
