Попаданец для драконши - Алиса Рудницкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я это уже много раз слышал, — кивнул я.
— Ну да, да, — потупилась Ласла, но снова, прилагая неимоверные усилия, подняла взгляд. — И я так скучала по нему. Так мучилась после его смерти. Никак не могла простить самой себе и то, что позволила ему утонуть в кошмаре, и то, что позволила его убить. Потому я так разозлилась и так ненавидела тебя поначалу — жалкая подделка, думала я, гадкая насмешка прямо в лицо моему горю. А потом я просто решила эгоистично тобой воспользоваться, мой… друг. Внушила себе что ты — и есть мой брат. Заменила его тобой. И даже не думала, что тебе от этого может быть плохо или неудобно. Вчера же… когда ты все вспомнил и рассказал… я впервые поняла, что ты кто-то совсем другой. Отдельная личность… и как же мне теперь от самой себя гадко…
Она все же не выдержала, опустила глаза. А я… что ж, я улыбнулся.
Вот она, Ласла. Вот она, женщина, которая мне раньше нравилась. Голосок в голове шепнул мне — воспользуйся этим, перестань быть ей братом, стань ее парнем, возлюбленным, любовником. Если ты сейчас скажешь ей свое имя, то она перестанет воспринимать тебя как родственника. И пусть будет много проблем, пусть это может обернуться для вас обоих неприятностями, но вы сможете стать парой. Только попробуй отказаться от этого — и из амплуа ее младшего братика ты больше никогда не выберешься. Таковы были слова старого меня. Голосок того парня, что всегда думал лишь о себе.
А другой голосок, новый шептал совсем иное..
Ганс, ей нужен брат. Нужна семья. Нужна поддержка, ведь она так одинока. Скажи ей свое настоящее имя — и она останется совсем одна. Без семьи. А ее сердце… Эрик сон Теаган прав, оно больно. В нем что-то неприятное затаилось, и это — вовсе не злоба и жестокость. Нет. Это какая-то боль, болезнь, травма, рана. Скажи ей сейчас, что ты — не ее брат, и ты вобьешь в эту рану очередной гвоздь, и хорошо, если не последний. А ведь ты ей так благодарен за все, что она для тебя сделала. К тому же ты столько раз себе клялся, что избавишь ее от проклятия. Давай, назовись ей, и она навеки останется в своей золотой маске, потому что ты ее болезнь только усугубишь. Да и к тому же ты — все же наполовину ее брат. Не устраивай инцеста!
Ну что ж… уже не первый раз я вставал на перепутье. И уже не первый раз я умудрился найти среди двух дорог — третью, самую правильную.
— Сестра, ты вчера сама сказала, что тебе все равно — родной я тебе по крови или нет?
Ласла посмотрела на меня удивленно, почти с ужасом.
— Не стоит…
— Сейчас во мне — душа твоего брата, — сказал я. С улыбкой сказал. С какой-то сумасшедшей, ужасной улыбкой, понимая, что не должен был в нее влюбляться с самого начала, что эти чувства были вызваны лишь благодарностью и моим ей восхищением. — Так что ты мне — сестра. И как бы я не хотел относиться к тебе иначе — больше не смогу. Ты против?
— Нет, но разве ты не хотел бы…
— Не хотел бы, — покачал я головой.
— Но ты вчера…
— Это была глупость, — перестал улыбаться я. — То кричал тот старый я-эгоист, который думал только о себе. Нет уж. Дудки. Хватит.
— Но я больше не могу… — пробормотала растерянно Ласла. — Я не могу считать тебя Гансом, и…
— А ты и не считай, — снова прервал ее я. — Знай, что я — другой человек. Но воспринимай как брата или просто родственника. Не подумай только, что я это говорю из-за титула, места при дворе или еще какой-нибудь ерунды. Да дались они мне! Выстави меня из дворца — и я все равно останусь на твоей стороне. Нет. Я просто хочу быть для тебя тем, кому ты сможешь доверять так же, как своему настоящему брату. И, пожалуй, этого хотят обе мои души.
— Спасибо, — тяжело, но с искренним облегчением выдохнула Ласла. — Это… наверное, самый дорогой подарок для меня.
Она взяла свою чашку кофе, отпила, а потом снова меня удивила.
— Знаешь, запоздало я конечно это поняла, но ты не так уж на него и похож.
— Правда? — удивился я.
— Да, — вздохнула она, а потом покачала головой. — Нет. Похож. Очень похож. Но ты похож на того Ганса, каким я всегда мечтала его видеть. У вас одинаковый образ мышления, одни и те же интересы, проблемы и идеалы, одна на двоих мораль. Но ты — гораздо сильнее. Будто вырос, вынес из своей жизни новые уроки. Ты… по сути я воспринимала тебя как того Ганса, который прошел бы через все то, через что прошел ты.
— По сути так оно и есть, — пожал я плечами, а потом улыбнулся, потянувшись к вазочке с салатом — майонеза здесь не было, но зато была сметана, и с ней резали все. — По сути я человек, который не помня этого прожил две жизни. Не знаю уж, что там вместе с душой твоего брата перешло, но… хочешь, я тебе немного о себе расскажу?
— Хочу, — почти обрадовалась Ласла, а потом призналась. — Мне интересно если честно. Хочу… ну, наверное, наконец с тобой познакомиться получше. С настоящим тобой. Так что говори, я с удовольствием все выслушаю.
— Ну, в общем, — я улыбнулся ей. — Влад Рыбушкин, девятнадцать лет. Приятно познакомиться.
Ласла на это тоже улыбнулась. К счастью — искренне. И я воодушевился. Меня, можно сказать, распирало все, что я за ночь надумал и так хотелось рассказать хоть кому-нибудь…
— Придурок я, в общем, — самокритично заявил я. — Отец — столяр, мама — юрист. Ну, концелярский работник короче говоря. Помнишь, я тебе в прошлый раз жаловался, что страдал от своей обычности?
— Да, помню.
— Туфта это все, — поморщился я. — Туфта страшная. Нет, на самом деле это меня действительно очень тяготило, но… знаешь, вот я лежал сегодня ночью и думал, что не в том была проблема. Я жил в кредит.
— Постоянно брал в долг? — не поняла королева.
— Нет, — я покачал головой. — Нет, не в том смысле. Я… на самом деле постоянно страдал от того, что меня никто не любил. Мне казалось, что я не заслужил такого отношения к себе. Не знаю уж, кто внушил меня,
