Мы выбираем звезды - Пол Андерсон

– Но то было давно, – продолжала Кира. – Ты права, я живая; живу и намерена жить дальше, поскольку моя жизнь обрела смысл. К тому же, я не верю, что мозг робота сможет управлять Деметрой.

– Однако он мощнее, чем твой или мой, – заметила Эйко.

– Разумеется – с точки зрения интеллекта. Возможно, не только; но главное в другом. Здесь нужен человеческий мозг.

– То, из-за чего мы переселились к альфе Центавра… – проговорила Эйко, на которую словно снизошло озарение. Под «мы» она имела в виду всех – и землян, и лунян.

– Мы бежали, – поправила Кира. – Использование софотеха означает полную рационализацию всего на свете. Можно ли допустить, чтобы вселенная, какой мы ее знаем, превратилось в нечто упорядоченно-скучное?

– К просветлению приходят разными путями.

– Ты догадалась, о чем я хочу тебя попросить?

– Чтобы я скопировала свое сознание и присоединилась к тебе.

– Верно. Пойми, я вовсе не хватаюсь за соломинку. Я чувствую, ощущаю всем своим естеством, верю, что мы вдвоем – быть может, со временем нас станет больше – сумеем изменить нынешнее положение дел. Верю, что мы станем единым целым, которое не исчезнет, пока существует этот мир.

Солнечный свет, тень кипарисов, образ отца, его улыбка, с которой он объяснял, что такое показательные функции и пороговые эффекты…

– Может быть, – согласилась Эйко. – Только… Я буду уже не я.

– А разве я – Кира Дэвис? Но я когда-то ей была и все помню. – Эйко не нашлась, что сказать. – Ты представляешь себя модулем? Эйко, тут все иначе. Ты продолжаешь жить, пускай не как человек, но и не как машина.

– Наверно, ты права. – В голосе женщины прозвучала решимость. – Конечно, не как машина.

– Не решай с ходу. Я тебя ни в коей мере не заставляю. Подумай.

– Помедитируй, – сказала Эйко, скорее себе, чем Кире. – Найди ответ.

– Ну ладно, удачи.

Над океаном поднялась бета – ослепительно яркий шар.

Жаворонок снова завел свою песню. Эйко посмотрела на стволы кипарисов, вдохнула аромат розмарина, который сделался гораздо сильнее. Кажется, когда дарят розмарин, это значит: «Помни». Интересно, Кира еще тут? Спрашивать вслух не было необходимости. Какое-то время спустя ворон взмахнул крыльями и взмыл в небо. В голове у Эйко сложилось стихотворение – нечто вроде приношения Деметре:

Знойный летний деньИ зимой, и летомСветят все те же звезды.

58

«Ваше представление ошибочно. Люди не подчинились софотехам, даже не стали зависимыми от них. Машины освободили людей от необходимости работать. Человеческие сообщества, группы, культуры развиваются различными путями; столкновения между ними теперь случаются крайне редко и вряд ли участятся, особенно если численность населения будет сокращаться и дальше (что весьма желательно с точки зрения как экологии, так и психологии). То, что все больший процент сверхлюдей и метаморфов включается в систему, правда, но отсюда не следует, что в связи с этим изменяется их природа. Они осознают свой потенциал, а вскоре выходят за его пределы».

Поначалу антиматерию производили совместными усилиями. Лунине и бывшие земляне вместе построили заводы в Гефестосе и на орбите второй планеты альфы. Однако вскоре луняне по собственной инициативе стали усиленно развивать производство, что было вполне естественно, поскольку их планы требовали для своего осуществления громадного количества энергии, а их амбиции удовлетворить полностью, казалось, не представляется возможным. Но деметриан поразил размах проекта. Они обратились за разъяснениями к руководителям колонии на Перуне; те в ответ заговорили о звездных экспедициях, но в подробности предпочли не вдаваться. Гатри высказался в том смысле, что луняне озабочены не столько развитием экономики, сколько собственным престижем и соперничеством между своими лордами.

Криоэлектрических ячеек, в которых хранилась произведенная антиматерия, явно не хватало. Когда подсчитали, сколько их нужно, количество оказалось просто-напросто абсурдным. Решение проблемы, которое все же удалось отыскать, как обычно, поражало воображение.

Альфа и бета, притянув к себе проксиму, учинили во внешнем кометном облаке двойной звезды настоящий переполох. Многие кометы умчались в пространство, многие устремились внутрь системы. Планетам и лунам пришлось выдержать жесточайшую бомбардировку; космос заполонили астероиды, куда более многочисленные, чем их собратья из Солнечной системы. Внутреннее же облако приобрело новых членов, что двигались по причудливым, эксцентрическим орбитам, сталкиваясь с другими кометами. Возможно, в результате этих столкновений и возникло небесное тело, обнаруженное впоследствии зондом и названное Гадесом. Оно состояло в основном изо льда, но имело каменистую кору; его масса равнялась приблизительно одному проценту земной, вследствие чего Гадес обладал внушительным полем тяготения. Поскольку же кора астероида не содержала в себе железа, магнитное поле отсутствовало; солнечные ветры на Гадес не действовали, ибо он находился на значительном удалении от обоих светил.

Луняне перебросили избыток антиматерии – прежде всего, антиводорода, а также антигелия и закапсулированных тяжелых ядер – на орбиту вокруг Гадеса. Между антиматерией и окружавшей ее газовой оболочкой находились четыре маленьких астероида, которые поддерживали стабильность этой поистине фантастической комбинации.

Осуществление проекта потребовало громадных затрат, которые, впрочем, не замедлили окупиться. Беспилотные корабли доставляли антиматерию в указанное место и разгружали трюмы в пределах оболочки. Без потерь, естественно, не обходилось, но ими можно было пренебречь; к тому же, оболочка вполне справлялась с ролью защитного экрана, а космические лучи уничтожали такое количество антиматерии, по поводу которого не стоило и переживать. Что касается четырех астероидов, их орбиты, раз в пять или в десять лет, нуждались в корректировке. Для этой цели на каждом из них установили двигатель – менее мощный, чем тот, который позволил переместить астероиды сюда, но вполне способный выполнить поставленную задачу. Корректировкой, как правило, управлял с безопасного расстояния инженер-лунянин.

Антиматерия продолжала накапливаться – пока не грянула катастрофа.

Катастрофой она была с точки зрения математики. Событие, которого никто не предвидел и которое начало цепную реакцию. На Перун поступил сигнал тревоги. Компьютер проанализировал данные и выдал прогноз. Те из лунян, которые сочли, что могут понадобиться, поспешили приготовиться. Тем временем о причине тревоги известили вождей.

Установленные на Гадесе приборы сообщали, что к астероиду приближается большое небесное тело, которое обладает огромной массой; система защиты, успешно предотвратившая несколько столкновений с метеоритами, на сей раз явно бессильна. Обычно сигналы тревоги поступали заблаговременно, и луняне успевали принять меры. Однако это небесное тело двигалось не по эллиптической, а по гиперболической орбите. Скорее всего, комета из внешнего облака, которая, в силу неведомых обстоятельств, приобрела громадную скорость. Роботам с ситуацией не справиться, а люди долететь не успеют…

Конечно, можно было пожалеть об отсутствии систем, которые позволяли бы выдерживать значительно большее ускорение; но жалей, не жалей, что толку? Ведь из ничего подобные системы не появятся; никто и не предполагал, что в них может возникнуть необходимость…

– Свяжитесь с Деметрой, – посоветовали Ринндалиру. – Они доберутся до Гадеса вдвое быстрее нашего.

– Слишком долго придется объяснять, – отозвался Ринндалир. – А мне не хочется посвящать деметриан в наши секреты. Ничего, при ускорении в два g звездолет со специально подобранным экипажем и биосистемой жизнеобеспечения прибудет на место как раз вовремя. Я уже знаю, кого возьму с собой.

– С собой?

– Опыта работы в космосе у меня больше, чем у других.

– Верно, милорд. Ваш бывший партнер, пилот Дэвис…

– Про нее можно не вспоминать. Да, мы многое сделали на благо наших народов, но сейчас я справлюсь сам.

– Простите, милорд, но в вашем возрасте…

– Хватит! Вы предлагаете мне уступить славу, скажем, Асилле Арсенийской? А потом завидовать ей до конца жизни? Ну уж нет! – Ринндалир рассмеялся. – Кроме того, грех отказываться от такого приключения!

Вскоре с Перуна стартовали два звездолета. Ринндалир действовал методом кнута и пряника – то подбадривал, то угрожал и наказывал, а порой откровенно насмехался. И добился своего – все члены экипажей добрались до места назначения живыми и здоровыми.

Альфа и бета, что выглядели всего лишь яркими точками, находились поблизости друг от друга; алая проксима заметно увеличилась в размерах. В космической ночи слабо светился испещренный шрамами шар – Гадес. Если напрячь зрение, можно было различить искорки астероидов-стабилизаторов. Внутреннее кольцо, то есть сама антиматерия, приобрело на видеоэкране голубоватый оттенок; из кольца вырывались молнии – это частицы антиматерии сталкивались с крошечными метеоритами.