Падение Гипериона - Дэн Симмонс

Тамплиер промолчал, но Дюре отметил легкое подергивание желтоватых пальцев, словно Хардин намеревался ощупать грудь и плечо – давнее обиталище микроимплантов.

– Техно-Центр создал сверхъестественный… Разум, – продолжил Дюре. – Он поглощает невероятное количество энергии, способен перемещаться во времени и в своих поступках руководствуется отнюдь не интересами людей. Более того, значительная группа элементов Центра добивается истребления человечества… По-видимому, и Большую Ошибку подстроили участвовавшие в эксперименте ИскИны, а то, что представляется вам пророчеством, – не более чем голос этого пресловутого бога из машины, нашептывающего нужные ему идеи через инфосферу. И Шрайк не поведет человечество на суд, а просто перебьет всех мужчин, женщин и детей для реализации каких-то замыслов этой машины.

Пухлое лицо епископа побагровело. Грохнув кулаками по столу, он с усилием поднялся. Но тамплиер, накрыв его руку своей, удержал его, и каким-то образом заставил снова сесть.

– Кто навел вас на эту мысль? – тихо спросил Сек Хардин.

– Паломники, имеющие доступ к Техно-Центру. И… другие лица.

Епископ погрозил Дюре кулаком.

– Но Аватара самолично прикасался к вам – и не единожды, а дважды! Он даровал вам гарантию бессмертия, и вам как никому дано постичь, что представляет собой его награда для Избранных – тех, кто готовит Искупление еще до наступления последних дней!

– Шрайк даровал мне боль, – просто ответил Дюре. – Боль и страдание, превосходящее всякое воображение. Я дважды встречался с этим существом и готов поклясться, что это не божество и не демон, а просто органическая машина из кошмарного будущего.

– Тьфу! – Епископ сделал презрительный жест и, сложив руки на груди, уставился в пространство.

Огорченный тамплиер немного помолчал, затем, подняв голову, негромко спросил:

– Вы хотели что-то узнать у меня?

Дюре перевел дух:

– Да. Хотел задать вам несколько вопросов и, увы, известить о печальном событии: Истинный Глас Древа Хет Мастин умер.

– Нам это известно, – ответил тамплиер.

Дюре замолк. Каким образом эта информация попала на Рощу Богов? Впрочем, это не имело теперь никакого значения.

– Я хотел узнать у вас, почему он отправился в паломничество. Что это была за миссия, до завершения которой ему не суждено было дожить? Мы все рассказали наши… наши истории. Все, кроме Хета Мастина. И теперь меня гложет мысль, что именно в его судьбе ключ ко многим тайнам.

Епископ мельком посмотрел на Дюре и едко усмехнулся:

– Мы не обязаны извещать тебя ни о чем, священник мертвой религии.

Сек Хардин долго молчал, словно собираясь с силами, и наконец заговорил:

– Хет Мастин добровольно вызвался донести Слово Мюира до Гипериона. Пророчество, которое веками таилось в корнях нашего верования, гласит, что с наступлением тревожных времен один из нас будет призван, чтобы отправиться на корабле-дереве на Святой Мир, сподобится лицезреть там гибель своего корабля, а затем возродит его в качестве вестника Искупления и дела Мюира.

– Следовательно, Хет Мастин знал, что «Иггдрасиль» будет уничтожен на орбите?

– Да. Это было предсказано.

– И он с помощью корабельного эрга должен был вывести в космос новый корабль-дерево?

– Да, – ответил тамплиер еле слышно. – Древо Искупления, которое должен был передать ему Аватара.

Дюре откинулся на спинку стула.

– Понимаю. Древо Искупления… Терновое дерево… Хет Мастин испытал настоящий шок во время гибели «Иггдрасиля». Затем он был перенесена Долину Гробниц Времени и предстал перед терновым деревом Шрайка, но так и не сумел или не смог исполнить свою миссию. Терновое дерево – чудовищный сгусток смерти, страдания, боли… Хет Мастин не представлял, что его ожидает. Или же это оказалось выше его сил. Во всяком случае, он бежал. И умер. Собственно говоря, я так и предполагал, только не мог понять, какую во всем этом роль отвел ему Шрайк.

– Да что вы там мелете? – взорвался епископ. – Древо искупления описано в пророчествах! Оно будет сопутствовать Аватаре в час последней жатвы. Вашему Мастину следовало почитать за великую честь, что именно ему выпало счастье вести древо сквозь пространство и время.

Дюре лишь покачал головой.

– Мы ответили на ваш вопрос? – спросил Сек Хардин.

– Да.

– В таком случае потрудитесь ответить на наш, – властно заявил епископ. – Что случилось с Матерью?

– Какой матерью?

– С Матерью Нашего Спасения. Невестой Искупления. С той, которую вы зовете Ламией Брон.

Дюре вернулся в прошлое, пытаясь вспомнить записанные Консулом на пленку исповеди паломников. Итак, Ламия ждала ребенка от первого кибрида Китса, и лузусские шрайкисты спасли ее от толпы и включили в состав паломничества. Кажется, она упомянула, что священники Культа Шрайка обращались с ней весьма почтительно. И… что же из этого следует? Путаница какая-то… Да, похоже, он уже не тот, прежний Дюре, сообразительный и проницательный.

– Ламия лежала без сознания, – ответил он. – По-видимому, Шрайк забрал ее и подсоединил к какой-то штуке, вроде кабеля. Мозг не функционировал, но плод уцелел.

– А личность, которую она несла? – взволнованно перебил его епископ.

Дюре вспомнил рассказ Северна о смерти этой личности в мегасфере. Но его собеседники и не подозревали о существовании второй личности Китса – Северне, который в этот момент, скорее всего, старается открыть Гладстон глаза на ужасное предложение Техно-Центра. Дюре покачал головой. Все это слишком сложно.

– Я ничего не знаю о личности, которую госпожа Брон несла в петле Шрюна, – медленно произнес он. – Кабель, то есть штука, которую подсоединил к ней Шрайк, похоже, включен в разъем наподобие кортикального шунта.

Епископ кивнул, удовлетворенный ответом.

– Пророчества сбываются одно за другим. Вы выполнили свою миссию посыльного, Дюре. А сейчас мне пора. – Лузусец встал, кивнул на прощание Истинному Гласу Мирового Древа и, быстрым шагом пройдя по площадке, сбежал по лестнице к лифту.

Несколько минут Дюре и тамплиер сидели в полном молчании, убаюкиваемые шорохом листьев и тихим колыханием площадки. Небо над ними окрасилось в шафрановый цвет – Рощу Богов окутали сумерки.

– Ваше утверждение о «боге из машины», который много веков дурачил нас ложными пророчествами, – страшная ересь, – произнес наконец тамплиер.

– Вероятно. Но в долгой истории моей церкви было немало случаев, когда страшные ереси оказывались суровыми истинами, Сек Хардин.

– Будь вы тамплиером, мне пришлось бы казнить вас, – донеслось из-под капюшона.

Дюре лишь вздохнул. Возраст и усталость выветрили из его души саму способность бояться чего бы то ни было, включая смерть. Он встал и вежливо наклонил голову: