Жизнь замечательных времен. 1970-1974 гг. Время, события, люди - Фёдор Раззаков

3 января радостная весть пришла из чехословацкого города Прешов, где проходил юниорский чемпионат Европы по хоккею. В тот день наши ребята одолели сборную хозяев турнира с разгромным счетом 6:2. Таким образом, победив во всех пяти играх и набрав 10 очков, юниоры в третий раз подряд завоевали золотые медали. "Золотой" состав команды СССР выглядел следующим образом: Владислав Третьяк, Александр Котомкин, Юрий Блохин, Алексей Никитушкин, Сергей Тыжных, Валерий Мосленко, Сергей Григоркин, Владимир Ситников, Александр Волчков, Сергей Глазов, Юрий Кондратов, Хелмут Балдерис, Владимир Попов, Александр Голиков, Александр Андреев, Александр Медков, Олег Иванов, Александр Баринев. Тренировали команду Николай Эпштейн и Юрий Баулин.

В понедельник, 4 января, в 9.10 утра в квартире кинорежиссера Андрея Смирнова раздался телефонный звонок. На другом конце провода прозвучал нежный голос одной из редакторш Госкино: "Андрей Сергеевич, в одиннадцать часов ждем вас на обсуждение…" По интонации говорившей режиссер понял: пронесло! Видимо, кто-то из небожителей за время праздников сумел посмотреть "Белорусский вокзал" и дал "добро" на выход. Так оно и было. Перед самым Новым годом директор "Мосфильма" Николай Сизов отвозил картину на дачу самого Брежнева. Генсек остался доволен просмотром.

Обсуждение в Госкино оказалось на редкость доброжелательным. Смирнов был сильно удивлен, поскольку хорошо помнил, как принимали его предыдущую картину — "Ангел". Он тогда шел по коридорам "Мосфильма", и все от него шарахались как от прокаженного. А тут вдруг сногсшибательное сообщение, что("Вокзал" скорее всего будут показывать делегатам очередного съезда КПСС (его открытие было намечено на 30 марта).

4 января поэт Николай Рубцов пришел в вологодский Союз писателей по какой-то служебной надобности. Но пробыл там недолго: в разгар визита он внезапно почувствовал себя плохо и, схватившись за сердце, едва не упал на пол. Стоявшие рядом люди подхватили его под руки, уложили на диван. Хотели вызвать "Скорую помощь", но Рубцов запретил им это делать, сказав, что обойдется подручными средствами. И тут же на глазах у коллег достал из кармана пузырек с таблетками и положил одну под язык.

На следующий день в Вологду вернулась гражданская жена Рубцова — Людмила Дербина. После случая 9 июля прошлого года, когда Рубцов, ломясь к ней в дом, порезал себе артерию на руке и угодил в больницу, она уехала из города, рассчитывая, что никогда туда больше не вернется. Но не получилось. Что-то влекло ее к поэту. Позднее она так объяснит свои чувства к нему:

"Я хотела сделать его жизнь более-менее человеческой… Хотела упорядочить его быт, внести хоть какой-то уют. Он был поэт, а спал как последний босяк. У него не было ни одной подушки, была одна прожженная простыня, прожженное рваное одеяло. У него не было белья, ел он прямо из кастрюли. Почти всю посуду, которую я привезла, он разбил. Все восхищались его стихами, а как человек он был никому не нужен. Его собратья по перу относились к нему снисходительно, даже с насмешкой, уж не говоря о том, что равнодушно. От этого мне еще более было его жаль. Он мне говорил: "Люда, ты знай, что, если между нами будет плохо, они все будут рады".

Прямо с вокзала Людмила отправилась к Рубцову, который находился дома один. Николай открыл ей дверь, молча пропустил в квартиру и улегся на диван. После перенесенного накануне сердечного приступа он выглядел плохо. Людмила присела на краешек дивана, однако заговорить первой не решалась. Пауза затягивалась. И тогда гостья… беззвучно заплакала. Рубцов наконец ожил: он уткнулся лицом ей в колени и тоже зарыдал. Людмила отметила про себя, что такого у них еще не было: никогда еще они не плакали одновременно. Эта встреча больше походила на прощание…

Между тем Владимир Высоцкий уговорил своего друга Давида Карапетяна уехать с ним в Сочи, в совминовский санаторий. Однако в День вылета они заскочили на Ленинградский проспект, к актрисе Ирине Мирошниченко, у которой теперь жила Марина Влади. Высоцкий рассчитывал, что она все же отправится с ним вместо Карапетяна. Но вышло по-другому. Едва они переступили порог квартиры, как тут же поняли, что угодили в ловушку. Оказывается, что Влади, заранее предупрежденная об их визите, вызвала подмогу в лице известной поэтессы Юнны Мориц и врача-нарколога. Высоцкий и Влади закрылись в соседней комнате для выяснения отношений, а его приятель оказался с глазу на глаз с врачом и поэтессой. Те принялись уговаривать Карапетяна примкнуть к "заговору" с целью немедленной госпитализации Высоцкого. Карапетян возмутился: "Без его согласия это невозможно! Он сам должен решиться на это".

Видя, что их попытки не увенчались успехом, "заговорщики" пошли другим путем. Поэтесса внезапно попросила у Карапетяна разрешения взглянуть на авиабилеты, якобы для того, чтобы уточнить время вылета. Не видя в этом подвоха, Карапетян извлек на свет билеты. И те тут же перекочевали в карман поэтессы. "Никуда вы не полетите!" — торжественно провозгласила она. Но Мориц явно поторопилась. К тому времени переговоры Высоцкого и Влади завершились безрезультатно, и раздосадованная Марина заявила мужу, что он может ехать куда захочет — хоть к черту на кулички. "Мы бы с удовольствием, но у нас отняли билеты", — подал голос Карапетян. После этого Влади попросила Мориц вернуть билеты их законным владельцам. Окрыленные успехом друзья бросились вон из дома, еще не подозревая, что на этом их приключения не закончились.

Когда спустя полчаса они примчались во Внуково и протянули билеты юной стюардессе, стоявшей у трапа, та внезапно попросила их зайти к начальнику смены аэропорта. "Зачем это?" — удивились друзья. "Там вам все объяснят", — лучезарно улыбаясь, ответила девушка. Глядя на ее сияющее лицо, у друзей даже не возникло мысли о чем-то нехорошем. А оказалось… В общем, начальник смены огорошил их заявлением, что лететь они никак не могут. Он сказал: "Звонили из психбольницы и просили вас задержать до прибытия "Скорой помощи". Она уже в пути. Говорят, что вы, Владимир Семенович, с помощью товарища сбежали из больницы". — "Из больницы?! — чуть ли не разом воскликнули друзья. — В таком случае, где же наши больничные пижамы?" И они показали, что одеты во вполне цивильную одежду. Начальник вроде бы засомневался: "Да, действительно. Но и вы меня поймите: я не могу проигнорировать этот звонок". Видя, что начальник дал слабину, Высоцкий использовал безотказный аргумент: пообещал сразу после возвращения дать бесплатный концерт для сотрудников аэропорта. И начальник дрогнул: "А, черт с ними. Скажу, что не успели вас перехватить. Счастливого пути!"

В те же дни новые проблемы возникли у Андрея Тарковского. Во Франции кинокритики собрались присудить ему премию за "Андрея Рублева", что вызвало большой переполох в Госкино. Советский посол в Париже прислал в Москву срочную депешу, где сообщал, что глава организации, которая приняла решение о премии, — сионистка. Таким образом, принимать награду из ее рук, по мнению посла, было делом недопустимым. В Госкино с этим мнением, естественно, согласились. В среду, 6 января, сам председатель Комитета по кинематографии Романов вызвал к себе Тарковского и провел с ним разъяснительную беседу. Мол, вы советский режиссер, Андрей Арсеньевич, и обязаны от этой премии отказаться. Тарковский обещал подумать.

В этот же день женился ныне самый экстравагантный политик России Владимир Жириновский. В роли невесты выступила однокурсница жениха по МГУ Галина Лебедева. С ней Жириновский познакомился несколько лет назад в студенческом лагере в Пицунде. Роман длился несколько лет, но все никак не мог завершиться свадьбой по не зависящим от молодых людей причинам: на последнем курсе университета Жириновского отправили на годичную стажировку в Турцию, а потом "загребли" в армию — в Грузию. А пожениться им жуть как хотелось. В конце концов Жириновский уговорил своих командиров отпустить его на новогодние праздники в Москву. И практически сразу после них повел свою суженую в ЗАГС. А на следующее после брачной ночи утро молодой муж потряс свою суженую амбициозной фразой: "Помяни мое слово, но ты будешь женой министра!" Слышавшие эти слова родители невесты скептически усмехнулись: мол, мели, Емеля, твоя неделя. Как мы теперь знаем, Емеля не молол — министром он не стал, зато стал депутатом Госдумы. Правда, самым скандальным.

8 января Рубцов и Дербина окончательно помирились и приняли решение скрепить свои отношения официально — они отправились в ЗАГС. Вот как опишет позднее тот день Л. Дербина:

"Мы шли берегом реки по Соборной горке. Был тусклый заснеженный день. На склоне реки трепетали на ветру мелкие кустики, и кое-где на них неопавшие листья звенели под ветром, как жестяные кладбищенские венки".

Однако им не повезло: заявление у них не приняли, поскольку у Людмилы не было на руках свидетельства о расторжении первого брака. Молодые отправились домой, чтобы принести это треклятое свидетельство. Но где там: они весь дом перерыли, но так ничего и не нашли. В расстроенных чувствах легли спать. А утром с новым энтузиазмом взялись за поиски и — о, чудо! — обнаружили злополучную бумажку. Хотели тут же бежать обратно в ЗАГС, но Рубцов внезапно вспомнил, что с утра ему надо зайти в поликлинику, провериться у врача. Поэтому важное дело отложили до вечера. Со второго захода заявление у них приняли и назначили регистрацию брака на 19 февраля.