Шторм - Старлинг Борис

"Джейсон, один в горах, без постороннего общества. Как раз то, что ему нужно".

– А где останавливаются приезжающие к вам гости?

– Поднимитесь и идите по этой дороге. Сразу увидите – там сдают номера. Койка и завтрак. Ступайте, не промахнетесь.

Менеджер гостиницы предоставляет им ключ, так что взламывать дверь или даже тревожить Джейсона стуком не придется. Двадцать шестой номер находится на третьем этаже, окна выходят на главную улицу. Трое вооруженных полицейских остаются снаружи, на тот случай, если ему вздумается отчебучить какую-нибудь глупость, например, выброситься из окна. Прохожие – воскресным утром их немного – наблюдают за происходящим, разинув рты.

Группа захвата бесшумно движется по коридорам: позади Кейт и Фергюсон, впереди люди с карабинами.

Ключ беззвучно входит в замок, поворачивается – а потом дверь распахивается, и вооруженные люди врываются в узкий проем. Их стволы движутся по дуге, держа под прицелом каждый угол комнаты. Джейсон сидит на кровати, вокруг него разложены воскресные газеты. Он в шортах, из которых торчат тощие, бледные, безволосые ноги.

– Ложись! Ложись! Лицом вниз на кровать, руки за спину. Быстро!

Кейт, зашедшая вслед за группой захвата, успевает увидеть промелькнувшее на лице Джейсона (прежде, чем оно, лицо, исчезает в постельных принадлежностях) потрясенное выражение.

Двое вооруженных полицейских заламывают его руки за спину, застегивают на них наручники и рывком ставят его на ноги, в то время как третий проверяет кровать на предмет припрятанного оружия, а потом подходит к окну и дает сигнал офицерам снаружи.

– Это нелепо, – говорит Джейсон. – Совершенно нелепо. Что все это значит?

Кейт смотрит на него и пытается дышать глубже, но ей мешает тесный бронежилет.

– Кейт, скажи этим гориллам, чтобы перестали указывать на меня этими штуками.

Она заставляет себя отвернуться от него. Алекто, неукротимая во гневе.

– Отвезите его на Куин-стрит, – говорит она.

Осознавая, что сама она никак не может положиться на свою рассудительность и беспристрастность, Кейт поручает заниматься этим Фергюсону, оставив для себя лишь возможность наблюдать за допросом из-за одностороннего стекла. И это при том, что на самом деле ей бы хотелось заполучить Джейсона в свое полное распоряжение, пристегнутого к стулу наручниками. Без наблюдателей и без последствий.

Тогда бы он понял, что такое гнев.

Надо отдать Джейсону должное – для человека, оказавшегося в его положении, он сохраняет удивительное хладнокровие. Проявляет исключительную вежливость, выказывает готовность к сотрудничеству. А на все вопросы, которые они ему задают, отвечает с видом человека, знающего, что правда непременно восторжествует, а эта ужасная ошибка будет моментально исправлена, как только все они проявят чуточку рассудительности и будут вести себя как взрослые.

"Воистину это поведение самого настоящего психопата, – думает Кейт. – Он отказывается признать факт своего поражения и упорно продолжает считать других людей дураками, получая удовольствие от ни на чем не основанного чувства собственного превосходства".

– У вас нет алиби ни на одну интересующую нас ночь, – говорит ему Фергюсон.

– А зачем оно мне? Я не сделал ничего плохого. Я не маячил у людей на глазах, обозначая свое местонахождение на тот случай, если полиции вздумается меня допросить.

– Что вы делали в те ночи? Понедельника и среды?

– В понедельник был дома, пытался заснуть. Это было как раз после несчастья с паромом. Я все еще переживал шок. В среду вечером мы – уцелевшие после крушения участники любительской труппы – собрались в ресторане. Там была и Кейт. Она может подтвердить это.

– Старший детектив-инспектор Бошам действительно это подтверждает. Но, по ее словам, вы все разошлись из ресторана около одиннадцати. Оставалась еще уйма времени, вполне достаточно, чтобы вы могли похитить и убить Элизабет Харт.

Джейсон пожимает плечами.

– Что вы делали вчера? – спрашивает Фергюсон.

– Бродил в горах.

– А что, отправляясь на прогулку в горы, вы всегда берете с собой ноутбук?

– Мне нужно было доделать кое-какую работу. Я решил заняться ею после ужина.

– Телефонный счет указывает, что вы были подключены к сети в то самое время, когда старший инспектор Бошам получила электронное письмо от убийцы. И в папке "Избранное" у вас имеется домашняя страница компании "Хотмэйл".

– У меня с ними договор.

– На свое имя?

– Да. Можете проверить.

– С кем еще?

– Ни с кем.

– Что вы делали в сети в то время?

– Сверял результаты футбольных матчей. Телевизор в моем номере не оснащен телетекстом.

– Судя по счету, у вас ушел на это почти час.

– Некоторое время я бродил в сети.

– И что вы искали?

– Сайты туристических бюро главным образом. Я подумываю о том, чтобы съездить куда-нибудь. В Америку или, может быть, в Австралию.

– Боюсь, в ближайшее время это вам не светит.

Фергюсон встает. Нужно дать Джейсону возможность некоторое время повариться в собственном соку.

– Не могли бы вы попросить зайти сюда старшего детектива-инспектора Бошам? – говорит Джейсон. – Она мой друг. Она моментально все это разрулит.

Фергюсон смеется.

Перейдя в помещение наблюдателей, Фергюсон совещается с Кейт и Ренфру.

– С чего вы хотите начать? – спрашивает он. – С детей или с убийств?

– С детей, – говорит Ренфру. – Во первых, именно дети нас на него вывели. Во вторых, с убийствами покончено, а вот вывоз детей не исключено, что и продолжается. Записка, найденная в кабинете Лавлока, наводит на мысль о том, что он планировал альтернативные перевозки. Если так, нам необходимо положить им конец. Нам нужно знать все: его контакты, клиенты, все. Разумеется, прямо сейчас этот тип не расколется. Но я от него не отстану. Он обязательно допустит промах. Пусть не сразу, не скоро, но допустит.

Кейт снова смотрит на Джейсона сквозь стекло.

"Цивилизация. Мы называем себя цивилизованными людьми, потому что у нас есть водопровод и электричество и мы делаем покупки в супермаркетах, но если отбросить все это, станет видно, какие зверство и дикость скрываются под тонким покровом "культуры". Если мы способны так обходиться с детьми, то далеко ли мы после этого ушли от средневековья? Или, к примеру, от каменного века?"