Быть никем. Теория самомоделирования субъективности - Томас Метцингер

фундаментальную проблему, преобразуя двухместное репрезентативное отношение в трехместное: обладает ли что-то репрезентативным содержанием, зависит от того, как оно используется определенной системой. Система в целом становится третьим релятом, закрепляя репрезентативное отношение в каузальном контексте. Разграничивая его таким образом, мы можем устранить симметричность, рефлексивность и транзитивность отношения изоморфии. Таким образом, мы приходим к концепции репрезентации, которая в то же время привлекательна тем, что вполне правдоподобна с эволюционной точки зрения. Телеофункционализм, как отмечалось выше, будет моим первым исходным предположением. Несомненно, он очень силен, поскольку предполагает истинность эволюционной теории в целом и интегрирует общую биологическую историю репрезентативной системы на нашей планете в объяснительную основу феноменального сознания. Тем не менее, поскольку телеофункционализм на сегодняшний день оказался одной из самых успешных исследовательских программ в философии сознания, поскольку эволюционная теория - одна из самых успешных эмпирических теорий, когда-либо открытых человечеством, и поскольку мои основные цели в этой книге иные, я не буду здесь явно отстаивать это предположение.

Следующей определяющей характеристикой ментальных репрезентативных процессов является их интернальность. Я уже указывал, что к этому утверждению следует относиться с большой осторожностью, поскольку во многих случаях интенциональное содержание ментального репрезентатума должно быть экстерналистски индивидуализировано. Если верно, что многие формы содержания фиксируются только в том случае, если, например, фиксируются физические свойства сложных сенсомоторных контуров, тогда именно пространственно внешние события помогут зафиксировать данное ментальное содержание (см., например, Grush 1997, 1998; Clark and Chalmers 1998). С другой стороны, кажется, можно с уверенностью сказать, что с точки зрения своих содержательных свойств ментальные репрезентативные состояния в том смысле, который здесь подразумевается, являются временно внутренними состояниями; они представляют исключительно актуальные состояния окружения системы. Они делают это в пределах окна присутствия, которое было функционально разработано самой системой, то есть в пределах временной системы отсчета, которая была определена как настоящее. В этом смысле содержание сознательно переживаемых ментальных репрезентаций является темпорально внутренним содержанием, но не в строго физическом, а только в функциональном смысле. Как только вы уловили этот момент, возникает интересная расширенная гипотеза: феноменальные процессы репрезентации могут быть именно теми процессами, которые также надзирают за внутренне реализуемыми функциональными свойствами системы, на этот раз в пространственном отношении. Внутренность можно было бы интерпретировать не только как свойство временного содержания, но и как свойство пространственного аппарата. Пространственная система отсчета в данном случае будет определяться физическими границами отдельного организма (это одна из причин, по которой мы должны были исключить муравейники как целевые системы). Пока что я приму это предположение в качестве рабочей гипотезы, не приводя никаких дополнительных аргументов. Оно формирует мое второе концептуальное предположение: если все пространственно внутренние свойства (в указанном выше смысле) данной системы фиксированы, то фиксировано и феноменальное содержание ее репрезентативного состояния (т. е. то, что она "делает настоящим"). Другими словами, то, что система сознательно переживает локально, с номологической необходимостью зависит от ее физических свойств. Среди философов сегодня это широко распространенное предположение. Оно подразумевает, что активные процессы ментальной репрезентации могут быть внутренне доступны только на уровне сознательного опыта, и этот способ доступа должен быть очень специфическим. Если рассматривать сознание в таком ключе, то можно, например, сказать, что феноменальная обработка представляет определенные свойства одновременно активных и исключительно внутренних состояний системы таким образом, чтобы сделать их интенциональное содержание глобально доступным для внимания, познания и гибкого контроля действий. Что значит сказать, что эти целевые состояния являются исключительно внутренними? И снова необходимо разделить три различные интерпретации "внутренности": физическую внутренность, функциональную внутренность и феноменальные качества субъективно переживаемых "nowness" и "inwardness". Интересно, что есть три соответствующих интерпретации таких понятий, как "граница системы и мира". Позже я попытаюсь предложить более четкую концепцию отношений между этими двумя концептуальными предпосылками.

Давайте кратко подведем итоги. Ментальные состояния - это внутренние состояния в особом смысле функциональной интернальности: их интенциональное содержание, которое может быть представлено фактами, пространственно внешними в физическом смысле, может быть сделано глобально доступным в индивидуально реализованном окне присутствия. (Я объясняю природу таких окон присутствия в разделе 3.2.2.) Таким образом, оно обладает потенциалом превращения в феноменальное содержание. Преобразование интенционального содержания таким образом означает, что оно попадает в новый контекст, контекст проживаемого настоящего. Можно представить себе, что репрезентативное содержание встраивается в новый временной контекст исключительно внутренним механизмом, но что именно является "глобальной доступностью?" Является ли это второе ограничение тем, что должно удовлетворяться либо средствами, либо, скорее, содержанием сознательного опыта?

Этот вопрос возвращает нас к исходной точке, к основной проблеме: каковы определяющие характеристики, выделяющие подмножество активных репрезентатов ментальных состояний нашего мозга как обладающих предрасположенностью к трансформации в субъективный опыт? На каких уровнях описания их можно обнаружить? Мы ищем специфический для данной области набор феноменологических, репрезентативных, функциональных и нейронаучных ограничений, которые могут служить для надежного выделения класса феноменальных репрезентатов для человеческих существ.

В следующей главе я дам ряд новых ответов на этот основной вопрос, построив такой каталог ограничений. Здесь же я буду использовать только одно из этих ограничений в качестве "определяющего по умолчанию", как предварительный инструмент, применяемый pars pro toto - пока что вместо более детального набора ограничений, которые еще предстоят. Обратите внимание, что введение этой определяющей характеристики по умолчанию служит лишь иллюстрацией на данном этапе. В главе 3 (разделы 3.2.1 и 3.2.3) мы увидим, как этот самый первый пример является лишь ограниченной версией гораздо более полного многоуровневого ограничения. Причина выбора этого конкретного примера в качестве единственного представителя целого набора возможных ограничений, накладываемых на исходное понятие ментальной репрезентации, очень проста: оно в высшей степени интуитивно, и оно уже было представлено в текущей дискуссии. Конкретное понятие, которое я имею в виду, было впервые разработано Бернардом Баарсом (1988, 1997) и Дэвидом Чалмерсом (1997): глобальная доступность.

Понятие глобальной доступности - интересный пример первого возможного критерия, по которому мы можем разграничить феноменальную информацию на функциональном уровне описания. Однако в самом начале необходимо провести дополнительную дифференциацию этого критерия. Как показывают примеры, которые будут представлены в главах 4 и 7, нейропсихологические данные делают такое концептуальное разграничение необходимым. Идея заключается в следующем. Феноменально представленная информация - это именно то подмножество активной в данный момент информации в системе, которое обладает одним или несколькими из следующих трех диспозиционных свойств:

доступность для управляемого внимания (т.е. доступность для интроспекции; для неконцептуальной ментальной метарепрезентации);

доступность для когнитивной обработки (т.е. доступность для мышления; т.е. для формирования ментальных концепций);

доступность для контроля поведения (т.е. доступность для моторного выбора; волевая доступность).

Следует отметить, что такое разграничение, хотя и адекватное для данной цели, является несколько грубой фикцией с эмпирической точки