Невероятная история индийца, который поехал из Индии в Европу за любовью - Пер Андерссон

Пикей бежал до самого Манди-Хаус, а затем, тяжело дыша, побрел к Коннот-Плейс. Когда он очутился перед Индийском домом кофе, то остановился, чтобы перевести дух. Он сделал глубокий вдох и улыбнулся – боль в желудке исчезла.

У него были дела поважнее, например проводить дни в поисках еды.

Но голод вскоре вернулся, а вместе с ним – лихорадка и истощение. В некоторые дни он не ел ничего, кроме ягод яму, растущих на деревьях вдоль Парламент-стрит. Осенью, сразу после муссона, на ветвях деревьев появлялись сине-лиловые ягоды. Когда никто их не собирал, они падали на землю, оставляя множество синих точек. Сладкие ягоды придавали ему бодрость. Воду он пил из уличных кранов. В конце концов, из-за болезни желудка он не мог больше удерживать в себе даже ту еду, которую ему с трудом удавалось раздобыть. Голод стал перманентным чувством. Он сильно исхудал, у него появился синдром туннельного зрения[21]. Все, абсолютно все на свете вертелось вокруг одного – раздобыть еду.

Наступила осень, а за ней – зима, когда температура воздуха ночью поднималась лишь немного выше нуля. Он ночевал под мостом Минто – красным железнодорожным мостом вблизи Коннот-Плейс. Греться приходилось возле костра из горящей листвы. У него больше не осталось друзей, он чувствовал, как апатия овладевает им. Настал момент, когда он больше не мог ходить в кафе и рисовать людей, вместо этого он писал письма своему отцу с просьбой выслать ему денег. Позже, когда пора экзаменов осталась позади, он задавался вопросом, достигли ли эти письма своей цели, потому что спасение в этом случае должно было прийти гораздо раньше.

Пришла весна, вместе с ней вернулось тепло, затем наступило лето, принеся с собой зной. Температура в Дели приближалась к 45 градусам, асфальт пузырился от жары, с восхода до заката улицы были пусты. Ему было плохо, его мучили постоянные боли в желудке, в очередной раз он стал думать о самоубийстве. Дели, Индия, весь мир! Все сильнее он убеждался в том, что ему нигде нет места. Бедный, отверженный, никем не желанный и ненужный. «Я – ошибка», – думал он. Уже давно пора было положить конец этой боли.

На трясущихся ногах Пикей, словно в трансе, добрел до берега реки Джамна. Оказавшись в воде, он надеялся, что больше никогда не всплывет на поверхность. Но на полпути ко дну, в толще коричневой грязной воды, он поймал себя на мысли, что всеми силами старается всплыть на поверхность и глотнуть воздуха. Так же, как и в прошлый раз. Тело отказывалось подчиняться бессознательным мыслям. Его руками и ногами словно управляла какая-то другая сила, которая и не собиралась сдаваться. Он с трудом выволок свое тело на берег и, мокрый до нитки, направился по плавящимся от жары улицам к железнодорожным путям. Он принял решение положить голову на рельсы и лежать так в ожидании поезда. Но полуденное солнце настолько раскалило рельсы, что он отскочил от горячего железа, едва лишь прикоснувшись к нему. На коже остался ожог, причинявший такую боль, что лежать на рельсах в ожидании поезда было просто невозможно.

Тогда Пикей уселся рядом с путями. «Я брошусь под поезд, когда тот будет подходить», – подумал он. Лишь два шага, и все закончится. Есть ли какой-то простой способ покинуть этот мир? Шли часы, но поезда все не было. Да что там произошло? В сумерках он увидел мужчину, идущего вдоль путей. Пикей спросил его, куда делись все поезда. «Я – машинист», – ответил мужчина. «И почему ты тогда не едешь на поезде?» – спросил Пикей. «Ты что, газет не читаешь?» – «Нет». – «У нас забастовка». – «Забастовка?» – «Давай, не сиди тут. Иди домой к жене!» – «Нет у меня ни дома, ни жены, а живот сводит от голода. Зачем я, по-твоему, сижу тут?» Машинист лишь пожал плечами и пошел прочь. Некоторое время спустя появился полицейский. «Проваливай, пока я тебя не кинул за решетку!» – крикнул он и пригрозил своей дубинкой.

«Я – ошибка», – думал он.

На следующий день к нему в руки попал номер индийской «Таймс». «Забастовка работников железной дороги, – прочел он, – была инициирована Джорджем Фернандесом, руководителем профсоюза железнодорожников. Вдобавок к этому Фернандес призвал присоединиться к забастовке представителей других трудовых объединений, чтобы выразить поддержку машинистам. Всего бастовало 17 миллионов индийцев. Протесты были направлены против инфляции, коррупции, дефицита продуктов питания и, прежде всего, против правительства Индиры Ганди». Один из журналистов писал, что эта забастовка, возможно, самая крупная за всю историю человечества. «Видимо, не я один нахожусь на пределе сил, – думал он, – но и вся Индия стоит перед лицом коллапса. Видимо, это и есть причина, благодаря которой мне не суждено было вчера проститься с жизнью, крупнейшая забастовка в истории человечества!» Недовольство железнодорожников условиями труда уберегло его от самоубийства. Какая великолепная взаимосвязь! Ему просто не дано было умереть. У некой высшей силы определенно были планы на его жизнь. «Этим нельзя пренебрегать», – подумал он. Не может быть простым совпадением тот факт, что все его попытки покончить с жизнью оканчивались провалом. Ему следовало сконцентрироваться на этом пророчестве. Что оно означает? Речь шла о девушке-иностранке. Пикей думал о девушке из Англии со светлой гладкой кожей и в платье с цветочным узором, которая ходила с ним в один класс. С этого момента мысли о девушке все чаще всплывали в его голове – это была его судьба. Мысль о том, что она внезапно возникает перед ним, стала занимать все больше места в его голове.

Спасением от голода и фантазий для Пикея стал новый друг. После знакомства с Нарендрой он снова стал изредка посещать занятия в Колледже искусств Нью-Дели. Они вместе ходили в Индийский дом кофе, куда Нарендра приглашал его на чай. «Может быть, ты хочешь что-нибудь съесть?» – предложил Пикей. Нарендра изучал медицину и принадлежал к касте неприкасаемых. Он так же, как и Пикей, переехал в Дели и был здесь одинок. В медицинский колледж он попал по квоте для неприкасаемых и учился хорошо, гораздо лучше, чем многие из брахманов, которые избегали контактов с ним. В первый же день знакомства Пикей рассказал Нарендре обо всех своих тяготах и невзгодах, о голоде и об отчаянии, которые он пережил за последнее время. Нарендра утешил его и дал немного денег, чтобы Пикей мог регулярно питаться чем-то, кроме ягод и найденных объедков. Спустя две недели лихорадка, мучившая Пикея уже долгое время, отступила. «Скорее всего, у тебя был шигеллез[22], это отвратительные сальмонеллы, их еще называют „дели-белли“ или „делийская диарея“», – сказал Нарендра. «Но как мне тогда удалось вылечиться?» – «Человек способен вылечиться самостоятельно, если будет регулярно питаться и ухаживать за собой». Еще шаг в сторону пропасти, еще неделя на ягодах и грязной воде, и болезнь убила бы его. После встречи с Нарендрой ему вновь стали начислять стипендию, которой он не видел уже давно. Счастье пришло не одно. Отец Пикея ответил на его письма и извинился за то, что и не подозревал, насколько все серьезно. К первому за долгие месяцы письму он приложил чек на сто рупий, которых, при должной экономии, должно было хватить на еду в течение недели.

Конец ознакомительного фрагмента.

Сноски

1

Ория – индоевропейский язык, на котором говорят около 35 миллионов жителей индийского штата Орисса. Он является одним из 23 официально признанных языков Индии и имеет собственное письмо. (Здесь и далее примечания редактора.)

2

Неприкасаемые касты.

3

Ситар – многострунный музыкальный инструмент, используемый для исполнения индийской классической музыки, относящийся к группе струнных щипковых музыкальных инструментов.

4

Бурфи – это индийская сладость, которая представляет собой молочную помадку.

5

Гулабджамун – традиционное блюдо индийской кулинарии. Сладкие шарики из сухого молока в сиропе.

6

Туласи (тулси) – это растение, которое в Индии называют священным базиликом, которое даже сейчас в том или ином виде находится в каждом доме, поскольку Туласи-деви символизирует божество, означающее преданность и чистоту. Само растение посвящается божеству Вишну и является его проявлением.

7

Ним (ниим) – вечнозелёное дерево высотой 12–18 м с раскидистой кроной. В Индии растение известно как «деревенская аптека», «божественное дерево» и «панацея от всех болезней».