В сетях любви - Сесилия Грант

Порочный, неосмотрительный человек. Кто дал ему право дразнить ее, улыбаться с таким нескрываемым добродушием? Такое впечатление, что он ждет добродушия в ответ. Солдат должен уметь отличать друзей от врагов.

— Отдайте мне деньги, мисс Слотер. — Он заговорил тише, голос был сладким как мед, а тон выражал просьбу. В уголках его глаз все еще искрилось веселье. — Вы мастерски осадили меня и выставили дураком перед всем столом. Пусть это будет вашей местью за то, что я застал вас in flagrante[2]. Вряд ли деньги столь уж важны для вас.

Ага, вот и ответ на вопрос, умнее ли он, чем кажется.

Пожалуйста, скажите мне, какой образ жизни, по вашим представлениям, я должна вести, чтобы деньги не имели для меня значения?

— Содержанки. — Его ответ прозвучал так же сухо, как ее вопрос, медовая сладость голоса исчезла. — Кто-то оплачивает все ваши расходы — от платьев и шляпок до крыши над головой. Возможно, деньги и имеют для вас значение, но, уверяю вас, для меня они значат гораздо больше. Ведь за себя я плачу сам.

Так вот кем он ее считает. Не другом и не врагом, а пустоголовой девицей, у которой все заботы сводятся к новому платью. Она сразу вспомнила картинки из журналов, фривольные и обвиняющие. Ее руки непроизвольно сжались в кулаки.

— Вы джентльмен. Мужчина. У вас все преимущества.

— Никакое преимущество не оплатит счета за свечи и не починит сапоги.

— Ничего, справитесь. Найдете выход. Только вряд ли такой, чтобы он отвечал тем ожиданиям и тонкому вкусу, что были воспитаны в вас. Но у мужчины все равно существует не меньше сотни приемлемых способов обеспечить себя, тем более в Лондоне. — Ей в голову пришла другая мысль. — И у вас наверняка есть деньги от продажи звания. Сейчас, когда война закончилась, оно стоит немало, гарантирую вам.

— Не сомневаюсь. — В его голосе зазвучало нетерпение. — Но часть вырученных денег уже связана, а оставшуюся часть я должен сохранить полностью, до последнего пенни.

— Тогда я искренне надеюсь, что вы не будете играть на нее.

— Мисс Слотер. — Под таким взглядом у нее должны были бы подогнуться колени. — Я бы оставил это дело, если бы деньги нужны были только мне. Но от этих ста восьмидесяти фунтов зависят многие. Это вопрос крайней важности — чтобы вы вернули их.

Через непреклонный тон на мгновение проступила горячность. Он не лжет. Ему действительно нужны эти деньги, причем для чего-то жизненно важного.

Между прочим, и ей тоже.

— Без доказательства, что я обманула вас, упоминать о многих и крайних «важностях» бессмысленно. — Она на примере покажет ему, каким тоном нужно говорить в подобных случаях. — Думаю, мы оба ничего не выгадаем, если продолжим в том же духе. — Кивнув, она пошла к лестнице.

— Прошу вас, мисс Слотер. — Звук его низкого голоса заставил ее резко остановиться, как будто ей в грудь ударила стрела. — Я не буду угрожать вам. Я не буду вас упрашивать. Я не могу, как вы сказали, доказать, что вы мошенническим путем забрали мои деньги. Я могу только изложить вам всю суть, а дальше взывать к тому милосердию, которым наделена ваша душа.

Она обернулась. Но так, чтобы не оказаться лицом к нему.

— Моя душа. — Этому бедняге повезло бы больше, если бы он бросал пенни в бездонный колодец. — Мистер Блэкшир, вы опоздали на три года. — Она пошла дальше, и на этот раз он не остановил ее.

Глава 3

Опять погруженная в темноту библиотека с эркерным окном. Его рука сжимает стеганый подлокотник кресла. На этот раз смотреть нельзя. Она рассердится — ей не понравилось, как он, во время их разговора в коридоре, упомянул тот инцидент, — и наверняка найдет способ еще немного облегчить его карманы. Какой же ты идиот.

Но остановить он себя уже не мог, это было бы равносильно тому, чтобы оттолкнуть от берега прилив. Медленно, но решительно он встал с кресла и наклонился вперед, желая подглядеть. Еще один дюйм, еще один, и он увидел эркер из-за книжного шкафа.

Он почти поверил в то, что она соткана из лунного света, покрытого рябью, как в океане, когда удаляешься от берега. Руки подняты над головой. Голова запрокинута. Если бы всю картину не портил проклятый Роанок… Неожиданно, словно прочитав его мысли, она положила бледную руку на грудь мужчины и толкнула его.

Роанок попятился и — очень любезно с его стороны — закачался и исчез. Она открыла глаза.

У Уилла сердце едва не выпрыгнуло из груди, в голове застучало. Неужели на ее лице снова появится это выражение полнейшей уязвимости? Но нет. Она знала о его присутствии, и ее соблазнительные губы изогнулись, слегка, у самых уголков, приподнялись вверх. На этот раз ему не удалось застать ее врасплох. Его сердце успокоилось.

Она не стала натягивать спущенное на плечи платье. Уверенно, без малейшего стыда она ответила на его взгляд.

Одна ее рука поднялась и зазмеилась по бархату. Другая опустилась и потянулась к нему ладонью вверх. Она поманила его пальчиком.

«Да». Он вышел из-за шкафа, чтобы она могла видеть его, а она встала так, чтобы и он мог видеть ее. Ее взгляд стал медленно скользить вниз по его телу, и когда опустился ниже талии, ее глаза расширились.

«Не льсти себе. Она работала в веселом доме. Она видела всякие размеры». Чей это такой назойливый голос? Ах, его собственный. Вот странно.

Не важно. Ситуация выглядит многообещающе. А в странностях разберемся позже. Он спокойно стоял, пока ее взгляд совершал обратный путь. А когда он добрался до его лица, шагнул к ней. Тень к лунному свету. И игра им предстоит такая же утонченная, как та, которую извечно ведут тень и лунный свет.

Звук… птица? В этом доме, среди ночи? Нет, не может быть… он же оставил открытым окно, прежде чем… чтобы в комнату проникал свежий ветер и чтобы он не заснул… Нет. Нет. Нельзя заканчивать ни одну из этих мыслей, иначе они приведут его к ужасающему результату. Плохо то, что он не сможет помешать этому результату, но хуже другое: он не представляет, насколько он может быть ужасающим.

В нем поднялось нетерпение, и он взял ее лицо в ладони. Его окутал нежный аромат розовых лепестков — так было всегда, когда он подходил к ней в том темном коридоре. Сейчас он узнает, какова она на вкус. Он быстро наклонил голову и припал к ее губам.

Но она уже исчезла. Его руки обнимали пустоту там, где было ее лицо. Его охватило дикое, граничащее с сумасшествием отчаяние — и вдруг он почувствовал, как кто-то коснулся предплечья.

Ей каким-то образом удалось оказаться позади. Быстрая, как ртуть. Ну и пусть. Главное, что она здесь. Она повернула его спиной к окну, заставила встать туда, где недавно стояла сама, а потом… потом… окинула его жадным взглядом и опустилась на колени.