Уровень Война - Вероника Мелан

Ани-Ра отчетливо помнила этот момент — странный крен бытия, собственное падение и панический, почти животный страх.

— Я здесь уже больше месяца, а знаю не намного больше твоего, и уж точно не знаю «за что» — отчаялась понять. Как и все тут, училась стрелять, училась прятаться и выживать, а толку-то. Да, говорят, где-то есть портал — дойдешь до него, и выйдешь наружу. Но где? Как отыскать, куда двигаться, если тебе полметра пройти не дают, стреляют? Город на горизонте стоит, но никто не знает, что там. Солдаты? Юнитов на дороге к нему становится меньше — мы пытались в ту сторону двигаться, каждый раз возвращались назад, теряя провизию, вооружение, людей. Да и люди эти — не бойцы. Никто тут не боец.

Картина вырисовывалась не просто мрачная, зловещая. От никотина кружилась голова, хотелось закрыть лицо руками и запричитать, пожаловаться, раскачиваясь из стороны в сторону, на судьбу. Вот только кому жаловаться? Кому плакаться? И потому Ани сидела без движения, чувствуя, как немеют мышцы ног — слушала то, чего не желала слышать, а в голове прорисовывались все более неприглядные детали окружающего мира.

— У них хотя бы есть штаб, а у нас что? Перебежки с места на место — ни план составить, ни оружия собрать.

— Штаб? У них где-то есть штаб?

— Ходят слухи.

— Значит, кто-то этим всем управляет?

— А как же без управления? Но тебе-то что? Не дойдешь все равно.

Ани сжала зубы — злость придавала сил.

— Посмотрим.

— Прыткая ты. Упертая. Ногу подлатай к утру, а то вообще с места не сдвинемся.

Шумно втянутый воздух послужил ответом — подлатаю, мол. Не такая неженка.

Ивон лишь покачала головой.

— А мыться здесь где-то можно? Речки есть?

— Видела как-то одну, далеко отсюда. Карта нужна, девочка, карта. Без нее мы, как без рук. Хотя мы вообще без рук — как будто тут кто-то не желал их нам давать. Еда плохая, за каждую винтовку бьемся, спим без одеял. Как будто нас всех проучили за что-то. Прокляли.

Прокляли.

Последнее слово повисло в воздухе черным ореолом — оно давно пропитало здесь все: камни, бесплодную землю, обезвоженные стебли, покинутые дома.

Прокляли.

Ани перебирала пальцами комковатую сухую почву, слушала, как урчит измученный голодом желудок, и смотрела на противоположную сторону склона — на стреловидные, собравшиеся из мелких камушков, оползни.

— Может, и прокляли. Но мы еще живы… А если живы, будем биться.

Вместо ответа откуда-то с горизонта долетел грохот далекого взрыва. Ивон больше на нее — глупую, самонадеянную дуру не смотрела. Не воспринимала всерьез.

— Я — Ани, если что. — Ани-Ра тяжело поднялась с земли первой. — Вдруг пригодится.

«Объект» показался в районе шести вечера; к этому моменту Ани прокляла работу шпиона — невыносимо хотелось что-нибудь съесть и сходить облегчиться. И если для выполнения второго пункта в распоряжении были кусты соседского палисадника, то для первого пришлось бы сняться с места и покинуть точку наблюдения. Она идиотка, что не взяла еду с собой, а так же не подумала о приспособлении, в которое можно помочиться, не выходя из автомобиля. Такие существуют, она читала.

Ничего, в следующий раз будет умнее. Если он вообще понадобится — этот следующий раз.

Легкая футболка и штаны, летние мокасины, бодрая походка — Эльконто быстрым шагом направлялся от дома к машине.

Скорее-скорее! Оживший в руках скремблер затарахтел помехами. Притворяться беззаботной, читать журнал и одновременно управлять незнакомым гаджетом оказалось тяжело — Ани изо всех сил сосредоточилась; на висках и шее тут же выступил пот.

Давай, подходи, заводи машину… Это все, что требуется. Это быстро. Но «объект», как назло, притормозил у самой дверцы, когда сзади послышался собачий лай. Крупная лохматая собака с серовато-коричневой шерстью выскочила из-за деревьев, кинулась к хозяину и залилась басовитым недовольным гавканьем.

— Будешь дома, я сказал! Ты не со мной! Нет!

Пес подскочил к машине, уселся на асфальт и поскреб заднюю дверцу когтистой лапой.

— Барт! Не порти покрытие! Домой, я сказал!

Длинноухий питомец потряс головой и заскулил.

До этого момента Ани задумывалась о потенциальной женщине Эльконто, но никак не о питомце. Дом не жалко, машину не жалко, человека тоже. А вот собаку… Отпихивая эту мысль, Ани казалось, она отпихивает нищего от окон ресторана — неприятно, но надо.

— Давай. Быстро назад. В дом, я сказал!

Пес Барт послушался — неохотно поднялся и, ежесекундно оборачиваясь, побрел по дорожке к дому. Послушно тявкнул уже от самой двери.

— Да-да, защищай там.

Высокий человек с белой косичкой на затылке распахнул дверцу джипа и уселся внутрь; Ани напряглась. Трещал, выявляя одному ему известные сигналы, скремблер.

Давай же, давай… Осталось совсем чуть-чуть…

Как только взревел мотор черного внедорожника, на экране следящего прибора высветился ряд из цифр, а «рация» пикнула, сообщая о том, что код получен.

Получен.

Ани смотрела на экран размером в один на три сантиметра и не верила своим глазам.

Код. Заветная частота. Считана.

Теперь, как только она отправится во взрыватель, а бомба будет прикреплена к днищу, следующее заведение мотора станет последним.

Вновь быстро и почти радостно стучало сердце; сейчас в этих дворах царит аккуратное уютное лето: чистые дорожки, зеленые газоны, расслабленные беспечные люди. А скоро будут разбитые стекла, почерневший асфальт и куча искореженных деталей, среди которых распределятся ошметки обугленной человеческой плоти.

Все, как и должно быть.

Станет ли тогда спокойней? Станет? Будут ли сотни других жизней отмщены одной-единственной?

Выворачивая с обочины, Ани думала о том, найдутся ли среди обломков остатки того, что раньше было пушистой радостной собакой?

Грустно, если это будет так.

— Ну, посидел бы еще с нами! Там вторая серия осталась.

Они упрашивали хором.

— Не могу. Я итак, с вами просидел почти три часа. Еще эти… яйца… терпел на коленях.

Пушистые существа, сбившиеся у ног Клэр, смотрели на Эльконто одинаковыми золотистыми глазами — ему чудился во взгляде беззлобный упрек — мол, зря уходишь, могли бы еще поиграть после фильма. Ох уж эти Фурии…

— Они тебя любят!

— Юбим! Юбим! — Донеслось с пола.

— Да-да. Балдеть вы «юбите» и во что попало превращаться.[2]

Когда Бернарда — телепортер отряда специального назначения — смеялась, у него всегда теплело на сердце. Только она умела так улыбаться и так смотреть — тепло и с нежностью, и каждый раз, окутанному теплом этого взгляда, Эльконто казалось, что через ее серо-голубые глаза смотрят Ангелы — те самые, с крыльями, о которых некоторые писали в книгах, но которых никто и никогда не видел.