Немезида - Рейн Елена

– То есть наши спецы слепые, а те зрячие? – недовольно прошипел оборотень.

– Нет. В том то и дело, что каждый участок лаборатории сто раз проверяли, но никто не видел дверь. Поэтому давай сюда, твой праздник отменяется.

– Конечно, Иннокентий Захарович. Через час буду у вас.

– Добро. Ой, и еще напомни мне, кто такая Немезида?

Мужчина напрягся, не понимая, как связана девка с этим событием.

– Способная девушка, которая подает большие надежды. Но, насколько мне известно, она находится на лечении у Митрушиной Агафьи Петровны.

– Ты говоришь про врача нашего центра, которая сегодня с утра подала заявление на увольнение по семейным обстоятельствам?

– Даже так? – с удивлением сказал мужчина.

– Да. Она даже не стала две недели отрабатывать, ссылаясь на необходимость быть с сыном.

– Понятно. Ничего вам не сказала?

– Нет, а должна была? – с подозрением спросил полковник.

– Нет. Извините, а почему вы спросили про Немезиду?

– А-а-а, так это она исчезла с объекта. И что интересно, ее никто не видел.

– То есть вы думаете, что это она их… и сбежала?

– Нет, они сами себя. Она же баба. Женщина. Куда ей против сильных оборотней. Так что не говори глупости. Жаль, что записей с камер нет. Наши бойцы все записывающие устройства уничтожили, прежде чем войти в помещение.

– Это наша стратегия…

– Стратегия не стратегия, а теперь у нас проблемы с людьми. Сам посуди: разорванные волки, клочья нашей спецформы, расстрелянные люди и подпольная контрабанда органов. Если последнее можно на мафиози повесить, то запертых, разорванных волков в нашей одежде никто не объяснит. Приходится задабривать людей и стараться как-то утрясти это дело. Так что давай сюда, возможно, позже с руководством полиции поедем к тебе на дачу, чтобы они забыли об этом инциденте.

– Конечно-конечно. Уже в пути.

– Добро, – сказал полковник и отключился.

Артур Васильевич долгим взглядом посмотрел на телефон и стал заправлять рубашку. Резкий свет точечных светильников на секунду заставил его закрыть глаза. Когда мужчина их вновь открыл, то увидел на диване у двери девушку, которая держала пульт от освещения в кабинете. Та, которая считалась пропавшей, а должна была еще находиться в отгуле на постели.

– Немезида… – недоуменно сказал мужчина.

– Не ждал? А я пришла… – громко прорычала девушка.

– Я не понял… Ты как разговариваешь со мной, сопля? И вообще, что ты тут делаешь? Как вошла в мой кабинет? – закричал мужчина в бешенстве от такой наглости.

Девушка рассмеялась и улыбнулась подполковнику обольстительной улыбкой.

– Убивать тебя пришла… – спокойно произнесла она.

– Чего? Ты больная? Да я… тебя… – рыкнул мужчина и направился к ней.

Немезида с ненавистью посмотрела на него и произнесла:

– Стоять на месте! – направляя всю силу виены на сильного оборотня.

Мужчина остановился, совершенно не понимая, почему стоит, но точно знал, что на него давили силой.

– Кто ты, мать твою? – зарычал он.

– Я? Смерть с косой, пришла к тебе в гости на чай. А ты – ублюдок, который отдал приказ на то, чтобы мне вырезали матку. Ты – та сволочь, которая действует за спиной ГУОПО, прикрываясь профессионализмом и безукоризненным выполнением поставленных невыполнимых задач. А что за этим стоит?

– Ты больная! – зарычал он. – Дай мне выйти.

– Заткнись, пока я в твой рот не запихнула галстук. Интересно, а как отнесется Следственный отдел по оборотням к тому, что ты руководишь операциями, где изначально даешь приказ на убийство пленных?

– Это бред…

– Бред? Это бред – тридцать пять человек, застреленных сегодня твоими любимыми скотами? Бред – пятнадцать детишек, растерзанных «Бесстрашным отрядом». Бред?! – громко заорала она. – Я тебя спрашиваю, выродок! Почему ты позволял им это делать?

– Нет, это не так, – шипел мужчина.

Девушка подошла к сумочке и достала оттуда записывающее устройство.

Она закрыла глаза от боли, так как все ее тело дрожало от сильной отдачи огромной энергии, которую она тратила на эту сволочь. Елена сжала пальцы в кулаки, заставляя себя терпеть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Черт, нужно было больше по времени отдохнуть после ее мести на складе, но она не могла ждать. В ней кипели обида, отчаянье, ненависть, и жажда справедливости. Он должен ответить за смерть малышей и ни в чем не повинных людей. Должен.

Немезида включила диктофон, предназначенный для записи голоса, и, выдавив из себя оставшиеся силы, произнесла:

– Добрый день, Главное управление по организованной преступности оборотней. Решила сделать вашу работу, чтобы вы и дальше продолжали чесать ваши ленивые задницы на диване. Вашему вниманию представляется Серепенский Артур Васильевич, подполковник Центрального управления вневедомственной защиты, который руководит боевыми группами, в том числе и «Бесстрашным отрядом». Эти уроды сегодня на оперативном задании расстреляли тридцать пять взрослых людей и пятнадцать детей. Просто так, чтобы взбодриться. Сейчас он подробно расскажет вам о том беспределе, который творил за вашими спинами. Ну…

Женщина давила на него силой виены так сильно, что мужчина стал трястись от молчания. И он начал говорить… Говорил обо всем… и обо всех. О том, как травил и убивал людей, которые переходили ему дорогу. Серепенский, не прерываясь, рассказывал, пока не оповестил о сегодняшней операции, где он дал добро на уничтожение всех пленников. И в конце своей речи заявил, что не жалеет об этом, так как презирает слабых никчемных людишек.

Немезида стояла из последних сил, а когда услышала ядовитые слова мужчины, перестала заставлять его говорить правду, и он сразу замолчал.

– Это все, «спасибо» говорить не нужно. Надеюсь, это сообщение взбодрит вас, и может, тогда вы наконец за дело возьметесь, – сказав последние слова, она выключила диктофон и села на диван.

– Ну и что теперь? Что тебе еще нужно, сука? – прошипел Серепенский.

Девушка помассировала виски и сухо произнесла:

– Раздевайся. Полностью.

– Что? Ты совсем…

Договорить он не смог, так как стал действовать по принуждению. Мужчина полностью разделся и посмотрел с ненавистью на Елену.

Девушка достала из сумочки острый нож и бросила ему в ноги.

– А теперь, будешь платить по долгам. Режь вены на руках и крест-накрест на груди. Глубоко. Режешь себя глубоко. Ты меня понял?

Мужчина с ужасом посмотрел на девушку и прохрипел:

– Нет, пощади, пожалуйста. Я уйду с работы. Уеду. Пропаду. Ты больше никогда меня не увидишь. Только умоляю, пощади.

Елена резко вскочила с дивана и крикнула:

– А ты пощадил детей? Маленьких детей! Ты отдал на растерзание своим ублюдкам столько человек, что головорезы в тюрьмах вместе столько не убивают! Скотина! Убожество! И ты еще просишь себя пощадить?! Да ни черта подобного. И не думай, что это все. Ты лишил меня самого важного. Самого ценного для женщины – материнства. Я никогда не буду матерью. Никогда! Только потому, что ты, урод, так захотел. Так вот, теперь я хочу, чтобы ты, после того как перережешь себе вены и распорешь живот, стал рвать себя когтями, пока не растерзаешь свое тело. А потом, когда я уйду, ты будешь лежать на полу, истекая кровью, и медленно умирать. И будь уверен, для тебя этого недостаточно. Ты, гнида, достоин худшего, но сейчас у меня нет лишнего времени и сил. Я очень надеюсь, что ты будешь гореть в аду вечно.

– Нет, пожалуйста… – завыл мужчина и стал резать вены и живот.

Когда мужские руки закончили работать ножом и начали превращаться в когти, Елена отвернулась, сдерживая рвотные позывы от вида оборотня. Она стояла к нему спиной, слыша, как его завывания переходят в крик. Жуткий, страшный крик.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Она взяла сумочку, оставив диктофон на диване, и пошла к двери. Резкая боль в спине заставила ее согнуться, и она села на колени, понимая, что мужчина кинул в нее острый нож, после того как закончил издеваться когтями над своим телом.

– Сдохни, сука, – прорычал оборотень, падая грудью на темный кафель и переворачиваясь на спину.