Очарованная призраками - Лора Себастьян

– Через день или два, – призналась я.

 И вспомнила бледно-розовое платье, второй завтрак и боль в животе… я думала, вдруг случайно съела что-то гнилое. Внутренняя сторона бедра была мокрой, но я списала все на пот. Я попросилась на выход, поднялась с места… и комната взорвалась оглушительным смехом при виде красного пятна на моей юбке.

– Так оно обычно и случается. С моей магией, по крайней мере, было так же. Замечала с тех пор какие-нибудь изменения? В своих видениях, в зависимости от цикла? – совсем не стесняясь спросила меня Моргана.

 Я пожала плечами.

– Возможно? Сложно сказать. Лекарство работает, как мама и говорила, но… теперь, когда ты об этом упомянула, полагаю, спится мне всегда хуже. Я думала, что только из-за боли.

 А не рассказать ли ей о моих снах с водой – они тоже ухудшались в те самые дни цикла, – но я не проронила ни звука. Если я произнесу это вслух, то слова мои лишь добавят кошмару силы. А этого мне не хотелось.

– Ты что, в самом деле принимаешь это лекарство? – в голосе Морганы прорезалась тревога. – Каждый вечер?

 Я нахмурилась.

– Мама сказала, это важно.

 Моргана чуть наклонилась ко мне.

– Но разве тебе не любопытно? Что, если ты увидишь, как завтра упадешь с лестницы и сломаешь шею?

– Но мама сказала…

– Да-да, знаю я, что сказала тебе мать. – Моргана вздохнула и покачала головой. – Но она ведь не всезнающа, так?

 Об этом я никогда не задумывалась. До того момента я и предположить не могла, будто моей матери может быть что-то неизвестно. Разве не поэтому она устанавливала столько правил? Не поэтому всегда осторожничала? Она наверняка знала о том, о чем мне не довелось.

– Ты ведь не во всем ее слушаешься, не правда ли? – продолжила Моргана, внимательно следя за выражением моего лица.

 Это звучало довольно безобидно, но уголки ее рта приподнялись, словно на самом деле это был не вопрос, а вызов.

– А ты свою? – спросила я прежде, чем успела об этом подумать. Память о королеве была еще слишком свежа в моей голове.

 Улыбка Морганы не дрогнула, но она прищурилась и спокойно произнесла:

– Игрейн была матерью Моргаузы и Артура. Но я никогда не считала ее своей. Она всегда больше любила Моргаузу и никак этого не скрывала. Меня это не особо расстраивало, ведь я была любимицей отца, в тот год, что мы прожили вместе. Так мне рассказывали – сама я не помню. Ты о нем вряд ли что-то слышала – после войны никто не поминает неудачников. Отец любил меня, потому что знал: во мне течет его кровь, – продолжала Моргана. – Мать меня боялась – по тем же причинам, почему и все в этом проклятом месте. Поэтому они боятся и тебя тоже.

 Она кивнула в мою сторону, чего я совсем не ожидала.

– Меня никто не боится. – От одной мысли мне хотелось рассмеяться. – Они смеются за моей спиной. Обзывают меня и…

– И почему же они все это делают, как думаешь? – оборвала меня Моргана. – Они знают, что ты другая. Они поняли это той ночью и теперь знают, что ты от них отличаешься. И лекарство матери держит тебя в клетке. Послушная девочка… Но ты другая, и это приводит их в ужас, поэтому они пытаются умалить тебя. Превратить из проблемы в удобство. Они знают: если загнать тебя в угол, ты никогда не поднимешься во весь рост. Они знают, что, если тебе удастся это сделать, ты превратишь их жизнь в руины.

 Она говорила так уверенно… хотя сама не знала меня. И я до сих пор не понимаю, почему Моргана это сказала. Я спрашивала ее об этом, но она пожимала плечами и объясняла: ей показалось, будто это пойдет мне на пользу. Она, конечно, была права, но я сомневаюсь, что она сообщила мне всю правду. Думаю, какая-то часть ее узнала меня. Так же, как и часть меня узнала ее. Может, мы обе просто чувствовали себя ужасно одинокими. Может, она тоже во мне нуждалась.

– Совсем на меня не похоже, – пробормотала я. – Ты ведь знаешь, какая я.

– Я вижу лишь девочку, которая боится собственной тени и никак не выйдет на свет. Девочку, которая закрывает глаза на всю несправедливость, которой ее обливают. Девочку, которая во всем слушается маму и никогда не задает ей вопросов.

 Ее слова пронзили меня подобно отравленным стрелам. От этого они менее правдивыми не стали.

– До Авалона я была такой же.

 Она произнесла название острова как молитву. Как обещание. От одного только слова во мне поселилась странная тоска, которую я не могла понять. Она походила на грусть по отцу, по братьям, по нашему дому в Шалоте. Но как я могла скучать по месту, где никогда не бывала?

– Тебе бы там понравилось, Элейн. – Впервые за все то время, что я видела Моргану, она выглядела по-настоящему счастливой. – В Великом озере есть остров, но с берега ты его не заметишь. Ты не увидишь его, пока не ступишь на его землю, пока не узнаешь его тайны. Там нет замков и башен, только хижины из ветвей и деревьев и небольшие дома в скалах. Там нет дворов, королей и королев, там ты можешь быть свободна. Можешь бежать по лесу, и плавать в озере, и в реке, и делать все, что тебе только захочется, и никто тебя не остановит. Кроме разве что Нимуэ.

 Последние слова Моргана произнесла не сразу, чуть задумавшись.

– Нимуэ? – спросила я.

 Как странно думать о тех временах, когда Нимуэ была для меня незнакомкой. Когда я впервые произнесла ее имя, я споткнулась о непривычный слог. Ним-уэй.

 Моргана улыбнулась.

– Она понимает. Только она понимает. Нимуэ помогла мне осознать, на что я способна. Показала мне, почему меня все боятся. И научила контролировать мою силу. Она – Леди Озера.

 Моргана произнесла этот титул так, словно говорила о королеве. Или о богине.

– Я видела, как ты разожгла тот огонь в зале, – заметила я.

 Она рассмеялась.

– Что лишь малая толика моих сил. Это все кровь фейри – со стороны отца, – пояснила она. – Полагаю, в твоем случае это сторона матери.

 Это повергло меня в шок.

– Но я не… я не фейри. Я – это всего лишь… я.

 Моргана одарила меня раздраженным и в то же время жалостливым взглядом.

– Ох, Элейн. Сомневаешься в моих словах?

 Самое странное – я ничуть в них не сомневалась. Все эти неведомые, невероятные вещи звучали так, словно я о них уже знала. Где-то глубоко в душе.

– Я тебе