Шаг во тьму - Барбара Майклз

Войдя в свою комнату, она со стоном опустилась на стул. Тяжелая обязанность завершена, но оставались другие, не менее неприятные. Бабушка отпустила ее, весело напомнив, что у нее сегодня встреча. Когда же она ее назначила? Днем она и дядя Джордж в сопровождении официальных советников и представителя департамента налогов и сборов должны будут произвести инвентаризацию знаменитой коллекции Дэна.

Практически Мег уже владела большей частью этой коллекции. Дэн на 100 % воспользовался налоговым законодательством в отношении подарков, и в течение многих лет она и бабушка получали в подарок от него наиболее ценные экземпляры коллекции. Когда-то взглянуть на коллекцию Дэна считалось редкой удачей. Он ревниво относился к своим сокровищам и даже ближайших друзей и родственников редко приглашал в подвальное помещение со стальной дверью и крышей, где хранились сокровища. На этот раз их ожидала сложная, методичная работа: предстояло решить, что кому будет принадлежать. Требовалось подтвердить законность подаренных вещей: официальный представитель налогового департамента будет внимательно отыскивать возможные ошибки. Коллекция особенно ярко напомнит о своем хозяине, ведь в ней он собрал чудеса из чудес, прошедшие через его руки, эти вещи он боготворил, с ними не мог расстаться. Вспоминая пристальный блеск его глаз, когда он смотрел на них, благоговение, с которым он к ним прикасался, Мег подумала: «А не любил ли он эти украшения больше живых людей, окружавших его?»

А потом был магазин. Теплые воспоминания сменились яростью, когда Мег подумала о своем невероятном наследстве. О чем мог думать Дэн, когда приписал ту оговорку к завещанию? Он ведь знал ее отношение к ювелирному бизнесу и магазину. Неужели это его последняя попытка приобщить ее к делу, от которого она успешно уходила до сих пор? Хорошо зная своего деда, она могла поверить в это. Но если он хотел, чтобы она занималась магазином, то зачем он дал ей в партнеры неизвестного неприятного человека? Если только… Невольная ухмылка появилась на лице Мег. Дэн прекрасно знал свою внучку. Условия завещания были такими странными, вызывали любопытство, раздражение, вполне обоснованные подозрения в том, каковы же были его истинные цели. Все это заставит внучку внимательно разобраться в делах, прежде чем действовать.

Она взглянула на часы. Десять минут первого. Ей нужно «освежиться» перед обедом, как тонко намекнула бабушка. Она также предложила переодеться, что совершенно непрактично: Мег собиралась в такой спешке, поэтому взяла лишь самое необходимое. Если б она не была настолько охвачена горем и смятением, она бы поняла, что проживет в Селдоне несколько дней. Нужно пройтись по магазинам, выбрать что-нибудь из одежды. Надо позвонить шефу и сообщить, что ей нужна еще неделя отпуска. Он уже дважды звонил и интересовался, когда же она вернется. Милый, добрый, понимающий Джек… Он уводил одного служащего за то, что тот взял месяц отпуска после тяжелых родов жены: у нее было осложнение на сердце и пришлось делать несколько серьезных операций. Исходя из его стандартов, на смерть деда можно потратить лишь день отпуска. «Пусть он меня уволит, – подумала Мег. – Я ненавижу этого вредного сукиного сына, и мне не нужна работа… Мне и в самом деле можно не работать. Забавно, что раньше я об этом не думала. Позвоню попозже, пока его не будет в офисе, он будет где-нибудь пить свой ежедневный мартини. Оставлю ему сообщение. Я не хочу сейчас выслушивать его упреки и жалобы».

Двадцать минут первого, но Мег не снимала телефонную трубку. Ник обещал позвонить в полдень.

В лихорадке сборов, стараясь не опоздать на утренний поезд, отправлявшийся в, шесть часов, она не успела позвонить ему. Она звонила ему из Селдона в тот день. Нику не нравилось, когда она звонила ему в офис, но, как только он узнал о случившемся, его голос сразу потеплел. Он прислал цветы, и не только на кладбище, но и ей – розовые розы, деликатный компромисс между красными, означающими жизнь и любовь, и белыми – цвет скорби.

– Твой друг, дорогая? – поинтересовалась бабушка, внимательно читая официально написанную открытку. – Как мило! Тогда напиши ему ответ сама, но не забудь указать, что все мы тронуты его вниманием.

Милая, святая бабуля. Она не встречалась с Ником. А Дэн однажды приехал в Нью-Йорк без жены, и Мег решила познакомить двух мужчин, главных в ее жизни. К счастью, встреча была краткой: они собрались выпить перед обедом в фирме «Карлайл», куда приезжал Дэн. И ее вряд ли можно было назвать удачной. Дэну понадобилось 30 секунд, чтобы разобраться в ситуации и заклеймить ее, а когда он не одобрял чего-то, то не старался скрывать свои чувства. Мысли Мег перескочили от того неприятного воспоминания на их последнюю встречу, когда он приезжал в город.

– Итак, не появился ли какой-нибудь молодой человек на горизонте?

Он смотрел на нее поверх очков, которые его наконец-то убедила носить бабушка («Я знаю, что очки тебе не нужны, дорогой, но ты в них такой представительный!»).

– Никакого молодого человека. Также нет никого ни среднего возраста, ни пожилого.

– Хм. А тот парень – забыл его имя – все еще вертится вокруг тебя?

– Ник? – Дэн прекрасно запомнил его имя. Изображая провалы в памяти, он выражал свое неодобрение происходящему.

– Да, все еще вертится. Не будь таким надутым, Дэн. Ведь он тебе понравился. Ты сам говорил.

– Это было прежде, чем я узнал, что он женат. Можешь называть меня старомодным, если хочешь, но…

– Ты и есть старомодный. – Мег улыбнулась ему, но он в ответ лишь пробурчал что-то и обратил все свое внимание на тарелку с кислой капустой.

Они обедали «У Хуго», в маленьком немецком ресторане в Восточном районе. Дэн гордился, что обнаружил этот ресторан. В нем никогда не было посетителей, хотя еду подавали вкусную – жители Нью-Йорка предпочитали оставаться гурманами. Дэну нравилась атмосфера ресторана, и он обожал практиковаться в неправильном немецком, который он выучил во время «первой войны». Он повысил голос:

– Ахтунг, официант. Немного зальц, битте.

Получив приправу, Дэн вернулся к своей прежней обиде:

– Черт возьми, никакой я не старомодный. Я думаю о тебе. С этим парнем у тебя нет будущего. Он никогда не разведется с женой…

– Надеюсь. Я бы не смогла стать мачехой его избалованным детям.

Дэн не принял несерьезного тона.

– Тебе скоро тридцать.

– Только через два года. Естественно, я перережу себе вены в день моего тридцатилетия, если к тому времени меня никто не возьмет замуж.

Обычно Дэну нравились ее остроты. Внешне он шипел, но явно любил обмениваться с нею колкостями. Вместо того чтобы парировать выпад, он отодвинул тарелку и спокойно сказал: