Шаг во тьму - Барбара Майклз

Бабушка не удивилась, как и Генриетта, которая царственно разлеглась у нее на коленях. На их лицах было почти одинаковое выражение самодовольного одобрения. Мег посмотрела на дядю. Если услышанное огорчило или шокировало его, он не подал виду.

Дэрен обвел собравшихся строгим взглядом и переждал, пока стихнет ропот. Потом он продолжил: «… за единственным исключением – магазина под названием «Даниэль Минот. Украшения» по адресу Мейн-стрит, 13 со всем его содержимым…» Мег закусила губу от нарастающего нетерпения, пока Дэрен читал одну юридическую формулировку за другой. И так ясно: тому, кто наследует магазин, достанется и туалет, и занавески на витрине… Неужели он не сказал про пыль под ковром? Это уже переросло еще в одну шутку Дэна. Мег будто видела усмехающееся лицо деда, когда он включал фразы посложнее, чтобы подольше оттянуть главное. Магазин был его детищем, его любовью, его хобби, а также осязаемым памятником его мастерству. Кто же?

В конце концов иссяк поток юридических терминов. Пятьдесят процентов дохода от магазина переходит к ней, Мег, другая половина – к А. Л. Райли.

На этот раз реакцией на услышанное был не робкий шепот – казалось, что из гнезда вылетел рой ос. Головы всех присутствующих, Мег в том числе, повернулись в одном направлении, будто их дернули за веревочку.

Райли шагнул ближе к столу. Сквозь окно виднелись зеленые ветки деревьев, они блестели как изумруды в лучах заходящего солнца. На этом золотом и ярко-зеленом фоне вырисовывался черный, безжизненный силуэт, будто чернильный эскиз. Контраст между живым, ярким фоном и неподвижной фигурой создал геральдический рисунок, какой-то символ. Искушенная в искусстве и метафорах, Мег посчитала эту параллель зловещей: на ум сразу пришло: «Черный ангел смерти», «Смерть в летний полдень…»

Целую минуту он выдерживал паузу; может, он испытал удивление, или это был вызов, или от простой нерешительности оставался он неподвижным. Постепенно голоса смолкли, и послышался голос Райли: «Хитрый старый подлец». Повернувшись на каблуках, он медленно направился к двери и вышел.

Никто не был расположен отведать изысканные угощения, которые приготовила Фрэнсис.

– Ради Бога, поешь, – сказала бабушка спокойным, тихим голосом, глядя, как Мег крошит вилкой осетрину и двигает ее по тарелке. – Повар обидится, если ты не поешь. А Фрэнсис будет беспокоиться о твоем здоровье.

– Не будет, – возразила Мег. – Разве беспокоилась миссис Дэнверс о безымянной маленькой, хныкающей главной героине в романе «Ребекка»?

– А кто это говорит, что ты хныкающая героиня? – спросил Клиф. – Может быть, ты Ребекка. А миссис Дэнверс обожала Ребекку.

– Не хочу быть Ребеккой. И не только потому, что она злобная стерва, а еще потому, что она умерла.

– Пожалуйста, дорогая, следи за своей речью…

– Извини, бабушка. Хотя она такой и была.

– Я никогда не понимала этих шуток по поводу Фрэнсис, – заунывно пропела бабушка. – Мне они не кажутся такими безобидными. Она ведь так предана нам…

– А это из другой ее роли, – с усмешкой ответил Клиф. – Заимствовано из романа «Маленькие женщины».

– Прекрати, Клиф, – сказал Джордж.

Улыбка Клифа застыла, но вместо того, чтобы огрызнуться, он пожал плечами и занялся едой. Мег испытала к нему необъяснимое сочувствие. Ведь это она, а не Клиф, заговорила об этой особенности Фрэнсис. Подумав, она удивилась, что ее дядя никогда не ругал ее. Всегда доставалось Клифу: нотации, наказания, может, в большинстве своем и заслуженные, но кто может определить, где причина, где следствие?

Джордж обернулся к ней и улыбнулся. Его улыбка резко контрастировала с сердитым выражением лица, когда он смотрел на сына.

– Твоя бабушка права, Мег, ты должна немного поесть. Ты за ленчем ничего не ела, а утром только выпила кофе. Ты заболеешь.

– Нет. Мне некогда болеть. – Но она все же подцепила кусок осетрины и заставила себя жевать. – Бабушка, я знаю, что ты считаешь неприличным обсуждать дела за ужином, но я бы хотела снять с себя это бремя, оно меня душит. Когда дедушка изменил завещание?

Бабушка подняла тонкие брови.

– Мег, дорогая, Даниэль изменял свое завещание почти каждый месяц последние лет пятьдесят.

– Знаю. Но…

– Мы обсудим это позднее, дорогая. Попробуй морковь. Тебе будет весьма полезно.

Она оделась к ужину, как всегда, великолепно, игнорируя причудливый наряд других членов семьи, в котором они порой могли себе позволить выйти к обеденному столу, – дети в джинсах и майках, Дэн в мятой рубашке, он ненавидел галстуки и пиджаки. А в этот вечер она просто превзошла себя: в ее голубом платье с воланами из бесценного кружева достойно было появиться и при Сент-Джеймском дворе. Вокруг шеи, в ушах, на тонких запястьях и сморщенных руках блистали сапфиры, принадлежавшие когда-то королеве Франции. На ком-либо другом такое количество драгоценностей могло бы выглядеть не к месту или просто вульгарно, но бабушка держалась замечательно, и Мег поняла, почему она решила почтить память мужа, надев лучшее платье и самые любимые драгоценности из всех, подаренных им жене. Мег не хотела огорчать бабушку, но затронутый вопрос настолько ее волновал, что она не могла просто так отделаться от него.

Мег съела кусочек моркови и продолжила:

– Бабушка, нам нужно обсудить ряд вопросов; естественно, мы отложим обсуждение деталей до более подходящего времени. Но ведь, по сути, это не касается бизнеса.

– Ты о чем? – спросил Джордж.

– О справедливости, дядя Джордж. – Импульсивно она повернулась в его сторону. – О тебе даже не упоминается в завещании.

– Ты об этом? – Его лицо просветлело. – Очень мило с твоей стороны, что ты обо мне беспокоишься, но я тебя уверяю, это ни к чему. Дэн был щедр ко мне все эти годы, ведь я был простым бухгалтером и просто вел записи в книгах. Я не имел дела с акциями Дэна – у него для этого был особый штат, свои бухгалтеры. Я лишь занимался бухгалтерией в магазине.

– Этого мало? – У Мег перехватило горло, она сглотнула и только потом смогла продолжать: – Ты делал гораздо больше, дядя Джордж. Без тебя…

– Все в порядке, дорогая. Поверь мне, я получил довольно щедрое вознаграждение за то немногое, что я сумел сделать для него.

– На самом деле?

– На самом деле, – улыбнулся он ей.

Его сын, сидевший справа, слегка пошевелился при этих словах и привлек внимание Мег. Но Клиф молчал, устремив взгляд в тарелку. Его тоже не упомянули в завещании. Неужели Дэн был и к нему «весьма щедрым» все эти годы, или он просто отмахнулся от родственников? По закону Клиф не мог претендовать на наследство, но ведь есть еще и моральные обязательства.