Политическая наука № 1 / 2012 г. Два десятилетия трансформации современной российской политики - Лев Верчёнов

Главный вывод К. Хассета таков: Уолл-стрит умер, потому что управлялся наиболее лучшими и яркими. Резюме Хассета – фактический приговор не только бизнес-образованию, но и всей экономической модели спекулятивного капитализма. То, чему учил в бизнес-школах истеблишмент западного общества, сегодня не только бесполезно, но даже вредно.

Современный экономический кризис в состоянии поставить все на свои места. Но при этом оптимизация требует отказа от философии, морали и привычек «праздного класса» не только менеджерам, но и «хозяевам жизни» – финансовой олигархии. Однако авторы статьи не склонны наивно думать, что «праздный класс» сразу сдаст свои позиции. Если же отхода от старой парадигмы не произойдет, то мир, скорее всего, ждут не только социальные, но и военно-политические потрясения. Что же касается престижных бизнес-школ, то их сегодняшний высокий рейтинг не в состоянии гарантировать дальнейшего коммерческого успеха. Возможно, с ними произойдет то же, что с некогда процветающими автомобильными гигантами США, и их кампусы превратятся в трущобы подобно кварталам Детройта.

На этом фоне возникает шанс определенного рывка у российского образования в общем и бизнес-образования в частности. Но для этого необходимо отказаться не столько от идеи бизнес-образования, сколько от ее американской модели, прежде всего программ МВА. Для начала несколько примеров, которые привел недавно М. Хазин [Хазин, 2009]. До 70-х годов соотношение доли прибыли между отраслями реальной экономики и отраслями, ее обслуживающими (торговля и финансы), составляло 70 % против 30 %. В 70-е годы ситуация выровнялась, а в 80-е годы стало с точность до наоборот – 30 к 70 %. Таким образом, основные финансовые средства ушли в непроизводственный сектор, рентабельность производства стала падать, а производство сокращаться. Ситуацию может изменить только коренная перестройка экономических отношений. Необходима не столько новая экономическая модель, сколько новая система ценностей, защищающих реального производителя от спекулянтов и бандитов.

Второй пример описывает ситуацию с продажей автомобильного бренда «Opel». Концерн «Fiat», который претендует на данную марку вместе с австро-канадской «Magna», в «тучные» годы влачил, на первый взгляд, почти жалкое существование, а сегодня он уже купил «Chrysler» и борется за «Opel». В это же время концерн «General Motors» был спасен от банкротстве выкупом 60 % его авуаров федеральным правительством. На этом фоне возникает вопрос: что же такое эффективный менеджмент? Разумеется тот, который отвергает принцип: «После нас хоть потоп!» Но похоже, что именно по такому принципу жили топ-менеджеры, обучавшиеся в престижных бизнес-школах США. Если же вспомнить о главной черте бизнес-образования в сравнении с классическим – практическом характере подготовки, отвечающем актуальной ситуации на рынке, – то можно сделать вывод о недостаточности такой подготовки, апеллирующей к случаю (ad hoc). Таким образом, претензия бизнес-образования на универсализм и фундаментальность не оправдывается ни фактически, ни логически.

К сожалению, отечественный истеблишмент до сих пор испытывает пиетет перед системой МВА. В свое время руководители страны не удовлетворились открытием этих программ в отечественных вузах, а решили создать бизнес-школы, которые бы готовили современные управленческие кадры «мирового уровня». Национальный проект «Образование» предполагает создание двух бизнес-школ – в Санкт-Петербурге и Москве [Сколько будет бизнес-школ?].

Первая, Высшая школа менеджмента создана распоряжением Правительства РФ [Распоряжение Правительства РФ № 576-р, 2006] в 2006 г. Она реализуется на базе бывшего факультета менеджмента6 Санкт-Петербургского государственного университета. Факультет менеджмента СПбУ создавался в 1993 г. по лекалам бизнес-школы им. Хааса Калифорнийского университета в г. Беркли. Характерно и то, что международный Попечительский совет факультета в течение первых десяти лет возглавлял главный управляющий американской транснациональной корпорации «Procter&Gamble» Дж.И. Пеппер. На факультете чуть ли не впервые в России стали реализовывать программы МВА. Когда эксперимент с МВА в России признали удачным, факультет было решено преобразовать в бизнес-школу, а за основу взять «университетскую модель», типичную для ведущих школ бизнеса – Гарвардской, Стэнфордской, Лондонской.

Стратегический план развития Высшей школы менеджмента СПбГУ на 2008–2012 гг. был разработан в 2006 г. и утвержден на заседании Межведомственной рабочей группы по приоритетному нацпроекту «Образование» (Практический план). Как гласит сам документ, при его разработке были учтены опыт становления и стратегии роста более 39 ведущих бизнес-школ США, Канады, Западной и Восточной Европы, Китая, Индии и Сингапура. «Миссия проекта Высшей школы менеджмента СПбГУ состоит в создании российской бизнес-школы мирового уровня для подготовки национальной управленческой элиты, призванной обеспечить высокую международную конкурентоспособность России в экономике XXI в.» [Бизнес-модель].

Любопытно, что критерием прогресса документ считает получение «профессиональных аккредитаций от основных международных ассоциаций бизнес-школ – CEMS, AMBA, EPAS, а также членство ВШМ СПбГУ в престижнейших международных профессиональных ассоциациях PIM, EFMD, AACSB, EABIS, GRLI» [Бизнес-модель]. Планируется, что к 2012–2014 гг. школа станет обладателем основных международных аккредитаций.

Какого уровня кадры собираются готовить в Санкт-Петербурге, мы уже видели. Сразу вспоминается упомянутая вскользь «Стратегия “глобализационного лидерства” для России» [Игнатов, 2000]. Конкурентоспособность отечественных бизнес-школ и тренировка по американским стандартам будущих руководителей, видимо, является для создателей проекта одним из условий «спасения страны от многовекового варварства».

Московская школа управления «Сколково» [Официальный сайт skolkovo] является совместным проектом представителей российской и международной бизнес-элиты [Партнеры-учредители], «объединивших усилия для создания с нуля бизнес-школы нового поколения». Это семнадцать крупнейших компаний и частных лиц, которые называют себя лидерами в таких отраслях, как нефтегазовая промышленность, металлургия, энергетика, банковское дело и др. Попечительский совет школы возглавил в 2006 г. Д.А. Медведев – на тот момент первый заместитель председателя Правительства Российской Федерации, а ныне Президент РФ.

На официальном сайте школы мы находим информацию о ее миссии [Миссия]. Авторы документа уверены, что, во-первых, Россия практически интегрирована в глобальный мир; во-вторых, она имеет динамично развивающуюся мировую экономику; в-третьих, экономика – единственная социальная реальность, с которой приходится иметь дело. Все это вытекает из документа. Из документа прочитывается и то, чего нет в тексте: полная уверенность в безальтернативности и безупречности современной экономической модели, которая совпадает с понятиями «цивилизация» и «мировое сообщество», а также вытекающим из этой уверенности убеждении в неэффективности государственного управления.

Авторы заявляют: «Московская школа управления “Сколково” – это международная инновационная школа будущего, ориентированная на приобретение (кем? – Авт.) уникальных лидерских и коммуникативных навыков, необходимых для нового вида управленцев, в котором нуждается XXI век – эпоха человеческих ресурсов». Резонно возникает вопрос: что такое «уникальные лидерские и коммуникативные навыки»? К сожалению, авторы-составители, видимо, не представляют, что такие вопросы вообще могут возникнуть, так как далеки от научного понимания вопроса.

Очевидно, что это понятие не абсолютное, а относительное. Сам феномен лидерства теснейшим образом переплетается с различными внешними (средовыми), не зависящими от человека факторами. Абсолютизация лидерства – миф, идеология, а также рецидив тяжелой социальной болезни, специфическая «мания величия» на почве религиозной идеи избранничества. К чему эта болезнь приводит, эффектно показано в статье К. Хассета.

В коротком документе сколковской школы можно найти мысли и об эффективных российских бизнесменах, что в современных условиях звучит скорее иронично [Лужков, 2009], и о динамично развивающихся рынках (скорее надо писать о «свивающихся»), и о секретах «успеха» (наверное, имеются в виду премиальные, которые позволяли себе платить топ-менеджеры), и о воспитании (sic!) бизнес-лидеров. Последнее стоит признать, пожалуй, самым важным. Именно воспитание и тренировка менеджеров в рамках определенного ценностного стандарта остается единственной серьезной причиной существования бизнес-школ такого формата.

Пока, однако, серьезных изменений политики в сфере бизнес-образования не видно: «Планируется, что новые школы бизнеса в течение 10–15 лет войдут в международный список наиболее престижных учебных заведений и будут готовить самые современные управленческие кадры, которые войдут в топ-менеджмент крупнейших компаний» [В чем заключаются..?].