Страсть по-итальянски - Пенни Джордан

И тут она вспомнила недавний сон и свои ощущения после него. Забрезжил робкий, бледненький, но все же лучик надежды. Да, есть на свете место – единственное, где она может почувствовать себя в безопасности. И единственный человек, с которым ей будет спокойно, если она только, разумеется, наберется храбрости – или наглости – обратиться к нему. С Марко ей сейчас было бы намного комфортнее. Если рассказать ему про Антона, можно больше будет не бояться.

Решив действовать немедленно, чтобы, не дай бог, не начать размышлять и не передумать, Лили вскочила с кровати, отперла дверь в спальню и чуть ли не бегом бросилась к входной двери, словно за ней уже гонится похотливый маньяк. Лишь на мгновение она притормозила, чтобы схватить сумочку, затем открыла дверь, выглянула в коридор, проверяя, нет ли там кого, и ринулась к номеру Марко.

Князь ди Лючецци только что вышел из душа. Он как раз недовольно размышлял о том, насколько рад оказаться наконец один в своем номере подальше от этой Райтингтон, которая почему-то лишает его способности контролировать свои реакции, как вдруг раздался нервный стук в дверь. Звук был такой, что Марко шестым чувством ощутил: что-то случилось, нужна его помощь. На ходу обматывая вокруг бедер полотенце, он в два счета достиг двери.

Он не знал, кого ожидал увидеть, но уж не Лили, это точно. Мало того что она явилась к его дверям, так еще тут же, не дожидаясь приглашения, ломанулась в комнату – единственное на данный момент место, где он надеялся отдохнуть от бури противоречивых чувств, ею же и вызываемых.

«Все. Наконец-то в безопасности. Можно вздохнуть спокойно!» Лили была настолько погружена в свои переживания, что лишь теперь заметила капли воды на обнаженной груди Марко. Голова тоже мокрая, а из одежды вообще одно лишь полотенце. Взгляд ее заметался, она изо всех сил пыталась переключиться на что-нибудь другое, но никак не могла. И душа и тело мгновенно отреагировали на присутствие этого мужчины, да настолько сильно, что она забыла, зачем, собственно, пришла.

Марко всегда считал умение и право контролировать ход событий фундаментом своей жизни. Только он решал, кого допустить в свой круг и когда. Никто ни разу еще не посягнул на эти святыни, и так и должно было быть впредь. Но вот Лили – эта незваная и нежданная гостья – буквально вламывается к нему в номер. Она перешла черту, нарушила его личное пространство. А это было табу: нарушение личного пространства чревато нарушением эмоциональной независимости и устойчивости. И этого Марко допускать не собирался.

Положение обязывало его вести активную общественную жизнь. Он постоянно был на виду, отчего тема личного пространства становилась еще более актуальной. То же касалось и личной жизни. Марко-любовник считал своим долгом доставить партнерше удовольствие, но Марко-мужчина предпочитал после этого просыпаться в своей постели один.

Лили ворвалась в его личное пространство и теперь смотрит на него так, словно… «Она хоть понимает, что со мной творится, когда она вот так вот смотрит? Ну разумеется, понимает. Каждый ход просчитан…» – мрачно раздумывал он.

Марко отдавал себе отчет в том, что тело его выглядит неплохо, ведь он питался исключительно правильно, да и на спорт время находил. Но этот ее зачарованный взгляд… Она смотрит так, словно он самый распрекрасный мужчина на планете! Весьма и весьма приятно для мужского самолюбия! И не только для самолюбия, надо сказать. Тело тоже глухо не осталось… «Не будем забывать, эта женщина – мастер манипуляции. Не знаю, что уж ее ко мне привело сейчас, но точно не внезапно нахлынувшая страсть, как бы она ни старалась ее изобразить!» – заключил Марко про себя и твердо потребовал объяснений от гостьи:

– Чему обязан столь неожиданным визитом? Вы что-то хотели?

Звук его голоса разрушил очарование момента, вмиг уничтожил иллюзию близости, возникшую от вида его полуобнаженного тела. Нарочитая учтивость фраз вернула Лили с небес на землю.

– У меня не было выбора. Мы с Антоном не виделись много лет, и эта встреча… Все так неожиданно… И он теперь знает, в каком я номере. Я просто не могла там оставаться. Он… – Вновь нахлынувший страх заставил ее прерваться на полуслове.

– Антон? – переспросил Марко, раздумывая про себя, что правильнее всего было бы выставить ее сейчас вон из номера. А еще правильнее – вообще из своей жизни.

– Да, Антон. Антон Гиллмэн. – Даже от звука этого имени по телу Лили прокатилась волна ужаса. Заметив это, Марко нахмурился и уточнил:

– Это мужчина, с которым вы общались в фойе после ужина?

Лили кивнула.

– И вы сообщили ему номер своей комнаты?

– Нет, я уронила ключ, и он сам увидел. Теперь боюсь, что наведается в гости.

– У него есть на то причины?

Выражение лица Лили смутило Марко. Это был настоящий животный страх, ничем не прикрытый. Страх плескался в глазах и слышался в голосе. Опять помимо своей воли мужчина почувствовал, как в нем просыпается защитник. Ему решительно захотелось успокоить и утешить ее.

Поддаваться этому инстинктивному желанию было ни в коем случае нельзя. Марко попытался взять себя в руки и упрямо повторил:

– Зачем бы ему приходить к вам?

Лили снова передернуло, когда она вспомнила о целях предполагаемого визита Антона. Выражение ее лица вдруг вызвало в памяти Марко давно похороненные там воспоминания. Он увидел перед собой Оливию, всю в синяках и кровоподтеках, рыдавшую перед ним, умолявшую спасти ее от тогдашнего скорого на расправу дружка и увезти домой. Затем через каких-нибудь несколько часов она уже твердила, что никто и никогда не сможет разлучить ее с любимым и что его жестокость объясняется лишь безграничной любовью и ревностью.

Да, бывают ведь и такие женщины, которых тянет к жестоким мужчинам. Некоторые даже специально распаляют агрессивных партнеров, намеренно заставляя ревновать. И что бы ни случилось, вновь и вновь возвращаются к ним. Может, и здесь тот же случай? Возможно, Лили знает, что бывший любовник наведается к ней, и хочет продемонстрировать ему, что проводит время с кем-то другим?

«Ну вот, теперь все сходится! – с циничной удовлетворенностью решил Марко. – Она явилась, чтобы заставить другого ревновать. И ей почти удалось завоевать мое внимание…»

– Я знаю, что у вас на уме, – сухо заявил он. – Вы пришли, чтобы этот ваш Антон подумал, будто мы любовники.

Теперь все стало на свои места, он нашел объяснение ее поведению, и ей больше не пробить его на жалость. Весь этот страх и бледность лица – лишь игра с целью ввести его в заблуждение. Она отличная актриса, но он больше не восемнадцатилетний дурачок, верящий в любую ложь женщины лишь потому, что она женщина.

Лили, до сих пор мерившая шагами комнату, замерла на месте и в ужасе и недоверии уставилась на Марко. И как только ему такое в голову пришло!

– Нет, – возразила она, – это не так. Я очень боюсь… – Тут по телу ее снова прошла дрожь от мыслей о нависшей угрозе, но на этот раз Марко ничего не заметил, вернее, решил больше не замечать ничего, что не вписывалось бы в нарисованную им самим картину.

Ведь факты были налицо: она вторглась к нему, кидала на него горящие взоры, словно он самый расчудесный и желанный мужчина на свете, и он купился на этот цирк. Все это могло добром не кончиться, а Марко вовсе не нужны были проблемы. Гораздо лучше для собственной безопасности включить защитный механизм, подавить в себе всяческую симпатию к Лили. Подавить, а не идти у нее на поводу. Нужно заставить себя видеть в ней ту интриганку, которой, как он знал, она и являлась. Намного правильнее и логичнее считать, что им пытаются манипулировать. Если в его логике и имелись слабые места, то он не желал их замечать. А они имелись. Например, почему после случайной мимолетной встречи Лили вдруг приспичило, чтобы бывший ее взревновал? Причем приспичило так, что хоть в лепешку расшибись…

– Опять вы врете, – ледяным голосом отрезал Марко. – Только зря стараетесь. А теперь прошу меня извинить, мне нужно работать. Поэтому будьте добры, покиньте помещение. – Не дожидаясь ответа, он повернулся к ней спиной и направился к двери.

Лили запаниковала: «Он все опять понял не так. Надо объяснить ему. Заставить понять. Я не могу вернуться к себе!» Тут зазвонил телефон, и Марко пришлось вернуться в номер, чтобы ответить. «Он собирается бросить меня одну совсем без защиты, точно как отец однажды! Второй раз я этого не переживу! Есть надежда! Ведь я точно знаю, что на самом деле он нормальный человек, заботливый и думающий о ближних. А это вот ледяное равнодушие – наносное!»

Когда Марко отвлекся от нее, чтобы поднять трубку, Лили рванула к двери в его спальню, проскользнула туда и бросилась на кровать, зарывшись в простыни. Все тело дрожало, во рту пересохло. Ей хотелось остаться тут, в чистоте этих покрывал, навсегда спрятавшись ото всех. Расчет был на то, что Марко, питая к ней отвращение, не опустится все же до того, чтобы физически выволакивать неугодную даму из своей постели и тащить в ее номер.