Иисус, еврей из Галилеи - Марк Абрамович

В отличие от Иоанна Крестителя, Иисус возрастал не в пустынях, а в Назарете и „преуспевал в премудрости и в возрасте и в любви у Бога и человеков“. Причем преуспевал в премудрости настолько, что уже в детстве удивлял всех своими намеками на предстоящую ему великую миссию, однако к самостоятельной проповеднической деятельности не приступал. А его двоюродный брат (старше его всего на три месяца) к тому времени уже активно проповедовал и „крестил“ приходящий к нему народ.

Лука дает довольно точные ориентиры для определения этого времени. Это было „в пятнадцатый год правления Тиверия кесаря, когда Понтий Пилат начальствовал в Иудее, Ирод был четвертовластником в Итурее и Трахтонитской области, а Лисаний четвертовластником в Авилинее“. Вот в это самое время, „при первосвященниках Анне и Каиафе“, другими словами — никогда, потому что не было такого периода в Израиле, чтобы функционировали одновременно два первосвященника, начал свою деятельность Иоанн, сын Захарии в „стране Иорданской“. Он призывал народ покаяться в грехах и креститься в ожидании скорого прихода того, „у Которого я недостоин развязать ремень обуви“. Богатым он советовал отдать все бедным, мытарям — не брать сверх положенного им, воинам — не обижать, не клеветать и довольствоваться жалованием. Многие полагали, что Иоанн и есть Христос. Но он отвечал, что нет, и пояснял: „я крещу вас водою, но идет Сильнейший меня… он будет крестить вас Духом Святым и огнем“.

Вообще Иоанн предрекал скорую очистительную войну, которая все расставит по местам, и после этого наступят блаженные времена. Он говорил о спасителе так: „уже и секира при корне дерев лежит: всякое дерево, не приносящее доброго плода“ будет срублено и брошено в огонь. Уже „лопата Его в руке Его, и Он очистит гумно Свое и соберет пшеницу в житницу Свою, и солому сожжет огнем неугасимым“.

В этом месте последовательность событий в Евангелии от Луки несколько нарушается, вначале говорится об аресте Иоанна Крестителя по приказу Ирода, недовольного обличениями последнего по поводу Иродиады „жены брата своего“, и только после этого идет рассказ о крещении Иисуса.

„Когда же крестился весь народ“ (оказывается, был такой период в истории Израиля, когда весь честной народ был крещеным!), принял крещение и Иисус. И вот, когда он, приняв крещение, молился, „отверзлось небо, и Дух Святый нисшел на Него в телесном виде, как голубь, и был глас с небес, глаголящий: Ты Сын Мой возлюбленный; в Тебе Мое благоволение!“ Вот после этого-то „гласа“ Иисус и начинает свою собственную деятельность.

Именно в этом месте своего повествования Лука приводит родословие Иисуса, резко отличающееся от того, которое дает Матфей. У Луки оно восходит не только к Аврааму, но к самому Адаму, и даже к Господу. Отличается у Луки и список учеников Иисуса: помимо Иуды Искариота, Лука упоминает еще и Иуду Иаковлева, которого нет у Матфея, но зато полностью упускает Левия, прозванного Фаддеем, фигурирующего в списке Матфея.

Как и Матфей, следующий раздел Евангелия Лука посвящает рассказу о том, как Иисус постился в пустыне, и насколько безуспешными оказались уловки „диавола“ искусить спасителя. Есть однако одна существенная деталь, которая отличает рассказ Луки от рассказа Матфея. По Матфею, Иисус изгоняет нечистого, Лука же утверждает, что завершив все свои искушения, диавол отошел от него сам. „До времени“, многозначительно подчеркивает евангелист. Есть и еще одно отличие: у Луки ничего не говорится о том, что после ухода „диавола“ Иисусу служили ангелы. Он просто возвратился „в силе духа“ в Галилею и начал проповедовать. Нет у Луки также ни слова о толпах народа, сопровождающих Иисуса в его странствиях из города в город, он только говорит о том, что Иисус учил народ „в синагогах их“ и „разнеслась молва о Нем по всей окрестной стране“.

В числе прочих мест посетил он и Назарет, „где был воспитан“ и „пошел, по обыкновению Своему, в день субботний в синагогу, и встал читать“. Евангелие от Луки написано более совершенным греческим языком, но, видимо, автор был меньше других знаком с еврейством и иудейской религией. По Луке, получается, что Иисус пришел в синагогу „по обыкновению Своему“, по той причине, что привык учить евреев „в синагогах их“. Нет, не по этой причине пришел он в синагогу, а потому, что это было по „обыкновению“ всех верующих иудеев.

Далее, как и у Матфея, следует описание чудес, совершенных Иисусом. Однако Лука расширяет их список. Однажды, „когда народ теснился к Нему, чтобы слышать слово Божие, а Он стоял у озера Генисаретского“[41] он заметил две лодки, стоящие у берега, а рыболовы, окончившие лов, уже отмывали свои сети. Он попросил Симона отплыть от берега, чтобы быть видимым собравшимися, „и сев учил народ из лодки“. После этого он указал безуспешно трудившимся всю ночь рыбакам место, где следует забросить сети, и они поймали такое множество рыбы, что даже „сеть у них прорывалась“. Пришедшие на помощь товарищи Симона — Иаков и Иоанн — „сыновья Заведеевы“, наполнили рыбой две лодки доверху, так, что те стали тонуть. Это настолько испугало рыбаков, что Симон, припав к коленям Иисуса, взмолился: „выйди от меня Господи! потому что я человек грешный“. Но учитель успокоил ужаснувшихся рыбаков и сказал, что отныне они будут „ловить человеков“. В ответ на это рыбаки вытащили на берег свои лодки и „последовали за Ним“. Сравните это место с „Евангелием от Матфея“ — у него все происходило гораздо проще, чуда не потребовалось, Иисус просто позвал их с собой, и они, оставив все, пошли за ним.

Случай, когда ученики Иисуса, проходя полями, „взалкали“ и начали растирать колосья руками и есть зерна, по Луке, происходил не просто в субботу, а „в субботу, первую по втором дне Пасхи“. Это очень значительное уточнение, ибо святость Субботы, приходящейся на праздник Песах возрастает многократно. Неудивительно возмущение фарисеев, сказавших его ученикам: „зачем вы делаете то, что не положено делать в Субботы?“ Ответ Иисуса, со ссылкой на царя Давида, который де „взял хлебы предложения, которых не должно было есть никому, кроме одних священников, и ел, и дал бывшим с ним“. Слукавил, слукавил Иисус — не брал Давид этих хлебов, не так об этом написано в Первой Книге царств, на которую ссылается евангелист. Первосвященник дал ему эти хлебы при условии, что и сам Давид, и его спутники, в предшествующие дни не прикасались к женщинам. Как эту подтасовку не заметили знатоки Писания — фарисеи? И вот на основе этих сомнительных доказательств Иисус делает заключение, отвергающее заповедь самого Господа, „Сын Человеческий есть господин и субботы“.

Чтобы еще сильнее подчеркнуть противостояние фарисеев и Иисуса, Лука приводит аналогичный случай. На сей раз речь идет о чудесном излечении больного. Дело было опять же в субботу… „Случилось же и в другую субботу войти Ему синагогу и учить. Там был человек, у которого правая рука была сухая“. Естественно, и книжники, и фарисеи тут как тут. Следят, не излечит ли он больного в субботу, „чтобы найти обвинение против Него“. Но Иисус, „зная помышления их“, поступил на сей раз по-иному. Он предложил больному выйти на средину синагоги и обратился к своим оппонентам с вопросом: „что должно делать в субботу? добро, или зло? спасти душу или погубить?“. Не понятно, за кого принимал книжников и фарисеев Лука, если написал, что в ответ на этот элементарный вопрос „они молчали“, тогда как прокомментировать и разъяснить это положение Торы может ученик начальных классов любой религиозной школы!

Видя беспомощность фарисеев и книжников, Иисус сказал тому человеку: „протяни руку твою. Он так и сделал: и стала рука его здорова, как другая“. От этого книжники и фарисеи „пришли в бешенство и говорили между собою, что бы им сделать с Иисусом“. А делать, собственно, ничего и не следовало и в бешенство приходить было не от чего, так как этим поступком ни одно субботнее ограничение нарушено не было.

Следующая глава посвящена „Нагорной проповеди“. Слова взяты в кавычки потому, что, по Луке, Иисус произносил эту проповедь не на горе, а на равнине. После того, как Иисус избрал из своих учеников двенадцать, „которых и наименовал апостолами“, он спустился с горы и „стал на ровном месте“. Как мы уже знаем, имена апостолов у Луки, несколько отличаются от имен, приведенных Матфеем. Так вот, спустившись с горы, „и возвед очи Свои на учеников Своих“, он начал свою проповедь словами — „блаженны нищие духом, ибо ваше есть Царствие Божие“. Так говорится и у Матфея, однако есть здесь одна существенная деталь, на которую хотелось бы обратить внимание. В русских изданиях Библии, по Евангелию от Луки, Иисус говорит: „блаженны нищие духом“, но если обратиться к подлиннику — а он написан на древнегреческом — мы находим совсем другие слова. Там сказано просто: блаженны нищие! Согласитесь, что это высказывание несет совсем иную смысловую нагрузку. Таким образом, стремясь к синоптичности Евангелий, православные переводчики исказили текст!