С опозданием на год - Дмитрий Ков-Фёдоров

– Ответить на этот вопрос можешь только ты сама. Вспомни, где ты находилась всё это время?

Вика закрыла лицо руками, долго молчала, потом еще раз повторила всё то, что Влад уже слышал.

– Я вышла из дома около десяти, спустилась в метро, приехала, увидела тебя, подошла, дальше ты всё знаешь.

Владимир, сделал маленький глоток кофе.

– А куда в таком случае девался целый год?

Вика вновь ушла в себя, на этот раз закатив глаза к потолку.

– Нет, ничего не могу вспомнить. Даже голова разболелась.

Она положила руку на затылок и Влад сразу вскочил. Быстро обошел стол, встал у девушки за спиной аккуратно раздвинул волосы и его догадки подтвердились. Локоны прикрывали шрам. Он начинался где-то у шеи, и уходил к самой макушке витиеватой розовой змеей.

– Я, кажется, всё понял, – подытожил он. – На тебя, скорей всего, напали, пока ты шла к метро через дворы. Знаешь, любителей поживиться чужим добром, наскрести на бутылку, в этих темных закоулках предостаточно. Подкрались сзади, ударили, чем-то тяжелым по голове, из карманов всё выгребли, и ищи ветра в поле.

Девушка тяжело вздохнула.

– Ох, уж эти дворы. Я всегда там боялась ходить, особенно вечерами.

– Теперь-то я тебя одну никуда не отпущу.

Он поцеловал ее в голову прямо через волосы, потом вернулся и сел на своё место.

– Подожди, Влад, а что же было дальше? Меня ударили по голове и…

– И ты, скорей всего, потеряла сознание. Упала, наверное…

– А потом?

– Ну, не знаю. Сейчас мы можем только предполагать. Видимо, кто-то вызвал скорую, тебя доставили в больницу, оказали первую помощь. Рану зашили, а вот память, похоже, вернуть не смогли.

– Почему?

– Странный вопрос. Потому что твой мозг был поврежден, а это очень сложный механизм. Что происходит с его нейронами, какие там протекают процессы, никто до конца объяснить не может. Почему, к примеру, некоторые люди способны держать в памяти целые поэмы, а другие не могут запомнить простое четверостишье? Почему, кто-то может перемножать в уме шестизначные числа, а кто-то не в состоянии запомнить трехзначный код на подъезде? А взять, допустим, полиглотов! Я всегда удивлялся, как они могут помнить десятки иностранных языков?

– Да, это удивительно, – подтвердила Вика.

– Знаешь, я как-то читал, об одном очень необычном случае, когда в мужчину, попавшего в грозу, ударила молния. Несколько тысяч вольт. Представляешь? От него должна была остаться горстка пепла, а он выжил. И не просто выжил, а неожиданно заговорил на очень редком древне-китайском языке.

– Серьёзно?

– Не знаю. Слушай, может и ты сейчас, что-нибудь скажешь?

– Нет, нет, – засмеялась Вика, – древне-китайским я не владею. Да и молния в меня не ударяла.

– Но ведь что-то тебя заставило спустя ровно год приехать ко мне на свидание? Что это могло быть? Может, все-таки попробуешь вспомнить? Это очень важно.

Девушка вздохнула, закрыла глаза, затихла на долгих две минуты и вдруг воскликнула:

– Ой, кажется, перед глазами что-то мелькнуло.

– Что, что? Вспоминай, сосредоточься.

– Какие-то серые стены, окно…

– Серые стены – это скорей всего больничная палата. А окно, что ты видишь за окном?

– Ничего не вижу, это просто окно. Ой, а напротив меня какая-то женщина.

– Женщина?

– Да. Она что-то говорит.

– Что? Что, она говорит?

– Она говорит, что-то про новый год. Да! Она жалеет, что не может встретить новый год дома, в кругу семьи.

Долгая пауза.

– Нет, больше ничего не могу вспомнить.

– Это уже не мало, Вика, – он накрыл ее руку ладонью. – Я думаю, что слова женщины, о которых ты вспомнила и послужили толчком к тому, чтобы ты сбежала из больницы и отправилась ко мне. Вот только, как ты вошла в метро, ведь у тебя наверняка не было денег.

– В метро… в метро… в метро…, – стала повторять девушка, потирая лоб. – Я подошла к турникету… А! Какой-то парень приложил свою карточку. Точно! Он еще сказал, проходите, пожалуйста…

– Вот видишь, уже что-то начинает вырисовываться, а со временем, я думаю, твои раны затянутся, мозг начнет нормально функционировать, и ты обязательно всё вспомнишь.

Вика вздохнула.

– Хотелось бы верить.

К ним подошла официантка, спросила, будут ли они заказывать что-нибудь серьёзное. Влад начал изучать меню и в это время его телефон зазвонил.

– Здравия желаю, лейтенант Леднёв, это твой отец, если ты еще не забыл, что у тебя есть родители.

– Конечно, помню, пап!

– А я думаю – нет. Ведь ты всегда к нам приезжал первого января. Мать вчера испекла пироги, накрыла на стол, ждала тебя целый вечер. Может, сегодня, сделаешь милость, навестишь родителей?

– Обязательно, пап, прямо сейчас и приеду. И, между прочим, приеду не один.

– Не один? Вот это, что называется, удивил, так удивил! Отлично, будем ждать.

Влад убрал трубку, повернулся к девушке.

– Вика, я хочу познакомить тебя с моими родителями. Как ты к этому относишься? Или опять скажешь, что еще рано?

– Нет, не скажу. Если ты считаешь, что это необходимо, то я согласна.

Владимир вспомнил вдруг про колечко, которое возвратил матери еще в прошлом году. Может, попросить его опять, а что? Вдруг представится удобный момент, и он, наконец-то, сделает Вике предложение?

Они вышли на улицу и на мгновение замерли. Вокруг кружил, густой, невесомый снег. Вновь вспомнились слова известной песни. Владимир продекламировал:

– Снег кружится, летает, летает и, позёмкою клубя…

Вика сразу подхватила:

– Заметает зима, заметает, всё, что было до тебя…