Мечтая о Венеции - Тревор А. Уильямс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пенни сходила в общую ванную. К счастью, там было свободно. Холод, царящий в ванной, не позволял задерживаться дольше необходимого. В комнате ее встретил острый запах скипидара. И хотя за окном было холодно, Пенни все-таки распахнула окно, чтобы проветрить комнату. Выключив свет, Пенни стала раздеваться. С тех пор как Рик уехал в Австралию, она спала в полосатой пижаме, подаренной матерью на Рождество. Наряд отнюдь не сексуальный, зато очень практичный, защищающий от холода и сырости. Пижама находилась в шкафу под грудой пакетов с дизайнерской одеждой. Пенни пришлось отодвинуть несколько пакетов, чтобы добраться до нее. При этом она наткнулась на коробку с дорогими вечерними туфлями на очень высоком каблуке, которые так любили Оливия и ее мать. Пенни, успевшей раздеться догола, овладело извращенное желание надеть туфли и пройтись в них по комнате. В темноте ее все равно никто не увидит.
Задним числом пришла мысль: такие эксперименты разумнее было бы проводить при задернутых шторах и включенном свете. Да и одежда не помешала бы. Пока Пенни огибала мольберт, каблук одной туфли в чем-то застрял. Как потом оказалось, это была дыра в ковре. Потеряв равновесие, Пенни ничком шмякнулась на пол. Увы, падая, она взмахнула рукой, схватившись за мольберт с новой картиной, которая тоже упала, приземлившись рядом. Локоть ударился обо что-то твердое, и Пенни растянулась на полу, поглаживая локоть и бормоча проклятия.
Когда боль в локте поутихла, Пенни села на полу и первым делом сняла проклятые туфли, швырнув их на кровать. Потом встала, закрыла окно, задернула шторы. Прошлепав босиком к стене, она повернула выключатель и оценила ущерб, нанесенный картине. К счастью, та не пострадала. Холст упал красочным слоем вверх. Но не обошлось и без огорчений. Падая, картина соприкоснулась с ее телом, смазав краску и неузнаваемо изменив композицию. Взглянув на левую руку, Пенни обнаружила, что пальцы запачканы оранжевой краской. Холст по диагонали перечеркивали четыре ясно различимые линии. Более неприятным было ощущение чего-то липкого на левом предплечье. Подойдя к зеркалу, Пенни увидела крупное синее пятно, тянущееся от предплечья до левой груди. Это соприкосновение тоже радикальным образом изменило первоначальный замысел, добавив широкую полосу во весь холст. Слава богу, на нем не отразилось, какой именно частью тела была проделана полоса.
– Чертовы каблуки!
Разорвав на тряпки старую футболку, Пенни истратила полбутылки растворителя. Наконец ей удалось смыть с тела краску. Набросив халат, она помчалась в душ, где терла себя намыленной мочалкой, смывая запах краски и растворителя. Занимаясь этим, Пенни продолжала бормотать ругательства. Около часа ночи она вернулась в комнату и заперла дверь. Подняв с пола холст, Пенни снова закрепила его на мольберте и переоделась в пижаму. Она все время принюхивалась к себе – не осталось ли на теле запаха краски, затем почистила зубы над раковиной с пожелтевшей эмалью, после чего угрюмо и пристально осмотрела испорченную работу. Ей понадобилось несколько минут, чтобы проверить первоначальную реакцию на случившееся. К изумлению Пенни, после трансформации картина нравилась ей еще больше. Инцидент с дырой в ковре превратил интересный замысел в талантливое произведение.
Оторвавшись от созерцания, Пенни убрала туфли в коробку и пообещала себе: в дальнейшем все эксперименты по освоению ходьбы на высоких каблуках будут проводиться в строго контролируемых условиях и непременно при включенном свете. Забравшись в кровать и закутавшись в одеяло, Пенни продолжала рассматривать картину. Ее мнение не поменялось. Фактически чем больше она смотрела на свое новое детище, тем больше оно ей нравилось. Улыбаясь, она подумала о французском художнике Иве Кляйне. В далекие шестидесятые годы он изобрел новое направление – антропометрическую живопись. Обнаженных натурщиц, покрытых синей краской особого оттенка, прокатывали по громадным холстам, разложенным прямо на полу. Сама того не подозревая, Пенни продолжила его традицию. Правда, она не собиралась раскрывать кому-либо, как именно создавалась эта композиция.
Она выключила свет и быстро заснула. Ей вновь снилась Венеция. На этот раз она позировала обнаженной какому-то художнику в его мастерской. Художник стоял за мольбертом. Это был высокий темноволосый мужчина. Иногда Пенни мельком видела его кустистую бороду, но холст неизменно заслонял лицо художника.
Глава 5
В пятницу, получив долгожданную зарплату, Пенни отправилась в северную часть Лондона. Там находился магазин, где она всегда покупала краски. Заходя туда, она давно не встречала знакомых лиц. Но сегодня, идя вдоль длинного старомодного прилавка, она услышала, как ее окликнули по имени. Пенни повернулась на голос, обрадовавшись знакомому. Оуэн – так звали мужчину – тоже был художником, причем весьма симпатичным. Время от времени Пенни встречала его в разных местах, но дальше обмена несколькими фразами их разговор не шел. Неудивительно, ведь тогда она была вместе с Риком.
– Пенни, привет! Потрясающе выглядишь!
– Ты хотел сказать, по сравнению с моим прежним непрезентабельным видом? Так, Оуэн?
Пенни улыбнулась, но втайне очень обрадовалась комплименту.
– Нет, я имел в виду совсем не это. Но смотрю, ты изменила прическу.
– Ты очень наблюдателен. А ты все такой же: нечто среднее между Хью Грантом и рассеянным профессором.
Оуэн тоже улыбнулся:
– Кстати, Пенни, что ты делаешь сегодня вечером?
Пенни оторопела. Никак он звал ее на свидание? А если звал, хотелось ли ей пойти с ним? Она сказала Викки, что не ищет себе нового мужчину, и это было чистой правдой… вплоть до неожиданной встречи с Оуэном.
– Оуэн, ты зовешь меня на свидание?
– В общем, вроде того, если ты согласна. – Он ободряюще улыбнулся. – Как насчет того, чтобы сходить на выставку?
Выставка была вполне благопристойным местом, и Пенни решила узнать, куда же Оуэн ее приглашает.
– Вечер у меня свободен. И на какую выставку ты собирался пойти?
– Прости за любопытство. Ты сказала, что вечер у тебя свободен. От чего?
– От работы. Я работаю официанткой. Отчаянная попытка не дать душе разлучиться с телом.
– Вот оно что. Я и не подозревал. Не знаю, насколько тебе интересно, но в Королевской академии недавно
