Город на берегу неба (СИ) - Монакова Юлия

— Господи, среди них ещё и сумасшедшие есть! — Рус выразительно, как в оперетте, закатил глаза. — Всё веселее и веселее.

Однако самое главное веселье, как оказалось, поджидало его при входе в бар, где работала Оля.

Они ещё не успели зайти внутрь, как им навстречу вывалился (или вывалилась?) весьма странный тип. Он был одет, причёсан и накрашен как женщина, при этом с первого взгляда становилось очевидно, что это мужчина: выдавали и кадык, и слишком крупные кисти рук, и огромные ступни, кокетливо упакованные в стильные туфли на шпильке, и голенастые ноги, высовывающиеся из-под короткой юбки.

— Ольга, сладкая моя! — завопило это нечто, завидев Олю. “Ольга” в его исполнении прозвучало как “Олга”. — Ты сегодня припозднилась. Но я тебя понимаю, — и существо выразительно покосилось в сторону Руса, — с таким-то красавчиком… Кто он, детка? Познакомишь? — и кокетливо улыбнулось.

Далее, на изумлённых глазах Руса, Оля расцеловалась с этим… мужчиной в обе щёчки — тепло, по-дружески, с явной нежностью.

— Это Рус, мой новый знакомый, — смущённо представила девушка, а затем повернулась к нему и с радостной, чуть ли не горделивой, улыбкой сообщила:

— А это — моя Лейла!

Рус проглотил “мою Лейлу” и даже не поперхнулся. Впечатлений от сегодняшнего дня было так много и их палитра отличалась настолько богатым разнообразием, что впору было сойти с ума. Сходить с ума Рус пока не собирался, поэтому, чтобы разобраться в ситуации, он постарался максимально расслабиться и — как в знаменитом анекдоте — получить удовольствие.

Бесцеремонно подхватив его под локоток, Лейла кивком указала в сторону входной двери, приглашая всех войти наконец в заведение.

— Пойдём, — поторопила его и Оля, — мне скоро на сцену, пора переодеваться. Или… — она вдруг смутилась, — ты хочешь вернуться домой?

— Дома у меня здесь нет, я живу в отеле, — напомнил он. — Нет, я не собираюсь сливаться, с чего ты взяла? Мне интересно посмотреть, как ты… работаешь. И потом, я же обещал проводить тебя, когда смена закончится.

— Боже, как вы сексуально разговариваете друг с другом по-русски, — простонала Лейла. — Потрясающе! У меня аж мурашечки побежали.

Внутри грохотала музыка и раздавались восторженные мужские улюлюканья — похоже, танцевальная программа была в самом разгаре.

— Ольга, милая, можешь бежать переодеваться, а я пока займусь твоим другом, — благосклонно кивнула Лейла. — Обещаю усадить его за самый лучший столик, чтобы оттуда прекрасно было видно сцену! И вообще я о нём позабочусь, будь уверена.

— Иди с ней, — Оля ободряюще улыбнулась Русу. — Лейле можно доверять на все сто процентов. Она прекрасный человек и моя лучшая подруга.

Лучшая подруга. О-хре-неть…

— Скажи мне, — приблизив свои губы вплотную к Олиному уху, чтобы не орать, спросил Рус, хотя Лейла всё равно не поняла бы по-русски, — она… он кто — гей?

Девушка фыркнула.

— Ну что ты! — прошептала она в ответ, щекоча его ушную раковину своим тёплым дыханием. — Лейла — трансгендер. Она родилась в теле мальчика, но с детства ощущает себя девочкой, понимаешь?

— М-м-м… Ну, более или менее.

— В общем, все вопросы — потом… А пока просто иди с ней. Мне правда пора! — и, махнув на прощание ладошкой, Оля тут же скрылась за дверью, которая вела, судя по всему, в служебное помещение.

Лейла взяла Руса за руку и потянула за собой.

— Пойдём, сладенький, устрою тебя по-королевски!

Через несколько минут Рус и правда оказался за VIP-столиком перед сценой, на которой в этот момент синхронно извивалась под музыку группа то ли девушек, то ли молодых людей… очевидно, таких же трансгендеров, как и сама Лейла. С первого взгляда довольно трудно было сообразить, кто есть кто, и только пресловутые кадыки выдавали истинную половую принадлежность танцоров. Двигались они все, впрочем, очень женственно, плавно и даже соблазнительно, если бы Рус в принципе допускал мысль о том, что трансгендер может выглядеть для него соблазнительно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Нравятся мои девочки? — Лейла уселась за стол напротив Руса и подмигнула ярко накрашенным глазом.

— Ты — хозяйка этого бара? — осенило его, но та покачала головой:

— Нет-нет, дорогой, я здесь отвечаю только за концертную программу. Подбираю артистов для шоу — танцовщиков, певцов… а также утверждаю костюмы и список выступлений на каждый вечер, лично отсматривая каждый номер.

— А сама не выступаешь?

— Шутишь, красавчик?! — Лейла хрипло захохотала. — Да у меня ни слуха, ни голоса, ни танцевальных способностей… Вот Ольга — это девочка-бриллиант. Как она танцует! Талант, правда ведь?

— Мы… несколько часов назад познакомились, — поколебавшись, признался Рус. — Мне пока не довелось оценить её танцевальные способности.

— Ну значит, сейчас оценишь, — Лейла пристально рассматривала его лицо, ничуточки не смущаясь, словно пыталась прочитать по его выражению: стоит ли в принципе доверять этому русскому чуваку или лучше поостеречься?

Решив, видимо, что Рус достоин того, чтобы открыть ему страшную тайну, Лейла наконец заговорщически поделилась:

— Ты первый парень, которого она сюда притащила.

— Я… польщён.

— Не вздумай обидеть эту крошку, понял? Иначе будешь иметь дело со мной.

— Да я… в общем… и не собирался её обижать, наоборот, — обескураженно пробормотал Рус.

— Вот то-то же. Девчонка и так натерпелась в жизни… Знаешь ведь, от каких родичей она сбежала из России, сверкая пятками?

— Ну… так, в общих чертах, — уклончиво отозвался Рус. — Мы пока не успели слишком разоткровенничаться друг с другом.

— Ну, если у вас всё серьёзно, то она тебе позже сама расскажет.

“А у нас всё серьёзно?” — озадачился Рус. Странно, но эта мысль — дикая сама по себе, дикая в принципе — почему-то вовсе не казалась ему таковой, несмотря на то, что они с Олей были едва знакомы.

8

Оля

Москва, прошлое

Первую попытку сбежать из дома Оля предприняла в шестнадцать лет.

Это был тщательно продуманный и разработанный до мелочей план: Оля должна была уехать в Омск к папе и бабушке.

Отношения с родным отцом у неё складывались не сказать чтобы слишком тёплые: он исправно выплачивал алименты, иногда присылал подарки ко дню рождения, ещё реже звонил и писал сообщения. И всё-таки этот человек был для Оли куда ближе, чем ненавистный отчим с его холодным змеиным взглядом.

После развода отец вернулся на малую родину, устроился работать в какую-то контору, повторно не женился и детей не завёл. “Неудачник”, — пренебрежительно отзывалась о бывшем муже мама. Оле иногда казалось, что она говорит так специально, подыгрывая отчиму, чтобы сделать ему приятно.

Несколько раз в телефонных разговорах Оля осторожно намекала отцу: а как бы он отреагировал, если бы она вдруг собралась приехать к ним в Омск на каникулы? Тот мычал что-то маловразумительное, но, впрочем, не выражал особого протеста. В конце концов, почему бы и нет? Бабушка тоже не против была повидать единственную внучку.

Разумеется, Оля не делилась своими планами ни с кем из домашних. На летних каникулах отчим намеревался запихнуть её в какой-то лагерь для одарённых детей, в котором вместо того, чтобы наслаждаться летней вольницей, купаться, загорать, есть свежие фрукты и овощи, играть в командные игры и отплясывать на дискотеках, пришлось бы усиленно заниматься математикой, информатикой, физикой, химией и биологией, исправно выполнять домашние задания, участвовать во всевозможных олимпиадах и викторинах. Вот уж счастье, ничего не скажешь!..

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Денег на карманные расходы Оля получала не слишком много, но кое-что ей всё же удалось скопить. Сходя с ума от собственного безрассудства и наглости, она забронировала онлайн и оплатила билет на поезд в один конец. Точное время приезда сообщать отцу не стала — то ли боялась, что он в последний момент придумает какую-нибудь отговорку, чтобы она не приезжала, то ли просто суеверно не хотела сглазить.