Тайные страницы истории - Василий Ставицкий

В 1811 году военным министром Барклаем де Толли было подписано «Положение об устройстве Пограничной казачьей стражи», согласно которому на каждые 150 км границы выделялся Донской казачий полк. Образовались две линии охраны: в первой — казачьи команды, во второй—команды таможенной пограничной стражи по 10 вольнонаемных объездчиков.

Казаки обогатили арсенал способов и приемов борьбы с контрабандистами своими многочисленными хитростями, уловками и нетрадиционными тактическими премудростями, накопленными многовековым опытом непрерывного противостояния украинского и российского казачества различным соседям на дальних рубежах России.

Использовались закордонные и местные осведомители, лазутчики—ходоки за кордон, подставные базы-ловушки, засады-секреты, патрулирующие дозоры-разъезды и многое другое, в том числе ранее заимствованное у соседей-противников. Своеобразным укладом и менталитетом казачества, этого степного воинства, поощрялись как одиночные или групповые ходки, так и организованные набеги «за зипунами» в соседнее приграничье, что сегодня квалифицировалось бы не иначе, как разбой и организованная контрабанда. Но это свидетельствует о том, что уловки контрабандистов были традиционно знакомы степному казачьему воинству и довольно легко ими распознавались. Таким образом, период участия казачьих соединений в таможеннопограничной службе принес немало полезного в совершенствовании методики борьбы с контрабандой, которая в дальнейшем успешно развивалась и использовалась пограничниками и таможенниками. И все же опыт охраны границы при отсутствии единой подчиненности с течением времени показал свою несостоятельность. Вольнонаемные объездчики и надзиратели зачастую потворствовали контрабанде, а то и сами перерождались в контрабандистов. Подобное наблюдалось и среди казаков. Перевод в 1822 году казачьих полков во вторую линию охраны границы ничего в этом смысле не изменил, и вскоре они были возвращены на Дон.

Через 30 с лишним лет вновь была предпринята попытка закрыть западную границу казачьими соединениями. Это привело к всплеску контрабанды и уголовных преступлений на границе, и начиная с 1861 года к этой практике больше не возвращались. Становилось ясным, что для эффективной борьбы с контрабандой и другими нарушениями границы нужна более организованная и жесткая структура.

Еще раньше —5 августа 1827 года была учреждена новая «Таможенная пограничная стража» с военизированной организацией по типу регулярной армии, а через 5 лет ее заменила «Пограничная стража». С годами совершенствовались подразделения и этой структуры — полубригады были преобразованы в бригады, а надзиратели и их помощники стали именоваться отрядными офицерами. Для подготовки низших чинов и замещения ими вахмистрских и унтер-офицерских должностей создавались отдельные учебные команды. С 1861 года Пограничная стража комплектовалась рекрутами, а инспекторами Министерства финансов по Пограничной страже назначались офицеры.

К концу XIX века, когда в России сложилась действенная система таможенных органов, все более отчетливо стала проявлять себя тенденция разделения функций пограничников и таможенников.

В архивных материалах второй половины XIX века есть прямые свидетельства того, что оперативная работа по выявлению лиц, участвующих в организации и осуществлении контрабандного ввоза-вывоза товаров, из жителей приграничных районов как с этой, так и с той стороны приобрела самостоятельное значение. Регулярно выделялись средства на агентурную работу, благодаря которой удавалось добывать данные о намерениях контрабандистов и номенклатуре контрабандных товаров. Например, в 1879 году на агентурную работу по этой линии было ассигновано 8 тысяч рублей.

Конец XIX и начало XX века в России характеризовались активизацией революционного подполья, с одной стороны, и деятельности охранки и полицейского сыска — с другой. В Одессе, Новороссийске и других городах неоднократно вскрывались попытки контрабандного провоза нелегальной литературы и оружия. Неизбежное в связи с этим тесное сотрудничество таможенников с органами охранки и сыска внесло соответствующие коррективы в методику борьбы с контрабандой. Наверняка использовался и опыт русской разведки и контрразведки, организационное становление которых началось в период русско-японской войны.

Совершенствование механизма борьбы с контрабандой было прервано событиями первой мировой войны и последовавшим вслед за Великой Октябрьской социалистической революцией периодом интервенции и гражданской войны.

Возрождение таможенного дела в Советской России и возобновление механизма борьбы с контрабандой началось с переходом к новой экономической политике. 8 декабря 1921 года Совнарком утвердил Декрет о борьбе с контрабандой, в соответствии с которым при ВЧК была создана Центральная комиссия по борьбе с контрабандой. Аналогичные комиссии организовывались при особых отделах ВЧК при охране границ.

С 23 января 1922 года пограничная служба и борьба с контрабандой были возложены на Государственное политическое управление (ГПУ). С этого времени и на протяжении всего советского периода истории отечественной таможни борьба с контрабандой со всеми сложностями и тонкостями ее глубинной технологии все больше становилась прерогативой органов государственной безопасности. Изначально свойственные таможенной службе функции сводились лишь к обнаружению контрабанды на стадии ее перемещения через границу.

Между тем непрерывное расширение внешнеэкономической деятельности Советского государства, не прекращавшейся даже в тяжелые годы Великой Отечественной войны, приводило к усложнению задач по воспрепятствованию контрабандному ввозу-вывозу товаров, объективно ложившихся на плечи таможенников.

Сегодня, в связи с резким расширением и изменением самого механизма внешнеэкономической деятельности, масштабы и опасность контрабанды неизмеримо выросли. Значительная, если не основная, нагрузка в борьбе с ними легла на таможенные органы.

Давно назревшее противоречие было юридически разрешено в начале 90-х годов созданием и интенсивным развитием на новой основе совершенно самостоятельной российской таможенной структуры с приданными ей правоохранительными функциями (дознание, оперативно-розыскная деятельность).

Отечественная история распорядилась таким образом, что становление и развертывание остро востребованной деятельности таможенной спецслужбы происходит фактически заново. Сложность этого процесса усугубляется тем, что он протекает в условиях пока еще не сформировавшейся единой теоретической и практической модели оперативно-розыскной деятельности, не прекращающейся дискуссии между приверженцами различных концептуальных подходов к ее формированию. Но это уже отдельная тема.

Виталий Шеремет

ТАЙНЫЙ БРАК ИМПЕРАТРИЦЫ

В ноябре 1796 года скончалась одна из замечательнейших женщин Государства Российского императрица Екатерина II. Пятью годами раньше, в пронизанных осенними ветрами просторах Юга России, где-то между Яссами и Николаевым, ушел из жизни некоронованный российский государь светлейший князь Григорий Александрович Потемкин-Таврический.

Сколько разного было написано о взаимоотношениях этих двух великих личностей, так много сделавших для величия земли русской. На основе новых архивных документов академик Виталий Шеремет прослеживает глубоко личностные моменты их жизни, как беззаветно любящих друг друга людей и как государственных деятелей, для которых самым главным в жизни была судьба России.

Неделю курьер, загоняя лошадей, мчался в Петербург с мрачной вестью, с ужасом размышляя, куда его теперь сошлют.

Государыня только взглянула на письмо, коротко охнула и тяжело повалилась на руки подоспевших придворных. Часа через три ей пустили кровь. Еще пять или шесть часов дворец замирал от отчаянных криков императрицы великой державы, от рыданий женщины, потерявшей любимого человека и остававшейся в ослепительном величии. Тогда, в 1791 году, ей шел шестьдесят третий год.

По распоряжению врача ей дали снотворного. Она заснула, глядя на портрет светлейшего. Поутру в «Дневнике» ее секретаря появилась запись: «Проснулись в огорчении и в слезах… Жаловались, что не успевают приготовить людей на смену (Г. А. Потемкину. — Авт.). Теперь не на кого опереться[6].

Горе захлестнуло ее могучий, казалось, не знавший сомнений разум. Через положенные по православной вере скорбные девять дней она скажет: «Он был настоящий дворянин, умный человек, меня не продавал». Как всегда в минуты сильного душевного волнения немного путалась в русском языке. Повторяла: «Его не можно было купить». Все свои последние пять лет она проживет с этой незатухающей болью. Ее сердце, ранее отдаваемое новой родине — России и «миленькому Гришеньке», отныне заполнено только заботами о стране. А образ «мужа и первейшего друга» приобретает очертания государственного уровня.