Занимательная энтимология - Николай Плавильщиков

Дни шли, гусенички ели и ткали…

В августе гусеницы перестали есть. Два листка, между которыми они жили, сморщились, свернулись. Получился пакет из двух листьев, стянутых паутинками и крепко привязанных к ветке. Внутри пакета, словно подкладка, было одеяльце, а между ним и листом жили гусеницы.

Теперь, перестав есть, они выбрались из-под одеяльца и принялись ткать внутри пакета колыбельки: мешочки из паутинки. Появились кокончики, и в каждом было по крохотной гусенице боярышницы.

Хорош зимний дом! В нем тепло и мягко. Кокончики помещаются внутри пакета из листьев. А у пакета теплая подкладка, шелковая подстилка. Всю осень и зиму висит на ветке домик из листьев. И всю осень и зиму внутри него крепко спят гусеницы бабочки боярышницы.

Весной, когда набухнут почки, гусеницы проснутся, выползут из своих кокончиков, выползут из домика.

Зима прошла без еды. Голодные гусеницы грызут почки, губят сразу десятки будущих листьев. Распустятся молодые листочки, они едят их. Растут листья, растут и гусеницы.

И большие листья грызут уже взрослые гусеницы.

В начале лета гусеницы тут же на дереве превращаются в куколок. Проходят две недели, и в саду появляются белые бабочки боярышницы.

Когда бабочек мало, то их не сразу заметишь. Но если гусениц было много, то бабочек не прозеваешь. И не только потому, что сотни и тысячи крупных белых боярышниц летают в саду. Есть и еще примета.

Выйдя из куколки, бабочка выделяет капельку жидкости кроваво-красного цвета. Если бабочек много, то дерево выглядит словно обрызганное кровью. Во время дождя с такого дерева закапают кровавые капли, потекут кровавые струйки.

Кровавый дождь!

Были суеверные люди, которые уверяли, что такой «дождь» падает с неба. Они видели в нем примету, предвещавшую всякие ужасы.

Перепугавшиеся люди не замечали того, что «кровавый дождь» идет всего лишь под некоторыми деревьями. Встал под яблоню — есть кровавые капли. Вышел из-под нее, стоишь просто под дождем, и ничего: дождь как дождь, никакой «крови». Спрятался от дождя под елку — с веток стекает прозрачная вода, встал под яблоню — закапало «кровью».

Зима — и маленькая гусеничка в вертящемся на ветке пакетике из сухих листьев. Шелковое одеяльце и кокончик… Разве защитят они от сильных морозов?

Как видите, защищают. Проверить нетрудно. Найдите зимний дом (его называют «зимним гнездом») боярышницы. Выньте из него кокончики. Часть их оставьте лежать на морозе целыми. А часть осторожно разорвите, достаньте гусеничек, и пусть они лежать на морозе «голыми». Одну порцию обязательно держите на свету (словно на ветке дерева: там света достаточно, кругом — светло), другую — в тени.

Увидите, что случится. Но помните: нужно уберечь кокончики и гусениц от синиц и других мелких птиц, даже от воробьев. Не забывайте и о мышах.

Боярышница — вредная бабочка. Если весной в саду было много ее гусениц, то ждать хорошего урожая яблок не приходится. «Кровавый дождь» иной раз и впрямь может «предсказать плохое»: много яблок с такого дерева не соберешь.

Что делать? Как уберечь деревья?

Осенью опадут листья, а «зимние гнезда» останутся. Их сразу видно на голых ветвях. Весь «запас» гусениц боярышницы находится в этих «гнездах». Снять их с деревьев и сжечь не такое уж хитрое дело. Не останется «гнезд», не окажется в саду и гусениц боярышницы.

Гнезда висят на ветках всю зиму. Но не говорите себе: «До весны далеко, успею». Не нужно откладывать. Сорвет ветер «гнездо», упадет оно. Гусеницы этого гнезда перезимуют в снегу, а весной поползут на дерево. Пусть их уцелеет мало, а все же они окажутся в саду.

Чтобы снять с деревьев «зимние гнезда», достаточно длинной жерди с проволочной щеткой или «ежом» на конце. Подцепил «гнездо», чуть дернул, и оно оторвется. Снимайте осторожно, не роняйте, обязательно подбирайте всё упавшие.

Стайки синиц летают в садах осенью и зимой. Голодные птицы обшаривают всё деревья. Они не прозевают «зимних гнезд»: растормошат их, вытащат из них кокончики с гусеницами.

Но нельзя надеяться на синиц и ничего не делать самому. Синицы могут не прилететь, а и прилетят — не задержатся в саду. Расклюют «гнезда», и сколько-то кокончиков упадут на землю, на снег… Снять и сжечь «гнездо» — вернее.

В конце весны гусеницы боярышницы живут уже поодиночке и только на время линьки собираются вместе, в развилках веток. Они в волосках, на их теле красные или почти оранжевые продольные полоски.

Птицы неохотно нападают на этих хорошо заметных гусениц: яркая «предостерегающая» окраска указывает, что это не очень-то вкусная пища.

Подхваченная «пояском» из шелковинок, куколка боярышника хорошо заметна на ветке, на стволе. Бывает, что сколько-то гусениц перед окукливанием сползаются вместе, и тогда образуется целая кучка куколок. Такую кучку издали видно. И все же птицы не очень-то расклевывают эти куколки: их окраска предостерегающая: яркие черные и оранжевые пятнышки на светлом фоне.

Посмотрите на куколки, взятые с разных мест на дереве. Легко заметить, что их «фон» не всегда одинаков. То он свётлее, то темнее, то серее, то белее, а то и зеленее. Все зависит от того, где окукливалась гусеница.

Окуклилась она на ветке — и цвет куколки будет сероватый, окуклилась на зеленом побеге, на черешке — основной фон куколки окажется желтоватым или зеленоватым.

Соберите взрослых гусениц боярышницы. Пусть они окукливаются у вас на разнообразном фоне: красном, синем, черном, белом, зеленом, полосатом… Посмотрите, какова будет окраска куколок.

Иной раз на дереве увидишь не два-три качающихся на шелковой привязке листа. На конце ветки или в развилке тонких веточек — целый ком оплетенных паутиной листьев.

Это «зимнее гнездо» гусениц другой бабочки — златогузки.

Златогузка — ночная бабочка. Она белая, пушистая, конец брюшка в ярких золотисто-желтых волосках. Усики самца перистые. По желтому или даже рыжему концу брюшка златогузку легко отличить от похожей на нее ивовой волнянки: эта белая ночная бабочка летает около ив и тополей среди лета даже в больших городах.

Зимнее гнездо гусениц златогузки и внутри немножко другое, чем у боярышницы. В нем шесть, а то и семь, восемь листьев. Они плотно склеены и оплетены паутиной. Внутри гнезда много паутинных камер, а в них — гусенички. Кокончиков нет, гусенички находятся словно в общих комнатках, по многу штук в каждой.

Обычно в таком гнезде две-три сотни гусениц.

По образу жизни гусеницы златогузки похожи на гусениц боярышницы. Весной они выползают из своего зимнего гнезда. Вначале грызут почки деревьев, а потом объедают листья.

Не всякая птица станет клевать гусениц златогузки. Вдоль темной гусеницы тянутся два ряда белых пятен и два ряда красных бородавок. На бородавках — пучки волосков.

А на конце туловища — два больших оранжевых пятна. Это не простые пятна. У обеспокоенной, раздраженной гусеницы они выпячиваются, превращаясь в мясистые бугорки. Здесь отверстия ядовитых железок: из них выделяется едкая жидкость. Она попадает на волоски, и они становятся ядовитыми. Подержал такую гусеницу в руках, и кожа краснеет, зудит, припухает. Гусениц златогузки не нужно брать в руки. Даже от ее зимних гнезд руки могут покраснеть и опухнуть.

Понравится ли птице такое угощение? И все-таки есть такие, которые клюют волосатых гусениц. Синицы расклевывают зимние гнезда, кукушка ест всяких волосатых гусениц.

Взрослая гусеница окукливается: плетет кокон между свернутыми листьями.

Гусеницы златогузки повреждают многие породы лиственных деревьев. Эта бабочка вредит и в садах, и в парках, и в молодых посадках.

Уберечь от нее сад не так уж сложно: надо уничтожить зимние гнезда.

Синицы — истребительницы зимних гнезд.

Трубковерты

На опушке — несколько березок. Они растут чуть впереди от края: словно выбежали из леса, испугались и сразу остановились.

На этих березках из года в год живут маленькие жучки. Они дают знать о своем присутствии особым способом: самих-?? их не заметишь — малы.

Среди обычных листьев видны свернутые в трубочку. Свернут не весь лист, около черешка остался нетронутый кусочек, и его стороны выглядят какими-то странными крылышками.

Пожалуй, «трубочка» здесь не совсем подходящее слово: сверток выглядит чем-то вроде бумажного фунтика, сильно вытянутого. Во всяком случае, очень узенький вначале, он сильно расширяется к концу.

Фунтик можно развернуть. И вот что замечательно: он ничем не склеен, не сшит. Бумажный фунтик держится на круто завернутом конце. Здесь такой завертки нет: сверток как будто держится «сам собой». «Как будто»… Будущее покажет, так ли это.