Занимательная энтимология - Николай Плавильщиков

В плохую погоду гусеницы не покидают гнездо. А если ненастье затянулось, что тогда? Долго ли будут голодать гусеницы, скоро ли голод погонит их наружу, пусть и в плохую погоду?

В солнечный день гусеницы среди дня выползают на поверхность гнезда. Утром, пока прохладно, они скрываются внутри шелкового полога. Прячутся они туда и в дождь.

А если, взять да и опрыскать гусениц водой, когда они греются на солнце? Что они сделают?

Ярко окрашенные гусеницы кольчатого шелкопряда живут открыто. Кучка их издали заметна на темной коре. Про них можно сказать, что еда для птиц положена на тарелку: приходи и бери. Но птицы не очень-то хватают этих гусениц.

Кто знает, тот догадается сразу. Живут открыто, окрашены ярко — значит, не очень-то вкусная еда. Окраска гусениц предупреждает: «Не тронь меня».

Чем крупнее становится гусеница, тем больше ест. Она так обгрызает листья, что от них остаются лишь черешки да толстые жилки. Проходит примерно полтора месяца. Гусеницы линяют в последний, пятый, раз. Они взрослые.

Гнездо пустеет: гусеницы расползаются. Теперь каждая ползет «сама по себе», ищет место для окукливания. Многие покидают родное дерево, взбираются на соседние. Иная долго ползает, пока пристроится.

Наконец место найдено. Стянув шелковинками края большого листа или несколько небольших листьев, гусеница плетет между ними двойной кокон. Его наружный слой рыхлый и просвечивающий, внутренний — плотный. В коконе гусеница превращается в куколку.

Через полторы-две недели появляются бабочки. В Подмосковье это бывает в июле: когда в начале, когда в середине, смотря по весне и лету.

Бабочку нельзя назвать красавицей. Она не из крупных, всего 3–4 сантиметра в размахе крыльев. Коричневато-желтая, с двумя поперечными темными полосками на передних крыльях. Самец заметно меньше самки, не такой толстый, его усики гребенчатые.

Посадите только что вышедшую из куколки самку в садок, коробку с марлевой крышкой, баночку, завязанную марлей, или просто в марлевый мешочек. Вечером поставьте ее на стол и оставьте окно открытым. Посмотрите, что произойдет.

Когда-то я проделал это. Гусениц я Собрал в саду: в нем жило несколько выводков кольчатника. Чтобы не возиться с ними, я взял их накануне окукливания.

Самцы выходят из куколки на день-другой раньше самок.

Я очень следил за своими куколками, чтобы не упустить выход бабочек. Каждый день осматривал баночки, в которых лежали коконы.

Начали выводиться самцы. Я относил их в сад и выпускал.

Вывелась первая самка. Я пересадил ее в садок. Вечером я открыл окно, и вскоре же в комнате залетали самцы. Им не пришлось лететь далеко: от моего окна до сада было всего два десятка шагов.

Они роем кружили возле садка, садились на него, ползали по столу, отлетали и снова подлетали…

Мне надоела эта суматоха, и я перенес садок в дальний угол. Самцы полетели вдогонку…

Теперь они метались по всей комнате.

Я отрезал усики нескольким самцам. Одним — полностью, ничего не оставил. Другим — по одному усику, иным — по половине усика. И вот что я увидел. Самец без усиков никуда не спешил. Он поползал по столу, а когда я его спугнул, улетел и сел на стенку. Я спугнул его еще раз: он перелетел на шкаф.

«А что сделаешь ты теперь?» — подумал я. Подставил ему ладонь и осторожно перегнал бабочку на нее. Чуть трепеща крыльями, самец уцепился за кожу руки.

Я подошел к окну. Поставил ладонь ребром и стукнул ею по подоконнику. Бабочка упала на подоконник, поползла по нему. Добралась до наружного края и улетела.

Больше я ее не видел.

Самцы с одним усиком, самцы с укороченными усиками вели себя как обычно: летели к садку, ползали по нему.

Органы обоняния обычно находятся у насекомых на усиках. Особенно сильно развито обоняние у самцов некоторых ночных бабочек: они издали, за сотни шагов, чуют запах самки. У таких самцов усики перистые или гребенчатые: их поверхность гораздо больше, чем у обычных усиков, Таковы усики и у кольчатника.

Отрезав усики, я лишил самца органов обоняния. Он утратил способность ощущать запахи. А именно по запаху он издали находил самку, узнавал ее при встрече.

Бабочки кольчатого шелкопряда не питаются и живут недолго. Они не капризны. Поместите в садок самца и самку, поставьте в него веточку яблони или другого дерева, и самка отложит колечко яиц.

На этом можно было бы и расстаться с кольчатым шелкопрядом. Но в тех колечках яиц, которые мы собрали осенью, чтобы вывести гусениц, часть яиц осталась закрытой. Гусеницы давно выросли, не нынче-завтра начнут окукливаться. А сколько-то яиц так и остались «целыми».

Вскройте несколько «целых» яиц. В иных — погибшие гусеницы, в других — пустота: зародыш почему-то не развился. А в некоторых… в некоторых находится крохотная куколка.

Это куколка яйцееда, маленького перепончатокрылого насекомого. Во второй половине лета самка яйцееда отложила свои яйца в яйца кольчатника. Выведшаяся личинка кормилась содержимым яйца бабочки.

Каждая самка яйцееда губит десятки яиц кольчатника. Эти крошки — полезные насекомые: гусеницы кольчатника повреждают деревья.

Хотите сберечь яблони от гусениц кольчатого шелкопряда? Займитесь борьбой с ним. Что для этого нужно сделать, сообразить нетрудно. Колечки яиц, гнезда гусениц — вот они, слабые места кольчатника. Срежьте веточки с колечками и сожгите их. Оберите гусениц из гнезд и уничтожьте их. В небольшом саду это всего несколько часов работы.

Маленькое предупреждение: гусениц кольчатника голыми руками не берите — волоски их могут вызвать раздражение кожи.

Зимние гнезда

Метель. Ветер гнет деревья, ломает сухие ветки. Где уж тут уцелеть листику на дереве? И все-таки есть еще листья на зимних ветках!

Вон на яблоне видно несколько листочков. Сморщенные, бурые, они болтаются-крутятся на ветке. Треплет их ветер, а сорвать с ветки не может.

Должно быть, рассердился ветер: так дунул, что листья через ветку перекинул. И все-таки они не упали: висят, словно пришитые.

Черешки давно оторвались от ветки, а листья висят. На чем?

Наверное, на паутинке. На чем же еще могут они висеть на ветке, да еще вертеться во все стороны?

Догадку нужно проверить. Можно залезть на дерево, а можно снять листья с ветки длинной палкой. Взял жердь, вбил в ее конец наискосок гвоздь — вот и есть чем зацепить…

Они и правда висели на паутинке. Вот он, обрывок толстой нити из паутинок-шелковинок. Паутинками скреплены и края свернувшихся сухих листьев, и сами они друг с другом.

Кто живет здесь? А может быть, они пустые, эти два свернутых листа? Может быть, это не зимний дом, а брошенная летняя дача?

Листья сухие, хрупкие, и их легче разломать, чем развернуть.

Внутри паутинная ткань и множество очень маленьких кокончиков из белой паутины.

Не в саду же, на ветру и в холоде, узнавать, кто в кокончиках. Дома осторожно разорвите кокончик острием булавки. В нем — крохотная гусеничка. Такая же и в другом кокончике, в третьем, в четвертом…

Вот и узнали тайну свернутого листа. Он оказался зимним домом, а его жильцы — гусенички. Только чьи они?

Летом в саду летали большие белые бабочки. На их крыльях не было ни пятен, ни полосок, но сквозь покрывающую их пыльцу проступали жилки. Поэтому бабочки выглядели словно потертыми: очень уж заметны были темные жилки на крыльях. Имя этой бабочки — боярышница.

Боярышницы садились на цветки: здесь они кормились — сосали сладкий сок. Они садились и на листья деревьев, на траву — здесь они отдыхали. Бабочки садились на яблони, груши, рябину: здесь самки занимались важным делом — откладывали яйца: кучки яиц, по пятьдесят и больше штук в каждой.

Из яиц вывелись крохотные гусеницы.

Лист, на котором они жили, был для них сразу и домом и едой.

Гусеницы выпускали тонкую паутинку. Паутинками они скрепили края двух соседних листьев. Паутинкой же прикрепили эти листья к ветке. Каждая гусеница выпускала тоненькую, едва заметную паутинку. Но гусениц было много, и десятки паутинок образовали крепкую нить. Такой ниткой листья были прочно привязаны к ветке.

Из паутинок гусеницы соткали и одеяльце. Они сделали его в первый же день и только после этого принялись за еду. Пока не было одеяльца, не было крыши над головой, они не ели. Их еда — лист яблони. На завтрак, на обед, на ужин все тот же лист.

Еда была всегда тут, стоило лишь пригнуть голову. Прикрытые одеяльцем, гусеницы выгрызали мягкие части листа, ползали и тянули паутинные ниточки. Лист подсыхал, становился тоньше, свертывался, зато одеяльце оказывалось все толще и теплее.

Может быть, они знали, что наступит зима? Нет, они ничего не знали. Гусеницы просто выпускали шелковые ниточки, тянули паутинки и ткали одеяльце. Такая уж у них повадка. И, как видите, — хорошая повадка.