Рыба-одеяло (рассказы) - Константин Золотовский

8. "ГАДЖИБЕЙ"

Это было 18 июня 1918 года. Враг захватил весь юг Советской России. Черноморскому флоту угрожал плен.

Эскадренные миноносцы "Каллиакрия", "Громкий", "Пронзительный", "Стремительный", "Сметливый", "Гаджибей", "Лейтенант Шестаков" и "Капитан Баранов" один за другим поднимали флаг "Погибаю, но не сдаюсь!" и, опрокидываясь вверх килями, шли на дно Новороссийской бухты. Последним в тот трагический день погиб эсминец "Керчь". Он выпустил несколько торпед в огромный линкор "Свободная Россия" и сам затопил себя в пяти милях от Туапсе.

Опытные подводные мастера Правдин, Вольнов, Жуков и Каюков помнят, как рыдали старые матросы, оставляя свои гибнущие корабли, и затем, не зная страха смерти, сражались на суше с белогвардейцами. Эти водолазы сами прошли сквозь огонь гражданской войны, видели смерть и разрушения, поэтому судьба каждого потопленного судна не давала им покою.

В июне 1927 года Правдин, Жуков, Вольнов, Каюков первыми в отряде осмотрели под водой один из эсминцев погибшей эскадры "Гаджибей", дав о нем точные и подробные сведения. "Гаджибей" решили поднять до наступления осенних штормов.

В Новороссийской бухте дуют коварные ветры. Черноморцы называют их "накат", "моряк", "борода", "норд-ост" и "бора". Я сам видел лежащий на берегу турецкий пароход "Суле", весь обмерзший, точно ледяная сосулька. Вышвырнул его из воды могучий зимний шторм.

Эсминец покоился на глубине двадцати восьми метров. Вода светлая. Но поставить его на плаву оказалось делом сверхтрудным. За девять лет подводного плена миноносец на две трети своего корпуса зарылся в песок. Над грунтом оставался один длинный стальной киль. Водолазы начали прорывать под "Гаджибеем" тоннели. Ноги увязали в грязи, черная ракушка резала костюмы. Она просто заедала водолазов. Грунтосос не в силах был ее откидывать. А с палубы свисали пушки, торпедные аппараты, рубки, шпили и множество выступающих металлических предметов.

Вырыли шестиметровую яму. Правдин добрался до первого торпедного аппарата. Над головой водолаза, прикрепленная храпцами{14} к тумбе, повисла смертоносная заряженная "сигара". Малейшее неосторожное движение - и эта громадина разорвет на куски миноносец вместе с его спасателями. Правдин медленно отвинтил храпцы, и торпеда тяжело рухнула в яму. Только большое самообладание и мужество старейшего мастера, предотвратили катастрофу.

Словно кроты, рылись водолазы под торпедными аппаратами целых два месяца. "350 спусков только для размывки грунта вокруг торпед и 150 спусков на отвинчивание храпцов" - так записано в водолазном журнале.

Время для подъема "Гаджибея" было потеряно. Молодой корабельный инженер Тимофей Бобрицкий тревожно поглядывал на небо. Вот-вот появится черная точка, расплывется, как чернильная клякса на промокательной бумаге, и налетит ураган.

Тут-то и выручили опыт, находчивость и сметка подводных мастеров. Четверо старых водолазов во главе с Правдиным твердо заявили: миноносец будет поднят!

Жуков давно определил, что "Гаджибей" почти не потребует ремонта. Его корпус из нержавеющей стали, зарытый в песке, прекрасно сохранился вместе с механизмами. Чтобы не разрезать при подъеме хрупкую палубу миноносца, он предложил подкладывать под стальные толстые полотенца деревянные подушки.

А Правдин организовал самую быструю промывку тоннелей. Это было первое, очень своеобразное подводное социалистическое соревнование. Кто скорее дойдет до середины палубы, считался победителем. Побежденные выставят бочонок вина. Ох, что творилось день и ночь под "Гаджибеем"! Грунтосос не успевал выбрасывать песок и тяжелую ракушку. Мотористы, измотанные бессонницей, валились с ног. Качальщики выбились из сил, беспрерывно подавая воздух соревнующимся.

Тоннели прорыли в самый кратчайший срок. Впоследствии мы не видели подобных рекордов.

Измученные, но довольные вышли победители на берег. А тут подвернулся татарин, который вез на ослике два бурдюка виноградного вина. Сразу началось чествование. Вахтенный в эту ночь не дождался водолазов на корабль. Победители и побежденные вповалку лежали на зеленой мураве, раскинув руки, и богатырский храп оглашал стенки Новороссийского порта.

"Гаджибей" был поднят до штормов.

9. В СТАРИННОМ БРОНЕНОСЦЕ

Старые водолазы - любопытный народ. Но самой, пожалуй, примечательной фигурой среди них был Сергеев. Малого роста, коренастый, волосы ежиком, густые обвисшие усы моржа, сердитое лицо из-под нависших бровей, черный резиновый колпачок на большом пальце левой руки, когда-то перебитом под водой, быстрый, порывистый, он выделялся среди огромных, спокойных и медлительных старых специалистов. Кстати, и в водолазном уставе сказано, что при работе под водой человек должен быть неторопливым и спокойным.

За долгие годы подводной работы Сергеев привык с любой глубины подниматься без выдержек. Его даже и не поднимали, он сам выскакивал на поверхность. На удивление, ни разу Сергеев не заболел кессонкой{15}. Его так и называли - бескессонный водолаз.

Не любил отвечать на вопросы сверху и вместо ответа заводил песню: "Ехали на тройке с бубенцами". Любил работать под водой в одиночку. Однажды послали его в Ялту обследовать портовый мол для ремонта и обещали прислать водолазов.

- Зачем? - удивился Сергеев. - Сам справлюсь!

Нанял в Ялте мальчишку качать воздух. Снаряжение самому не надеть, а у мальчишки сил мало, да и не умеет. И Сергеев орудовал под водой без костюма, в одном шлеме. Навинтил его на манишку, а чтобы не соскочил, привязал сзади и спереди подхвостником. Он исправил в молу все повреждения, причиненные штормами за много лет, и приехал довольный.

- Хорошо отдохнул, - говорит. - В подводном санатории, без начальства над душой!

Водолазы удивились - ведь один выполнил работу за целую водолазную станцию!

- Виртуоз! - отзывался о нем Сампсонов, сам великолепный гидротехник.

Под водой Сергеев не признавал никаких авторитетов, все делал по-своему, и не было случая, чтобы он ошибся. Многим старичкам доставалось от его едких насмешек.

И молодые его тоже побаивались. Говорили, что Сергеев никого не хвалит и не ругает, просто молчит, и все. Чтобы угодить ему, надо черта достать со дна моря. Но если уж кто заслужил, Сергеев без слов дарил водолазу вышитый кисет с табаком. Такова была его высшая оценка за труд, за смелость и находчивость.

Вот к этому-то старейшему подводному мастеру и послали однажды трех молодых водолазов: Колю Токаревского, Мишу Кузиму и меня. Предстояло обследовать старинный броненосец "Ростислав", затонувший в Азовском море. На боте, кроме Сергеева, находился еще водолаз Галямин. Они когда-то вместе поднимали подводную лодку "Пеликан".

Впервые я увидел Азовское море, серое, как степь. Отмахиваясь хвостами от мух, в воду вошли коровы.

- Ну и лужа! - насмешливо сказал Коля Токаревский.

Между тем эта "лужа" была настолько свирепа, что не дала эпроновцам в 1927 году поднять броненосец: разразился страшный шторм, и "Ростислав" снова ушел на грунт.

Теперь мы получили задание осмотреть машинное отделение и определить годность механизмов. Все-таки "Ростислав" пролежал на дне с 1919 года.

Первым спустился Галямин. Долго ходил возле броненосца, но так и не пробрался к машинам. Все три палубы рухнули одна на другую, закрыли проход. Осталось единственное отверстие в борту, почти вровень с грунтом, но водолазу туда никак не пролезть.

- Посмотрим, посмотрим, - пробурчал Сергеев и быстро ушел в воду.

Конечно, он осмотрел машины. Но Галямин не поверил. Самолюбие опытного специалиста было задето. Он сердито спросил Сергеева:

- А доказательство принес?

- Не догадался, - говорит Сергеев, - но это дело поправимо. Ребята, кто достанет Галямину доказательство?

И посмотрел на меня.

- Есть!

На попятный не пойдешь. Меня снаряжают, а я думаю: хорошо, если сумею пробраться на броненосец, а вдруг осрамлюсь?

Прошел по песчаному грунту вдоль всего броненосца раз и другой... Обшарил весь корпус. Наконец вижу полупортик - яйцеобразной формы отверстие. Не долго думая, сунул туда одну ногу, потом вторую и, придерживаясь руками, начинаю сползать внутрь судна. А грузы уперлись в стенки и не дают дальше ходу. Крутился, крутился и вылез. Что делать? Попробую-ка головой вперед пройти. Шлем совсем свободно вошел, даже плечи протиснул, но грузы снова застряли. Вынул голову и топчусь перед отверстием. И вдруг осенило... Надо же груз развязать! А если наверх выкинет? А, была не была! Вытравлю сперва весь воздух, чтобы сразу не подняло. Быстро распутал подхвостник и сунул передний свинцовый груз в броненосец, а за ним и сам влез.

Темно в стальной утробе "Ростислава". Иду осторожно, чтобы не запутаться во всяких трубах и железных обломках. Так и добрался до котельной. Машины оказались исправны, на некоторых даже след густого тавота сохранился. Пора и обратно.