Америка и американцы - Арт Бухвальд

— А вы не предполагали, что шах живет не по средствам?

— Послушайте, о чем вы говорите?! Представьте себе, в демонстрационный зал Пентагона, где выставлена наша боевая техника, входит человек, который всем известен как хозяин огромных нефтяных богатств. Его глаза горят, когда он смотрит на наши вертолеты. Мы тут же предлагаем эти машины. Он покупает. Затем берет истребители «Р-16» и даже не просит скидки. Потом приобретает все танки, что находятся в зале, дюжинами заказывает корабли и подводные лодки. Если кто‑нибудь вот так же войдет в вашу торговую лавку, разве у вас появятся подозрения, что у этого человека есть какие‑нибудь неприятности дома?!

— Нет, конечно, не появятся, — ответил я. — Но позвольте задать вопрос, что будет, если Иран откажется платить за все, что заказал шах?

— Мы предъявим счет Центральному разведывательному управлению. Его агенты должны были предупредить нас, что не все благополучно у иранского монарха.

Тогда я решил пойти в ЦРУ. В дверях меня встретил один из сотрудников. Его‑то я и стал расспрашивать.

— Военные утверждают, что именно по вине ЦРУ им приходится теперь производить оптовую распродажу заказанного, но не оплаченного шахом оружия. Что вы можете сказать по этому поводу?

— В задачу ЦРУ не входит вмешательство во внутренние дела других государств, — возмущенно ответил сотрудник. — Шах был нашим другом в течение двадцати лет. И когда он говорил нам, что «купается» в нефти, мы не ставили его слова под сомнение.

— Так уж совсем не занимались шпионажем в Иране?

— Не занимались. Это было бы нарушением суверенных прав шаха.

— А я полагал, что главная задача ЦРУ — информировать президента США обо всем происходящем в мире. Почему же вы не следили за событиями в Иране?

— Потому, что мы вынуждены экономить на кадрах. Наш директор Тэрнер ликвидировал восемьсот «рабочих мест», когда занял свой пост. Теперь мы не можем вести наблюдение за тем, что происходит в отдаленных уголках земли. У нас лишь один агент на всю Африку!

— Иран находится не в Африке.

— Да? — улыбнулся в ответ мой собеседник из ЦРУ.

Следующий визит я нанес в госдепартамент.

— Я хотел бы побеседовать с сотрудниками иранского отдела.

— Они на обеде, —ответила миловидная секретарша.

— Может быть, меня просветите вы? — нерешительно спросил я. — Почему государственный департамент даже не подозревал, что народ Ирана в ссоре с шахом?

— Государственный департамент не прислушивается к сплетням о личной жизни людей! — отпарировала секретарша.

— Понимаю. Значит, у государственного департамента не было ни малейшего представления о том, что на улицах иранских городов зреет оппозиция?

— Наши дипломаты не разгуливали по улицам.

— Почему же?

— Потому что значительно приятнее было посещать шахский дворец.

ПОЧЕМУ ФБР НЕ ИНТЕРЕСУЕТ БОЛЬШЕ МАФИЯ

пер. Данилова С. Н.

Крестный отец[15] был в прекрасном настроении, когда я, приблизившись, поцеловал перстень на его руке. Он пригласил меня сесть в кресло и предложил сигару.

— Чем могу быть полезен? — поинтересовался он. — У вас есть враги, и вы хотите, чтобы я ими занялся? Или, быть может, для вашего сына нужно найти хорошую работу в Лас–Вегасе? Или вы решили поиграть на тотализаторе при бегах?

— Нет, ни в чем подобном не нуждаюсь, — ответил я. — Наверно, вы просто забыли, что сами хотели повстречаться со мной.

— Да, совершенно верно. Моя память стала сдавать в последние годы. Что же я хотел от вас?.. Вспомнил! Расскажите о жизни в Вашингтоне.

— Она там не лучше и не хуже, чем прежде.

— Но ведь в столице совершается множество преступлений, не так ли?

— Действительно, преступлений, похоже, стало значительно больше. Особенно среди служащих — «белых воротничков». Сотрудники государственных учреждений расхищают правительственную казну и имущество. Члены палаты представителей и сенаторы берут взятки. Я уже не говорю об обычных делах — нарушениях компаниями всех законов.

Крестный отец задумчиво промолвил:

— Представляю, сколько работы у Федерального бюро расследований. Наверное, его сотрудники денно и нощно трудятся, чтобы разобраться во всех этих махинациях в Вашингтоне.

— Да, работы у них по горло. Каждый раз, когда вспыхивает новый скандал, президент или конгресс обращаются к ФБР с просьбой провести расследование.

— Дело обстоит именно так, как я предполагал, — заметил Крестный отец. — В последнее время я обратил внимание на то, что Федеральное бюро расследований перестало интересоваться деятельностью мафии. Мои люди поговаривали, что за всем этим что‑то скрывавается, это лишь затишье перед бурей. Но я сказал им: «Почитайте газеты! У ФБР просто нет времени вести борьбу с организованной преступностью. Его агенты расследуют слишком много дел, связанных с людьми их собственного круга. До нас у ФБР теперь просто руки не доходят».

— Думаю, вы правы. Со времени уотергейтского скандала я не слышал, чтобы какой‑нибудь сотрудник ФБР или министерства юстиции упоминал о мафии.

— Я знаю, что прав. В былые времена перед моим домом круглые сутки дежурили агенты ФБР. Четверо ребят в машине снимали кинокамерой каждого, кто переступал порог дома. Ныне же появляется лишь один парень, да и то по четвергам, и наспех делает парочку снимков любительским фотоаппаратом «Полароид». А иногда исчезает на целый месяц.

— И это вас тревожит?

— Когда все время занимаетесь жульничеством в крупных масштабах, к вам должны относиться серьезно. «Солдаты» моей «семьи» начинают терять ко мне доверие. Они считают, что, если Федеральное бюро расследований не проявляет ко мне интереса, значит, я не такая уж важная персона. И как я могу держать в повиновении своих людей, если министерство юстиции действует так, будто я больше не представляю никакой угрозы?!

— Пожалуй, ваши слова имеют смысл, — сказал я. — Но чем же я могу вам быть полезен?

— Я хочу, чтобы вы рассказали моим ребятам, которые, кстати, не читают первых страниц газет, но пробегают глазами те, где печатаются ваши фельетоны, почему у министерства юстиции больше нет времени для мафии. Я хочу, чтобы они знали, что все ресурсы Федерального бюро расследований мобилизованы для расследований вашингтонских скандалов.

«СВОЙ НЕГОДЯЙ» ВАШИНГТОНА

пер. Оболенского А. Н.

На днях ко мне в кабинет заглянул знакомый американский обозреватель.

— Послушай, кого ты поддерживаешь в Никарагуа — Сомосу или коммунистов? — спросил он меня в лоб.

— А почему я должен выбирать только между диктатором и коммунистами? А вдруг мне нравится Лопес?

— Кто такой Лопес? — растерянно спросил мой собеседник.

— Я назвал это имя просто для примера. Скажем, это человек, который ненавидит Сомосу и одновременно не питает особых симпатий к коммунистам.

— Если тебе дороги американские интересы в Центральной Америке, ты непременно должен поддерживать Сомосу!

— Но я не желаю делать этого! Сомоса — тиран и вдобавок, как известно из газетных сообщений, крупный мошенник. Более чем за сорок лет господства он выжал из страны все соки. Надеюсь, скоро его вытащат за ушко да на солнышко.

— Что за человек Сомоса и чем он занимается — не нашего ума дело. Разве ты не понимаешь, что, если его сместят с занимаемого поста, коммунисты смогут угрожать Панамскому каналу?

— Но ведь ясно, что близок конец диктатуры Сомосы. И нам нужно, чтобы Лопес не был настроен против нас. Разве такое будет возможным, если американские военные инструкторы будут по–прежнему обучать национальную гвардию Сомосы, как расстреливать народ Никарагуа?

— Итак, ты хочешь сказать, что нам следует сесть в одну лодку с Кастро?

— Нет, я хочу сказать, что просто не понимаю, почему нам всегда следует поддерживать военные хунты, против которых выступает народ.

— Причина весьма проста. Большинство генералов, заправляющих делами в некоторых странах Южной Америки, прошли подготовку в нашей военной академии Уэст–Пойнт, в том числе и Сомоса. Они хорошо говорят по–английски, и нам легко вести с ними дела. А если к власти придет народ, через шесть месяцев появится другая Куба!

— Но ведь Сомоса удерживается у власти только благодаря поддержке Соединенных Штатов. А народ Никарагуа настроен антиамерикански потому, что знает: Сомоса — свой человек Вашингтона. Я думаю, что, если мы окажем помощь Лопесу, это не будет означать, что мы пляшем под дудку марксистов.

— Мы не знаем, каким курсом может повести страну Лопес. А за Сомосу мы совершенно спокойны. Разумеется, он может быть отъявленным негодяем, но это наш негодяй!