Заберу тебя, девочка (СИ) - Мишина Анна

Вздрагиваю от того, как он ударяет кулаком по столешнице.

— От тебя хоть какая-то польза есть для этого мира, мать его? Кроме умения тратить бабло? — прорычал.

Стало обидно.

— Ну уж извините, — возразила, набравшись смелости. — Я не просила меня красть. И в кухарки я не нанималась, — готова развернуться и уйти, да только не успеваю. Жестко хватает меня за руку, отталкивая к плите.

— А тут не санаторий, девочка. Читать, надеюсь, умеешь. На пачках все написано, приступай. У тебя полчаса, — и вышел, оставив меня одну.

Смотрю на провизию и на трясущиеся свои ладони.

Урод!

Каша. И кто знает, как ее готовить? Какую брать крупу? Рис? Гречку? Или… что это? Геркулес?

Я не люблю каши, особенно молочные.

С недоверием смотрю на банку сухого молока. А с ним что делать?

И на это всего полчаса? А у меня даже Интернета нет под рукой. Видео-урок с пошаговой инструкцией помог бы приготовить. А вот это все сомнительно.

Спустя полчаса на плите булькает каша в кастрюле.

Но есть это я не буду.

— Готово? — вздрагиваю.

Снова и снова! Да сколько можно так неожиданно появляться?

— Хочешь меня до сердечного приступа довести? — возмущаюсь.

Но вместо ответа мужчина подходит к плите и с недоверием смотрит на содержимое кастрюли.

— Что это? — спрашивает.

— Как заказывал, каша, — пожимаю плечами.

— Какая каша?

— Геркулесовая.

Берет в руки ложку и подает ее мне.

— Пробуй, — командует.

— Что?

— Пробуй то, что наготовила, — все еще держит ее передо мной. — Или думаешь, я рискну своим здоровьем, дегустируя это первым?

Осторожно беру ложку похолодевшими пальцами.

— Ну?

Ну-ну… баранки гну. Бери и сам пробуй, питекантроп.

Но высказать свое возмущение вслух не решаюсь. Черпаю немного и, подув, пробую.

— И как? — спрашивает, пристально наблюдая за мной, словно ловит каждую эмоцию. Только я уверена, что это для того, чтобы чуть что отругать как маленького ребенка, ну или не маленького.

— Никак, — откладываю ложку.

— И что не так? — нет, он издевается?

— Пресно.

— Соль, сахар вон там, — показывает в сторону шкафчика. — Накладывай в тарелку, — отвечает.

— Ты будешь есть кашу? — спрашиваю.

— Не я, а ты, — усмехается.

— Я не буду это есть, — качаю головой, отступая от плиты.

— Уверен, что будешь. Иначе кормить тебя буду я. Сомневаюсь, что ты об этом мечтаешь, — а сам лезет в шкаф и достает консервы.

— А ты? Будешь есть это? — киваю в сторону банки, что он поставил на стол.

— Тушенка. Да. По крайней мере, не траванусь. А вот ты это запомнишь и, думаю, впредь будешь относиться к своим обязанностям ответственнее, — открывает банку, берет ложку и садится за стол. Запах тушенки разносится по небольшому помещению и мой желудок тут же отозвался урчанием.

— Кашу накладывай и садись за стол, — звучит команда.

— Погоди, — застыла на месте. — Что значит, обязанности?

— Готовка твоя обязанность, — прожевав, ответил. — Что здесь непонятного?

— Я не буду готовить.

— Будешь, — пророкотал его голос. — Заодно научишься. Будь уверена, этот навык тебе пригодится.

И все, больше ни слова. Получив вдогонку красноречивый взгляд, достала тарелку и, положив в нее пару ложек каши, села за стол.

Поковырявшись ложкой в тарелке, так и не решилась это есть. Судя по всему, я сегодня буду голодной.

Мужик, он же похититель, он же водила, быстро разделался с той самой тушенкой. Название какое странное. И выкинув банку в ведро, вышел из кухни.

Я, взяв свою тарелку, выкинула содержимое туда же. А есть все же хотелось. Поэтому пользуясь случаем пока его нет, заглянула в тот самый шкаф, откуда он достал себе банку.

А тут… тут армейская столовая. Беру одну упаковку в руки. “Овощная икра”, “Цыпленок с гречкой”, “Гуляш с картофелем”… Почему армейская? Потому что на каждой упаковке соответствующий логотип.

Серьезно? И он меня заставил варить кашу?

А потом меня осеняет. Может ли это значить, что он не бандит? Может ли это значить, что он военный?

Задумавшись, взяла того самого цыпленка с гречкой и, закрыв дверцу шкафа, села за стол. Вскрываю упаковку и, боже, как это вкусно пахнет. Никогда не подумала, что буду так радоваться простой еде. Быстро взяла вилку с другого стола и вернулась на свое место, с нетерпением зачерпнув кашу с мясом и прикрыв от наслаждения глаза, восхитилась вкусом. Это вкусно. Очень.

До слуха донеслось рычание, будто двигатель завели и тут же включился свет. Видимо, тот самый генератор водила починил.

— Свет… — вошел в кухню и замолчал, уставившись на меня. — Кто разрешил? — прищурил глаза.

— А я спросить должна была? — с набитым ртом решила уточнить. — Извини, я слишком голодная для этого была. Но спасибо, теперь я почти наелась, — доскребываю остатки каши.

Молчит, играя желваками. Злится.

Отставляю пустую емкость.

— Ты военный? — решаюсь спросить. Уверена, четкого ответа не получу, если вообще услышу хоть что-то.

— Тебя не касается, — отвечает резко.

— Откуда тогда это? — киваю на шкаф.

— Приберись тут, — словно мимо ушей мои вопросы. — Скоро станет тепло, нужно будет провести влажную уборку в доме, — и вышел.

Уборку в доме? Мне теперь еще и убираться? Но что я могу сказать ему? Прекрасно понимаю, что с ним лучше не шутить и не спорить. Потому что что? Я в глухом лесу. Ищут ли меня и найдут ли — под большим вопросом.

Пока размышляю, убираю со стола и ставлю в мойку кастрюлю, из которой в ту же мусорку выгребла пригоревшую кашу.

Но ко всему этому мне бы нужно в ванную или в душ. Но шастать по дому в ее поисках я не хочу. Поэтому иду за водилой. Выхожу из кухни, по небольшому коридорчику иду туда, где гудит тот самый генератор.

Мужик стоит спиной ко мне. В майке. Хотя на нем это не майка, а всего лишь кусочек ткани, который чуть прикрыла тело, а точнее… И вообще, холодно же.

— Что? — обернулся так резко, что я не сразу вспомнила, зачем пришла.

— Вода в доме есть? И душ? Мне нужно помыться, — язык еле шевелится.

Когда он так близко, я начинаю блеять как овца. Но в тоже время бесит своей самоуверенностью. От его приказов хочется сопротивляться и возражать. Поэтому стою сейчас напротив него и боюсь сказать лишнего, но в то же время…

— Помыться? — его глаза потемнели, а я, увидев это, отступила на шаг, обхватив себя за плечи.

В воздухе повеяло опасностью.

— Да. Мы ехали сколько? Хочу освежиться. Я девочка, в конце концов.

— Ну пойдем, девочка, покажу, — его губы криво изогнулись в подобии ухмылки.

Он прошел мимо меня, обдав своим запахом. Он у него не пропитанный парфюмом. Это что-то особенное, только его личное, мне кажется.

Как загипнотизированная плетусь за ним. Дверь, ведущая в ванную комнату, оказывается под лестницей, поэтому ее я и не увидела.

Заглядываю в помещение. Первое, что замечаю, так это ванну. Губы сами расползлись в довольной улыбке, стоило только представить, как погружусь в горячую воду.

— Зря лыбишься, — отрезвило тут же прилетевшее от него. — Воду запустил, — он открыл вентиль крана и тот возмущенно зашипел. — Когда наполнится водонагреватель, только тогда можно будет включить его, — и выходя, договорил, — как вода пойдет из крана, закрой вентиль, и нажми вот эту кнопку. Надеюсь, справишься.

Так и оставил меня с фырчащим краном. Супер просто. Но одно радует, что помыться я все-таки смогу.

Когда вода пошла из крана плотным напором, я его закрыла. Нажала на кнопку, на которую показали. Осталось дождаться, когда она нагреется.

Потрогала батарею, которая, к моему счастью, оказалась еле теплой. Значит, и здесь скоро станет комфортно. Пока можно ходить только в куртке. А когда стала выходить из ванной, заметила отсутствие внутреннего запора.

Да ну нет! Не может быть такого!

Глава 7

Рената