Пастух медведей - Андрей Белянин

Наташе В.

Волной волос до пояса укрыта…На теплоту наш мир преступно скуп,И черных мыслей креповая свитаЛожится горькой складкою у губ.Слепых дождей звенящая кантата,Пустых дорог высокопарный слог,И снова боль, с упорством автомата,Раскалывает мраморный висок.А горизонт, как прежде, чист и ласков,Но веры нет в бессмертье наших душ.И вот все чаще вместо ярких красокБумагу душит траурная тушь.Я боль сниму ладонями, как накипь,Как ржавчину сотру ее с чела,Я докажу, что есть другие знаки,Кроме единства и добра и зла.Я боль возьму, сожму, сомну, как тряпку,Волью в себя израненную кровьИ о любви что-то такое ляпну,Что ты поймешь, что есть она — любовь!Потом уйду. Привычно и не ново.Затерянный в толпе знакомых лиц.Но появлюсь неждан-незваный снова,Едва почуяв дрожь твоих ресниц…

«В. ВЫСОЦКИЙ»

Ах, как хочется снова со всеми на «ты»,Ах, как хочется нежности и доброты,Но слетают с церквей, кувыркаясь, кресты.И опять мне стоять у последней черты.Но сегодня не я и не вышел мой срок.Ни окольных путей, ни забытых дорог,Ни улыбок друзей, ни полночных тревог,Ну, а что не успел, не сказал и не смогПод Полярной Звездой и под Южным Крестом,Под бумагой, холстом да кленовым листом.И покажется все удивительным сном.Если что не допел — постараюсь потом…

* * *

«Запрягу я тройку борзых,Темно-карих лошадей…»Вдаль, по первому морозу,От печали и страстей.От случайных строк и звуков,Чьей-то каши, чьих-то дров.От жужжащих в уши слухов,Прений и выговоров.В поднебесье ранней раньюЧуть заплещется рассвет,Белый снег звенящей сканьюЗаметет мой свежий след.Если можно, Боже правый,Нас помилуй и прости:Независимое право —Бросить вожжи средь пути.Серебро на плечи сыплет,Вскачь и — наплевать: куда?!Кони влет, по звездной зыби,Вплоть до Страшного суда.Только где-то там, в тумане,Прозвонят колокола…Были кони. Были — сани.Жизнь была и не была…

ИЗ НЕОПУБЛИКОВАННОГО * * *

Я сейчас вспоминаю тебя — мне нужна тишина.Нет, не мертвая тишь, а живое молчанье природы,Бесконечный закат и зеленая в небе луна,И в муаровой мгле чуть застенчивых звезд хороводы.Я тебя на руках, как волну, как охапку цветовНес в безумстве веселом, кружа в ритме вальса по лужам.Что тогда говорил? Я сегодня не помню тех слов,И сейчас подобрать не сумею ни лучше, ни хуже…Ты так жалобно мне говорила: «Зачем? Отпусти…Я заплачу сейчас или крикну милиционера,Видишь, люди вокруг…», — а сама прижималась к груди.Крепче всяких запретов нас держит такая вот вера.Губы сами тянулись к дурманным твоим волосам;Их закусывал в кровь я, и взгляд отводил в поднебесье,И себя проклинал за покорность тем синим глазам,Что так ласково греют далекой и близкою песней.Ты тогда пожалела меня? Или что там еще…Или попросту знала, что это продлится недолго?И дрожала рука, на мое опустившись плечо,И прощальною свежестью лета пах ветер над Волгой.Где потом не носило меня? В прикаспийских степях,В хичаурских дорогах и в скалах седых Габустана.То, что было тогда в самых синих на свете глазах,Я забыл. И старался забыть поскорей, как ни странно.Мне бы все позабыть. А когда я зимою вернусь,Снова встретиться вдруг, — и замрут переулки пустые…И почувствовать в сердце далекую светлую грусть,И понять то, что это — любовь…И что это — впервые…

* * *

Я все теперь приму наполовину.И, на полсердца наложив печать,На полувзгляд и полувыстрел в спинуПолуулыбкой буду отвечать.Полуобман приму на полуверу,Полуогонь приму на полдуши,На полбеды отвечу полумеройИ буду скромно доживать в тиши.Помилуй бог! Как просто и спокойно!Не надо только принимать всерьезОбиду, подлость, травлю или бойню,А также мир надежд, ошибок, грез…Я буду жить с полухолодной кровьюИ ждать багряных листьев к сентябрю.Я полупьян твоей полулюбовьюИ полуверю в то, что говорю…

* * *

Где ты, Монгольская улица?Редкие фонари.Маленький дом сутулитсяВ сумерках до зари.Пыльный трамвай покатитсяКрасным пятном с моста.Память опять спохватится,И захлестнет мечта.Будда, вздохнув, неопытноВзял самурайский меч.День суетился хлопотноВ жанре случайных встреч,В стиле заезжих вестерновИ мелодрам, и снов;Проще назвать, естественно,Все это как — любовь…Проще, надежней, выгодней,Не погрешив в строке.Вот и рванулась иволгойПесня в моей руке.Все мы достойны лучшего,Чем огонек в пути.Не обещай, не мучайся,Не вспоминай… Лети…

* * *

По аллее шел гвардейский полк,Тихо шел, без труб и без знамен.Городок провинциальный смолк,Чуть прищурив ставенки окон,И ни смех не слышался, ни плач.Чувства оставались на потом.На лафете спал седой трубачСамым тихим, самым вечным сном.Оставляли русские Смоленск.Горько-тих чеканный шаг солдат.Аксельбантов порыжевший блескКак-то был не к месту и не в такт.Небосвод так безнадежно сер.Да и все хватили через край.Но усталый бледный офицерВдруг взмахнул рукою: «Запевай!»Вицмундиров черное рванье!Не до песен тем, кто чудом цел.Гаркнуло злорадно воронье,Только полк собрался и запел…Пели в исступленье, как в бреду.Голоса охрипшие сорвав,Пели, спотыкаясь на ходу,И безбожно путая слова.Пели так, что слезы на щекахНи один за слабость не считал.Поднималась песня на штыках,И дрожал нагревшийся металл.Ветер в нетерпении звенел,Напоенный болью и свинцом.И, едва поющий, офицерРухнул в гриву мраморным лицом.Гул орудий плыл издалека.Ничего… Вернемся… Ничего…И несли солдаты на рукахТело командира своего…

* * *

Все в капканах бед и обид,Душит землю слепая злоба.А над городом стук копыт,Словно гвозди бьют в крышку гроба.Тощих фонарей мутный свет:Раз пророки спят, небо — немо!Откровенья — бред, откровенных — нет!Не горят огни Вифлеема!Век еще живет, мир еще не стар,И слепой поэт помнит Музу.А планета мчит, как бильярдный шар,И вот-вот закатится в лузу.Там в сетях систем уже много лет,Завершив свой бег бесполезный,Мертвые шары вспыхнувших планетПовисают над звездной бездной.Мы спасемся, мы выросли в пене битв,И оружье у нас любое —От молитвы, похожей на пьяный хрип,До бессильных смертей героев!Нас столетьями вскармливал старый сон,Что придет наш Спаситель светлый.Приходили, помногу, из всех времен,Но земля покрывалась — пеплом!Птиц и ангелов убивают — влет…Притерпелись, долой химеры!И надежды нет, но ведь Он придет,Наша память и наша вера!

ГРУСТНЫЙ АНГЕЛ (1996)

* * *

Мы затеяли романС канделябрами и тмином…Праздничный самообманТает искоркой каминной.И смеется свысокаГрань хрустального фужера…Обнаженная рука —Полувольность, полумера?Лепесток свечи дрожит,Как прозренье иноверца.Капля воска вниз бежит,Принимая форму сердца.Обольстительная ночь,Отменив закон деленья,Нас отбрасывает прочьОт приличий и сомненийВ правильности наших встреч,В праведности наших взглядов.Нас уже не уберечьОт напитка с вечным ядом.Не укрыть и не спастиВ многогранности Вселенной,И последнее «прости..»Прозвучит одновременно…

В. К.

Не твоя вина в том, что мы не вместе.Не моя вина в том, что мы в разлуке.Мир бездумно слеп и преступно тесен,И пространство глушит песен звуки.Мы идем по кромке листопадаИ сдуваем облака с ладони…Объяснять нам ничего не надо,Ты же так мудра. Я же так спокоен.Мы идем вдвоем, улыбаясь шуткам,И в движеньи губ не найти печали.Ах, как легок шаг! Только в небе мутно,И на сердце лед — не согреть свечами…Нет меж нами стен и глухой ограды,Сплетни так пусты, так наивны вести…Нам не надо слов, нам довольно взглядаУбедиться в том, что, как прежде, — вместе.Пусть пустых надежд отшумели битвыНа ветру эпох, в суматохе буден…Отписав стихи, отшептав молитвыИ… теперь уже ничего не будет.Ты чужая мне. Я тебе не милый.Разлучите нас — мы умрем в неволе.Не твоя вина в том, что ты не в силах.Не моя вина в том, что я не волен…

* * *

Ваша светлость, дама в черном,Тает след в тумане зыбком…Я ответственен, бесспорно,За нелепую ошибку.Но чем строже наказанье,Тем возвышенней прощенье.Как похоже на призванье —Это позднее прозренье.Запоздалость комплимента.Неуверенность ответа.Зазмеившаяся лента,Словно путь в былое лето,В давние воспоминаньяПоцелуев рукотворных.Это все-таки призванье,Ваша светлость, дама в черном…Вы уйдете в бесконечность,В листопадное смятенье.Я, спеша, срифмую ВечностьС этим траурным Мгновеньем.Время, может быть, излечит,Но заставит с новой больюЖдать суда случайной встречиС неслучайною любовью…

* * *

…Поцелуй твой пахнет дымомЗолота сгоревших листьев,И бегут необратимоВ никуда шальные мысли.Между стен змеится зависть,И скользящие цитатыПадают, не разбираясь,В руки правых, виноватых…Все равно пройдет эпоха,Обещанья станут пылью.Будет все не так уж плохо,Не как раньше, но стабильно.Нет, дебильно! Понимаешь…Пряный вкус непостоянстваЛучше быта, где витаешьВ промежутках лжи и пьянства.Так проглотим, как лекарство,Горечь прошлых откровений —В небе Бог, на небе Царство…Переступим наши тени,Перейдем в иную сущность,В неземное измеренье —И взаимную ненужностьПримем как благословенье…

* * *

Вашу увядшую розуЯ достаю из вазы.Столько в душе вопросов,И не ответишь сразу…Столько ассоциаций,Поводов для поэмы…Хочется углублятьсяВ многомасштабность темы.Спеть о былом величье,Рвущем сердца на части…Смело, до неприличья,Вывернуть душу настежь.Понапридумать строчекВ стиле речей Востока,Чуть изменяя почерк,Ныть о любви высокой.И воссоздать, как символВечности и страданья,Этот цветок красивыйВ горечи увяданья.Можно сплести завесу,Выкроив час и место,Можно поставить пьесу,Все рассчитав до жеста.И освятить рассветомПолную смысла позу…Что же я все же предал,Бросив сухую розу?

* * *

Зажгу свечу в старинном канделябре,Налью вино в высокие бокалы,А за окошком мечется ноябрь,И вечер опускается устало…На белый лист неспешно лягут строки,Воссоздавая тень воспоминаний,Смещая лица, раздвигая срокиИ путаясь с возвышенными снами.Бросая тень, словно изнанку света,На все, что мне казалось безупречным.На дальний отзвук выцветшего лета,Что затерялось на дороге МлечнойИ выпало под утро спелым ливнем,Преобразившись на холсте в признаньеМоей мечты о давнем и о дивномВ зеркальном искажающем мерцанье…Забыть про все и стать самим собою.Писать картины, сочинять сонеты,Где наша встреча, ставшая судьбою,Тоскует в раме черного багета…

* * *

Падает небо ажурным дождем,Бывшее некогда синим…Мы умираем, творим и живемВ мире изломанных линий.Как силуэт, отраженный в окнеДолгой вагонной дороги,Изморозь дней в очищающем снеВзвесят небрежные боги.И подведут неучтенный балансС уймой ошибок на бланке,Щедро отдав подвернувшийся шанс —Встретиться на полустанке.Там, где грохочет на стыке ветровБешеный поезд Вселенной,Мы разглядим неземную любовь,Ставшую гордой и тленной.Мы улыбнемся, почувствовав связьСудеб, как вечных истоков.Злоба пройдет, и отмоется грязь —Ты уже не одинока!Не уходи. И тогда, и теперьВисну плющом на балконе…И обреченное время потерьПересыпаю в ладонях…

* * *

По черной траве я иду к тебе,По черной траве…В ветвях запутался соловей,В умершей листве.И гасит шорох моих шаговТумана плед,Где отраженье банальных сновЗмеится вслед…Целую призраков, пью вино,Смеюсь в зенит,Неторопливо в немом киноВращаю дни.Почти случайной дарю навекСвое кольцо,И грудь сжимает железный век,Дыша в лицо…В любое время застывших нотЗдесь так темно.Твоя трибуна — мой эшафот,Уже одно!И звезды падают с высоты,Цветной горох…А запах серы из темнотыКорежит вдох.В горячем смерче чужих кровейНа робкий свет —По черной траве я иду к тебе,По черной траве…

* * *

Я поставил любовь на обрыв у реки.Я холодной рукой взвел спокойно курки.Выстрел грянул, как пробка шампанского — хлоп!И в плечо мне хлестнула горячая дробь.Сгустки боли как черного дыма комки…Я прицелился тщательней, с левой руки,Точно в сердце. Упрямо. Качнулся прицел —Снова выстрел… Ну вот, я опять не успел…Ветер выбросил руку, как добрый отец,И швырнул мне к ногам бесполезный свинец.…Что за сон? Странный сон.Надо б в церкви свечей…Я кривлюсь от бессмысленной боли в плече!

* * *

Помнишь лето? Жаркий полдень,Плеск волны зеленогривой…Пароходик на природеШел вперед неторопливо.Коренные астраханцы —Мы так радовались зною.Над рекой в небрежном танцеОблака несло прибоем.День стремился обернутьсяСном, проплывшим между нами,Как боязнь соприкоснутьсяОбнаженными плечами.Даже ветер счел ошибкойИ последствием испугаНаши робкие попытки —Не смотреть в глаза друг друга.Говорить о постороннем,О бессмысленном и бренном…Радуга на небосклонеМягкой линией коленаОкуналась в стрежень Волги.Тих, услужлив, но нескромен,Хитрый вечер втихомолкуЦеловал твои ладони.Сердце сжав в осколок кремня,Мне казалось — мир не вправеНаши души гнать на землюВ этой августовской лаве,Если прожито так мало,А возносят лишь за муки.За спиной вздыхал усталоАнгел грусти и разлуки…

* * *

Что за имя — Мейхани…Легкое, непрочное,Как звучащая в тениМузыка восточная.Многоцветье древних строкВ ритмах века нервного.Розоватый лепестокУ бутона первого.Откровение и бред,Удивленье вечности.Робкий, нежный силуэтДетства и беспечности.Плач валторны, Мейхани…Не сродни унылости.И Господь тебя храниВ неизбывной милости.Жизнь — слепое колесо,Как еще завертится?У судьбы возможно все —Верится, не верится…Может, вспомнишь, может, нет,Память — вещь неточная.Вечер, встреча и поэт,Дальше — многоточие…

* * *

Твоя власть, твое правоМоими стихами мостить дорогиДарить налево, дарить направо,Словно об коврик — вытирать ноги.А я звоню, молясь телефону,Он с пониманием соединяет,И в проводах меднотелых стонутРифмы, которых не принимают.Успеть бы спеть моей королеве,Покуда сон не сомкнул ресницы,О том, что в полях зацветает клевер,А нам обоим еще не тридцать…Еще мы можем бродить по лужам,Смеясь угрозам полночной птицы.И водевили о глупом мужеРоскошно ставить, играя в лицах.Еще возможно читать меж строчек,Как меж прожилок опавших листьев.Край неба розовым оторочен,Но мой закат без тебя немыслим.Так день, отмеченный нелюбовью,Проходит мимо, в отдельном ранге,Склонился скорбно у изголовьяМой грустный ангел…

* * *

Белый холст и кисти белые.Белый потолок и простыня.Первые мазки, еще несмелые,Но уже проложена по беломуБелым снегом белая лыжня.Падают дожди оторопелые,А в столичном граде ночи белыеРазвели висячие мосты…В белом небе словно обгорелыеНад Гостинной церковью кресты.Белой леди всходит смерть по лестнице,Покрываясь мягкой пеленой…Хочется заплакать и повеситьсяНа рогах серебряного месяца,Криво усмехаясь над судьбой.Вверх взлететь белесою субстанцией,По тоннелю до последней станции,Снежной грани между да и нет,Чтобы через много — много летДевушка с улыбкою КонстанцииЦеловала мой цветной портрет…

* * *

Сумерки.Не жизнь — сплошные сумерки.Отрицанье света и гармонии.Может быть, и чувства просто умерли,Растворившись в траурной симфонии?Если нет любви и нет желанияПродолжать затянутые опыты…И просить любви, как подаяния,Жалким, прерывающимся шепотом,Что упал в ладонь копейкой медною,Вымученной каплей на надгробие…Наших писем робкое и бледное,Но закономерное подобие.Мы, возможно, поступали правильно —Время не гоня, шагали пешими…То ли все вокруг настолько праведны?То ли мы с тобой такие грешные?Падаем — разбитые, бескрылые…Сумерки подводят к бесконечности.Дальше только ночь, ты слышишь, милая?Только ночь, в последнем вздохе Вечности…

* * *

Упала тень, и вечер звезды сжег…В туманной мгле лишь сосны тихо стонут,Где, подводя грядущему итог,Мы в прошлое глядим, как в черный омут.Прочь оттолкнув покатой крыши край,Я ринусь вверх, немой и вдохновенный —Пойдем со мной, в мой Водолейский рай,И нет прекрасней места во Вселенной.В мою ладонь вложи свои мечты.В моих руках оставь воспоминанья.Всего лишь шаг с зовущей высоты,Всего лишь миг от веры до призванья.Закрой глаза и веером ресницВдохни мне в душу память первых взглядов,Тень хуторов, предчувствие столицИ слов, каких произносить не надо.Наложен крест, заклятье и запретНа долгий сон, на ровное дыханье.Пойдем со мной, но близится рассветИ трезвый взгляд, и быт, и пониманье.Не торопись, подумай, отыграйСвое лицо на сцене настоящей.Осталась ночь и вот он, этот край —Отточенный, заветный и манящий…

* * *

Я все переживу… И эту ночь,И этот день, что будет вслед за ночью.Не оставляя места междустрочью.Вернусь таким же, как и был, точь-в-точь.Ты не заметишь измененья глаз,Неловкую медлительность движений,Поставив это, как и в прошлый раз,На счет моих обид и поражений.Я вспомню год, и месяц, и число,Сгоню со лба ненужную усталость…И если все решу начать сначала —Скорей себе, а не тебе назло.В бессмысленности прошлых убежденийЯ отыщу далекий небосклон,Пойду к нему, и станет только онЗаглавною строкой стихотворений.Я не стремлюсь забыть твои черты.Нелепо, глупо и ни капли толку.Конечно, можно применить двустволку,Но лишь за тем, чтоб улыбнулась ты.Все станется. Привыкнув к укоризне,Весь в поисках вселенных и систем…Я все переживу. И нет проблем.Как нет того, что называлось жизнью…

* * *

Ледоход на реке. ЛедоходНаших чувств, наших слов, наших нот.Бесполезный, подтаявший лед —Плывет…На зеленом стекле водыТо ли муть, то ли знак бедыИ мелькает сквозь облака —Рука…Все навязчивей бредней жгут,Я не жду, и меня не ждут.И она сейчас не одна —Весна…Не сценарий и не сюжет.Есть надежда, но веры нет.Жизнь, конечно, во всем права —Слова…Неизменна судьба и крест…Вот и ангел сошел с небес…Как недавно он стал седым —Молчим…Тихо тлеет стихов зола.Нет ни искорки, ни тепла.Черным пеплом слова «прости…»В горсти…

* * *

Ваши царственные плечи…Мир, расколотый на части.Я почти готов отречьсяОт любых былых пристрастий.Я почти готов скатитьсяДо банальных комплиментовИли просто разразитьсяВ восхвалении момента!Перепробовать движеньяГуб восторженно-манящих…Выдох, как самосожженье,Вдох, как неприятье счастья.Я не верю расстояньям,Я забуду о смиреньеВ зное нашего прощанья,В свете верного решенья.Мы расстанемся… завидно,Как итог любой дилеммы.Жаль, но мне пока не видноРазрешения проблемы.Обездолен, обездвиженВзгляд безмолвного протеста…Шаг во тьму — и не увижуВсепрощающего жеста…

* * *

Тяжело… До обид, до горечи,Выговаривать твое имя…В раскаленной бессонницей полночиПеред звездами золотыми.Не молясь и не проклиная…Но железом налиты губы…Как легко уходить, читая:«Нелюбимый…» или «нелюбый…»Как легко размыкать объятьяРук, которые отпускаютНа распутье или распятьеОбнаженного бездны края.Где возвышенным междометьемИ принятием всякой болиЯ себе кажусь просто третьим,Третьим лишним на этом поле.Побреду в цветах по коленоНад разлуки дырой озонной,Буду душу лечить от пленаЗолотой чертой горизонта.Распевая казачьи песни,Распивая донские вина,Веселее и интереснейОщущать себя мокрой глиной.Слепим сердце, чирикнем спичкойТак художественно и безвредно —Вот и новый готов кирпичикМавзолею твоей победы…

* * *

Отпусти меня с ладони,Как дыхание свечи…Отзвук колокола тонетВ очертаньях каланчи.На оранжевом закатеСилуэтом черный храм.Память ошалело платитМелкой дробью телеграммЗа минувшие обиды,За мелькнувшие огни.Мы смеемся и для вида,Наугад, считаем дни.От последней нашей встречи,До касания руки —Стоит ли цветок калечить,Обрывая лепестки?Если оба знаем — любит,Поцелует и прижмет.Если узел, то разрубит.Если угол, повернет.Все исправит до штришочка,На податливом листе —Можно смело ставить точку,Вместе с датой на плите.В старой раме из левкоевОтыскать поддержку снам…И расстаться, как героиСамых мыльных мелодрам…

* * *

Не было других… Она — единственная!Вечная модель для всех художников.В ее честь возжигались таинственноДуши, как жертвы, на медных треножниках.Нет совершенства… Ни здесь, ни выше.Прядь со лба отодвинув устало,Жизнь расплескалась вулканною жижейВечным стремлением к идеалу.Перед грозою железной прянулаДикая кровь амазонок Каспия,Болью набатною с неба грянула,В горло стрелу направляя ласково.Ты, без подпруги, на волчьей шкуре,Вздыбила вдруг скакуна косматого.Что за женщина! Взгляд нахмуренный,Руки, привыкшие к делу ратному.Как нежны они были, помнится…Поцелуями мною вскормлены.Там, где раньше скакала конница,Там сегодня шоссе да вороны…Только не было, не появитсяРавной той, что ушла в закатное,Чьи следы растворились в маревеРаскаленного солнца Запада.И брожу я с полынной веткоюОблетевшего и отцветшего,Разгоняя туманы редкие,Окликая давно ушедшее…

* * *

Один телефонный звонок, почти что из ниоткуда.От той, что жила вдали бесчисленно много дней.Обрывки случайных слов, осколки седьмого чудаУпали в мою ладонь и тихо согрелись в ней.Расплавились, как стекло, тягучей, прозрачной негойМгновений, где я вдыхал упрямство ее волос,Где плыл аромат церквей, холодная ласка снегаИ детская вера в то, что мир состоит из грез.Мы оба играли гимн…Мечтая пленить друг другаКто внешностью, кто умом, кто формой, кто силой рук.Для нас усмирялся дождь, о нас разбивалась вьюга,Но вот наступил момент традиционно — вдруг!Вдруг — обоженный взрыв, разом взломавший почву…Установивший грань, как пограничный столб.Мягкая тень греха пала меж нами ночьюИ разлучила нас, к радости праздных толп.Но в шестизначьи цифр нового телефонаДышит среди мембран ложная жесткость фраз.Истинны не слова — таинства полутонаТой, что прошла меж рифм, не поднимая глаз…

* * *

Черным мелом чертит вечерКонтур плеч на сером фоне…Память стынет, время лечит,Тонет облако в затоне.Струны шепчутся о главномНе открыто, а намеком.Мир в неведенье бесславномПрозябает одиноко.Бесполезное занятье —Сочинять стихи о светлом —Муза ходит в черном платье,Посыпая кудри пеплом.Потому что слишком поздно.Потому что век просрочен.Потому что эти звездыНе для нас смеялись ночью.Да и ночь была чужою…В хриплой трубке телефонаГул неясный, по покроюПоминального трезвона.Все останется, как было:Встреча, сон, полуулыбка…Из трущоб плывет унылоЧья-то пьяненькая скрипка.Этот город постепенноВсе равно простит обоих —Я целую след от ТениНа растресканных обоях…

* * *

В фужере плещут звезды,Вино мадам Клико…Все так безбожно простоИ дьявольски легко.Но как отточен профиль —Камеей на плите!У женщины напротивВ скользящем декольте.Отнекиваться глупо.Где грань меж «нет» и «да»?Распахнутые губыБез капельки стыда…Нежданная наградаВ мелькнувшем сонме лиц,И вечная прохладаПод трауром ресниц.В глазах звериный голод.Неслышен сердца стук.Какой могильный холодМоих коснулся рук!Я, с первым поцелуем,Рванув одежды клок —Серебряную пулюПустил себе в висок…

* * *

Не бывает любви условной…В небе звезды застыли гроздью.Бьет двенадцать, сегодня в дом мойОбещала прийти гостья.Длинноногая недотрога.Кровь неровно стучится в венах…Что-то стукнуло в раме оконИ прошло сквозняком по стенам.Только свет зажигать не буду,Даже если луна в тучах.Если я не поверю чуду,Хоть кому-нибудь станет лучше?Я приму ее руки-тениВ ковш горячих моих ладоней.Брошу все дела на неделеИз-за глаз, что ночи бездонней.Пусть не скажет она ни слова,Я прочту сквозь ее молчаньеОтрицание — лобового,Понимание — тонких тканей…Озаренье иных мечтаний,Неподвластного измеренья,Разложение сочетаний,Искажение точек зренья.И она, улыбаясь тайно,Мне напомнит, что все бывает…Что уже остывает чайник,Что уже шоколад тает…На прощанье обернется,Бросит взгляд на жилье поэтаИ сюда уже не вернется.И мы оба поверим в это…

* * *

Какая сказочная ночь!Знак отрицанья и вопроса.И темнота, как черный скотч,В окошко тычет мокрым носом.Веду безмолвный разговорС чужою тенью. Дивный профиль…Старинный мейсенский фарфорНам охлаждает горький кофе.Стихи и белое вино,Неспешный шепот рифм, усталость…Все это было так давно,Что, видимо, и не кончалось.Все, что вершится — не во сне.На зависть всем иным поэтам,Пришли вы именно ко мне.Я почему-то знаю это.Движенье красок, нот и чувств,То в небо ввысь, то вниз с откоса.Как заслужил, чем расплачусь,Я не настроен на вопросы.В ночи сверкала бирюзаМеж звезд торжественно и броско…Со свечки падала слеза,Застыв немым комочком воска.Рассыпался хрустальный смехСто лет назад. Но и понынеЯ вспоминаю это имя,Но не для всех…

* * *

Я такой же предмет, как любая деталь интерьера.Создаю антураж и коплю на поверхности пыль.Мне присуща во всем утонченная гамма и мера,Освещение, место, высокий классический стиль.Я подчеркнуто вежлив, изысканно — официален,Элегантен, улыбчив, доступен (на данный момент).Если в голосе вдруг и мелькнет ощущение стали,То и это зависит от веяния перемен.Я могу объяснить все случайности этого мираИ указывать всем оптимальное время для гнезд.Препарировать Сон. Разобрать по созвучиям Лиру.Успокоить поэта, вдохнувшего Славы и Грез.Я надежен как танк и трезвей, чем расчет дельтаплана,И готов оплатить безналично представленный счет.Мне почти ничего в этой жизни ни дико, ни странно,Потому что Она сюда больше уже не придет.Не войдет в старый дом, не поправит на окнах портьеры,Не откроет рассвет, где в живую поют соловьи…Я такой же предмет, как любая деталь интерьераИ я так же умру, не дождавшись Случайной любви…

* * *

Что за ночь была!Звезды тусклые,Как пророчестваЗаратустровы.А в глазах ееПолумесяцем —Пламя светится!Искры бесятся!Сожжены мосты,Угли красные…Все слова пусты.Все — напрасные!А к бровям ееОбособленно —Мягкий бархат льнетЧерным соболем!И снега стенойСтарой крепости…Я верчу судьбойДо нелепости.А в кудрях ееЗлатокованых —Лунный луч поетЗаколдованно!И в стихах теперьСны не вещие…Меж примет-потерьВсе зловещие…В суматохе летЧувства — тщение…Но оставь хоть след,Сновидение!

* * *

Н.