Тайна старого чердака - Петр Стегний

Нарисовав на листе бумаги прямоугольник со сторонами 40 и 48 см., я погрузился в размышления. Скажу прямо — с математикой я не то, что не дружил, но… Она казалась мне наукой отвлеченной, а то и специально придуманной для того, чтобы мучить нас, людей дела.

— Подскажу, Охломонов, что мы проходим сейчас наименьшее общее кратное. — Кирилл настолько вошел в роль, что в голосе его, как у нашего математика, имевшего прозвище "Архимед", появились вкрадчивые нотки, особенно нервировавшие его жертв.

Я тупо смотрел на нарисованный мной прямоугольник и представлял, что это поле, по которому ходит землемер с деревянным циркулем в руках. Сколько ему скажут, столько и намеряет, зачем ломать голову?

Однако предпринятую мной попытку развернуть математику ближе к жизни Кирилл немедленно пресек, попутно напомнив о полном отсутствии у меня пространственного воображения, а, следовательно, и абстрактного мышления.

Поскольку от такого заявления оставалось уже полшага до сомнений во владении мной дедуктивным методом, я мобилизовал волю, определил наименьшее общее кратное — и через минуту-другую задача была решена.

— 30 квадратов со стороной в 8 см., - произнес я с чувством восстановленного порядка. И не отказал себе в удовольствии добавить:

— Элементарно, Ватсон.

Пожалуй, такое выражение превосходства с моей стороны было излишним. Во всяком случае, вторая задача Ватсона показалась мне намного более трудной.

— Вдоль железнодорожной колеи, — диктовал Ватсон, — через кажде 45 метров поставлены электрические столбы. Затем там же поставили новые столбы, но уже на расстоянии 60 метров друг от друга. Вопрос: на каком расстоянии от станции старый и новый столб стоят на одной отметке?

— Абсурд, — заявил я. — Две линии электропередач, идущие в одном направлении, будут дублировать друг друга. А поскольку мне непонятен смысл задачи, пусть ее решает тот, кто эти столбы и поставил, например, Чубайс. Я отказываюсь в этом участвовать.

— И напрасно, — сказал Ватсон, но уже не так скрипуче. — Это простая школьная задачка, причем тоже на наименьшее общее кратное. Напрягись, а то придется обращаться к Клаве, а это, в общем-то, позор, дискредитация дедуктивного метода. И поторопись — до встречи остался ровно час.

Интересно, все учителя математики становятся с течением времени такими вредными? Размышляя над этим, я как-то незаметно для самого себя решил и эту задачу. Возможно, начинало сказываться благотворное влияние Клавы Козловой.

— Первые два столба встретятся на отметке 900 метров, — объявил я с сознанием выполненного долга.

— Как же ты успел? — удивился Кирилл. — Скажи общее кратное!

— Без арифметики обошлись, — поставил я Ватсона на место.

— Как же так?

— Дедуктивный метод. Слышал о таком? Вот, представь себе — в поезде, только что отправившемся со станции, произошло преступление. Человека выбросили из окна. Известно только, что произошло это в месте, где встречаются столбы двух линий электропередач. Что делать? Применяем классическое дедуктивное умозаключение: если известно, что столбы когда-то встречаются, то по законам логики это должно произойти, когда старые столбы наверстают расстояние, отделяющее их от новых, то есть 15 метров (60–45=15). Ясно, что произойдет это через 15 новых столбов. Умножаем 60 на 15, получаем 900 метров от пункта отправления. Теперь проверяем, будет ли находиться на этом месте и старый столб. Делим 900 метров на 45 (расстояние между старыми столбами) и получаем ответ: на 900 метре будет находиться 20-ый по счету старый столб, зачем-то поставленный на этом месте Чубайсом. Вывод: на 900-ый метр железной дороги можно вызывать милицейский патруль.

— Уж, скорее, "Неотложку", — задумчиво произнес Ватсон. — Подбирать раненного, а кто его выбросил, все равно неизвестно.

— Так он сам скажет, — успокоил я Ватсона. — Когда его найдут.

После блестящего решения двух математических задач повышенной сложности (цитирую доклад Ватсона маме) мы были отпущены "на все четыре стороны, но чтоб в девять часов уже спали" (цитирую маму).

Прежде чем покинуть родительский дом, я не отказал себе в удовольствии в чисто педагогических целях, небольно щелкнуть по носу Асю, вертевшуюся у нас под ногами в безумной надежде, что мы возьмем ее с собой.

— А вас ждет ваша любимая передача "Спокойной ночи, стукачи", извини, малыши. Учись у Хрюши и Степашки, как ведут себя порядочные животные, извини, дети.

К чести Аси надо сказать, что она восприняла мое напутствие как должное. Проводила нас до ворот и, помахав нам рукой, побрела к дому.

Глава 11. Под сенью пушкинских лип

Несмотря на вечерний час, в Архангельском клубился народ. Лотошники не торопились сворачивать свои палатки. Догуливали шумные свадьбы. Невесты в развевающихся фатах снимались на фоне Пушкина в позах манекеньщиц. Женихи, курившие у входа, фотографировались с друзьями перед взятыми напрокат десятиметровыми голливудскими лимузинами, украшенными розовыми лентами и куклами на капоте. Словом, жизнь кипела, переливаясь через край.

Клава, в отличие от нас, легко и естественно вписалась в эту пеструю безалаберную толпу ("угар НЭПа" — цитирую деда). Помогла невесте подколоть открепившуюся фату, переглянулась с незнакомыми мальчишками, фланировавшими в опасной близости от нее, и, наконец, потребовала мороженое. В летний театр мы, разумеется, не пошли — со скамейки в липовой аллее, на которой мы устроились (в конце ее стоял бюст Пушкина), оркестр и так было прекрасно слышно.

— Клава, — начал Кирилл, когда мороженое было съедено. — Мы пригласили тебя в качестве консультанта по очень важному и совершенно секретному делу.

— У вас все дела секретные, шерлоки холмсы несчастные, — легкомысленно заявила Клава. — Только потом почему-то их вся школа обсуждает.

Словом, начало разговора, на который мы возлагали такие надежды, было скомкано. Впрочем, взглянув на наши помрачневшие лица, Клава сменила тон.

— Ладно, не обижайтесь, — сказала она ласковым голосом, который всегда действовал на нас безотказно. — Выкладывайте свои секреты.

Наш взволнованный, но местами немного сбивчивый рассказ о событиях последних дней (Ватсон, как обычно, своими бессмысленными комментариями нарушал стройную логику моего изложения) Клава выслушивала с возрастающим вниманием. Вскоре она уже перебивала меня не менее бестактно, чем Ватсон. Особый интерес у нее почему-то вызвал кот Мюрат.

— Ой, не нравится мне этот котяра, — восклицала она каждый раз, когда речь заходила о его подвигах. — Ой, не нравится. Какой-то он весь фальшивый.

— Но ведь факт, что это он нашел саквояж, — вскричал Ватсон, — мы сами видели.

— Ну, и что? — спокойно отвечала Клава. — В театре Куклачева коты еще не такое выделывают. Когда знают, что за это им дадут что-нибудь вкуснененькое.

— Ты хочешь сказать, что кот дрессированный? — уточнил я, не скрывая удивления.

— Во-первых, я ничего не утверждаю, — спокойно отвечала Клава. — Я только обращаю ваше внимание на то, что нормальные коты так себя не ведут. Отсюда, по вашей же дедуктивной логике, следует два вполне очевидных вывода: или кот ненормальный (и его надо отдавать Куклачеву), или кто-то использует его в пока не известных нам целях.

— А тамплиеры? — пискнул Кирилл.

— А это вообще плод твоего твоего больного воображения и увлечения всякой мистической дребеденью вроде Гарри Потера.

Кирилл, стыдливо скрывавший свой нездоровый интерес к английскому магу-вундеркинду, завял.

В общем, мисс Банкрофт (так я называл ее мысленно) появилась на сцене как нельзя более во-время (не будем забывать, по чьей инициативе это произошло). Клава со своей прямолинейностью прирожденной отличницы и свежим взглядом на вещи более, чем оправдала мои ожидания. Твердо взяв нить расследования в свои руки, она предложила систематизировать имеющуюся информацию, проанализировать ее в режиме мозгового штурма (цитирую Клаву) и на этой основе выработать план дальнейших действий.

— Какие факты, подчеркиваю — факты, а не фантазии — имеются в нашем распоряжении? — спросила Клава леденящим кровь двоечников голосом нашей классной руководительности и строго, будто поверх очков, посмотрела на нас с Кириллом. После чего сама же и продолжила:

— Можно считать установленными следующие факты: в треугольнике Архангельское-Глухово-Ильинское ведется поиск каких-то спрятанных сокровищ. Речь может идти, в первую очередь, о сокровищах, которые Наполеон награбил в Москве, но вывезти не смог, возможно, спрятав часть из них по дороге, в районе деревни Глухово. Во-вторых, о юсуповской жемчужине, к поиску которой, похоже, имел какое-то отношение Джунковский. И, наконец, о ценностях и исторических реликвиях из Ильинского, имения великих князей. К ним, как вам настойчиво пытаются внушить, имел отношение некто Ткачев, житель деревни Глухово. Во всяком случае, именно у него в сарае вы обнаружили пресловутый саквояж.