Это всё из-за тебя (СИ) - Никитина Анна

– Ты где была? – спрашивает сестра. – Мама уже на завтрак звала.

– В туалете. – вру сестре.

– Всё хорошо? – не отстает Поля.

– Да, – резко отвечаю сестре и заправляю кровать новым постельным. – Ты иди, я через пару минут спущусь.

Так и поступаю. Завтрак кажется какой-то каторгой. Не включаюсь в разговор, обитаю в своей вселенной разума. И в реальность спускаюсь только когда Поля подталкивает меня.

– Спасибо за завтрак. – хором говорим с сестрой и переглядываемся.

В коридор убегаю первой. И как назло, в этот момент звонят в дверь. Кого принесло? Щелкаю замками и открываю. Вот только тебя сейчас не хватало.

– Привет! – с дурашливой улыбкой заявляет Костя. – С первым учебным годом. – поздравляет, протягивая красную розу, которые я, к слову, терпеть не могу. Но из года в год он дарит именно их. На языке цветов, что означает любовь и страсть. Только на меня действует обратным образом. За шест лет, что мы вместе, кроме дружеских чувств у меня к нему ничего не возникло. Ни любви. Ни страсти. Ни симпатии. Благо, что при такой строгой семье Костя не склонял меня ни к чему большему. Даже поцелуй с его стороны вышел дурацким образом.

– Спасибо, – забираю у него цветок из рук и жду, пока он разуется. Следуем на кухню.

– О, Костя, здравствуй! – первым спохватывается мама. – Завтракать будешь? Я оладьев напекла. – приглашает к столу моего бывшего. Для них же в мечтах, что моего будущего.

– Нет, Ирина Васильевна, не буду. Спасибо, – отнекивается Костя.

– Ирина, что ты пристала со своей едой к человеку? Видишь, с документами пришел. Человек о работе думает, а не о том, как набить свой живот, – с укором вклинивается отец и пожимает ему руку. – Это тебе лишь бы поесть, да побольше. Уже вон юбка на боках еле сходится.

– Да, конечно. Твоя правда Юр, надо на диету сесть, – с легкой улыбкой говорит мама.

– Пойдем в мой кабинет. Там спокойно сможем всё обсудить, – поворачиваясь к Косте, говорит отец.

– Да, конечно. Одну минуту, – отзывается тот. – Я бы хотел у вас попросить разрешения сводить Аню на выставку в галерею.

– Конечно, идите. Почему нет. – спохватывается отец.

– Я не могу. Сегодня у меня баскетбол. – вклиниваюсь в разговор с мойки, где набирала в вазу воду. Там же, на подоконнике, оставляю цветок. Нравится? Вот и любуйтесь, – зло произношу мысленно.

– Выставка в городе будет три дня. Можем сходить в любой день, – отражает Костя. Чем точно выводит меня из себя. И решил же спросить при родителях. Знает, что он их любимчик. И моё слово против вечером окажется очередным скандалом для меня.

– Ничего пока обещать не могу, – глядя на него, отвечаю. – Извините, но нам с Полей пора, пока площадку кто-то другой не занял. – последнее, что сообщаю, прежде чем сбежать на улицу, где уже ждет сестра.

– Ты чего так долго? – взволнованно интересуется Поля.

– Костя задержал, – нервно отвечаю сестре, поправляя майку.

– Ууу, понятно. – закатывая глаза, протягивает. – Что на этот раз просил?

– В галерею, на выставку звал.

– Надеюсь, ты ответила отказом? – спрашивает сестра.

– Сказала, что ничего обещать не могу и сбежала. – выдаю, как есть. – А у тебя что в сумке? – перевожу тему, цепляясь за нее.

– Всё для пляжа, – с улыбкой говорит Поля и принимается перечислять. – Крем от загара, полотенце, сухая одежда, купальники. Кстати, тебе тоже взяла, – информирует сестра.

– Зачем? Ты же знаешь, что плавать я всё равно не умею.

– Знаю. Но ты же не собираешься в этом сидеть на пляже?! – указывает на мои джинсы. – Тем более, что дресс-код «летника» купальник. – обезоруживает сестра.

– Я как понимаю, отсидеться тихонечко под деревом с книгой у меня не получится? – с тяжелым вздохом спрашиваю её.

– Нет, – с уверенностью отвечает сестра. –Это будут лучшие выходные, – заявляет сестра, усаживаясь на переднее кресло машины.

– Полностью с тобой согласна, дорогая, – поддерживает её Наташа, сидя за рулем. Сестра берет на себя роль нашего диджея. Завидую её манере с легкостью переключаться и ловить кайф от жизни. По пути заезжаем за Викой и отправляемся на пляж. В дороге пританцовываем, горланим песни Лепса, Лободы и многих других артистов. Делаем селфи на память и снимаем видео.

На парковке пляжа машины Сомова не вижу, хотя среди всех сразу же ищу его. Одновременно расстраиваюсь и радуюсь, что, возможно, получу небольшую передышку от нашего контакта. Так и происходит, когда, переодевшись, мы расстилаем полотенце, а Сомова не видно, и я полностью погружаюсь в атмосферу этого праздника.

Все разбрелись по своим компаниям. С разных сторон слышны визги, всплеск воды, музыка, танцы, смех. Кто-то щелкает фотоаппаратом на память. Кто-то снимает ролики для соцсетей. А кто-то, как и я, с книгой в руках, облокотившись на дерево, зависает. У каждого свой вайб. Вика с Лазуткиным зависают в воде, откровенно целуются, несмотря на количество людей. Наташа упорхнула, как бабочка, в сторону пирса, где отдыхает элита. Там же замечаю друзей Сомова. Клименцова в толпе девчонок и Тихонова за барной стойкой. Улыбаюсь этой суете и возвращаюсь к книге. Что-то не дает сосредоточиться. И когда я начинаю вникать в историю в книге, ко мне подходит Тихонов.

– Это для нашей старосты. – протягивает бокал с какой-то оранжевой жидкостью.

– Эм… Спасибо, но я не пью алкоголь.

– Обижаешь, – качнув головой, говорит Никита. – Тут ноль алкоголя. Насчет тебя меня уже проинформировали, – толкает он и плюхается рядом со мной на песочек. Бокал беру с опаской. С еще большей опаской отпиваю напиток.

– Мм... Вкусно. – делюсь настоящими эмоциями. Приятно, что уделили внимание. Еще больше приятно, что внимательно отнесся к деталям. –Спасибо.

– Юхууу! – подрывается на эмоциях Никита. – Староста одобрила барную карту. Значит, этот «летник» будет топчик! – орет на весь пляж Тихонов. Фамилия точно не его. Тихим его точно не назовешь. Все срываются на счастливый клич. И меня как волной подбрасывает на этих эмоциях. Счастливо. Весело и просто нереально круто. Такой калейдоскоп эмоций внутри крутится, что просто нереально.

– А кто проинформировал? – спрашиваю его, поднимая бокал.

– Сомов, конечно, – прыскает Никита. Как будто я глупость спросила. – А вот и он, собственной персоной. – говорит, смотря в даль, и я на инстинктах оборачиваюсь.

7

Кир

Я на ней повернут, и мне не нужно радаров, чтобы засечь её © Кирилл Сомов

К летнику добираюсь быстро, игнорирую все красные стоп-сигналы светофора. А их было немало. Штук пять точно. Привет, штрафы. Паркуюсь максимально близко к зоне отдыха. Два шага – и ты уже на песочке. Сканирую взглядом сразу всю ту часть пляжа, где постоянно чилим с парнями. Клим салютует бутылкой с пивасом. Тихона рядом не наблюдаю. Значит, не обманул черт.

Нахожу её быстро и охереваю от того, какая же она, блять, красивая. Я на ней повернут словно шизофреник. И мне, сука, и радаров не нужно, чтобы засечь её. В любой толпе её найду. Всегда находил. Выжидаю в тени. Скольжу по ней самым откровенным взглядом. Она в наглухо закрытом купальнике. Но это только подстегивает к ней мой нездоровый по всевозможной шкале интерес. И даже мой член во всей боевой готовности, как солдат перед присягой, несет мне верность моей похоти. Можно сказать, я не дрочу каждый день по ней, стоит её только вспомнить. Пиздец, как часто начала появляться она в моей жизни и мыслях. Наяриваю рукой по три захода, пока не остужаю свой пыл полностью. Нет, я, конечно, понимал, что легко не будет. Но не думал, что я, конечно, тот ещё мазохист, не думал, что я настолько на ней повернутый дебил.

Есть много девчонок, которых помани только пальцем, и она уже готова снять трусики, которые и так еле держатся на тоненьких завязочках. Но это не вставляет. Не прет от этой доступности как раньше. Ну, если только на очередной перепихон. Знаете, это как с конфетой. Вот лежит одна, наполовину раскрытая, и ты уже видишь её. Видишь её оболочку и знаешь, какая она внутри. А другая завернута в фольгу, и ты не знаешь какая она там. И нет бы взять ту, которая развёрнута. Там не надо все усложнять. Там не надо стараться распечатывать, прилагать усилия. Она вот она, сама идет в твои руки. Но нет, ты готов брать ту, которая недоступна. Добиваться. Раскрывать для себя. Узнавать. Ощупывать. Пробовать. И, наконец, подсесть, как на самый лютый наркотик.