Темногорские рассказы - Марианна Алфёрова

— Хочу предупредить, — подал голос Чудодей, — что я с самого начала был против работы на Гукина. Это безнравственно.

— Да ладно! — махнул рукой Гавриил. — Он все равно станет мэром на второй срок. Вопрос лишь в том, получим мы участок с озером Круглым, или нет.

— Да обманет он нас, — огрызнулся Данила Большерук, но уже как-то вяло, без прежней энергии.

Тут явилась Аглая Всевидящая, сбросила кожаное пальто на спинку кресла, тряхнула рыжими крашеными волосами, оглядела членов Совета и спросила недоуменно:

— А что вас смущает?

— Все, — ответил Большерук.

— Как сделать, чтобы Гукин не обманул, — конкретизировал задачу Гавриил. — После того, как мы его мэром на второй срок сделаем.

— Испугать его надо, порчей припугнуть… — предложил Иван Огневик.

— Да ладно тебе, — махнул рукой Большерук. — Такие как Гукин ничего не боятся. То есть боятся, но все равно обманывают. Натура такая.

— Можно заговоренной воды дать, — осенило водного колдуна. — На что заговорить только?

— А на то, чтобы не стояло у него, — тут же нашла решение Аглая. — И ничто снять порчу не могло. Ни виагра там, ни что иное.

— Ого… — Большерук аж присвистнул. — Смело.

— А чего? Он к нам кинется. А мы ему условие: как изберут тебя, как участок отдашь в уплату, так и порчу снимем. Лады?

— Алена Колесникова нам бошки поотрывает, — заметил Данила Большерук. Красавица Алена уже лет пять была Гукинской любовницей — об этом в Темногорске знали все.

— Мы задумали гнусное дело, и меня печалит, что вы так легко согласились в нем участвовать, господа колдуны, — вздохнул Чудодей.

— Я всегда говорил, что выборы гнусное дело, — поддакнул Иван Огневик. — В печку все выборы. Гори они синим пламенем! Да здравствует монархия!

— Погодите! Главное, чтобы Гукин не прознал, что это мы на него порчу навели, — вернул разговор к банальным проблемам Гавриил.

— А то он дурак, не догадается… — фыркнула Аглая.

— Пусть догадывается, — пожал плечами Роман. — Никто все равно мою порчу не снимет.

Пожалуй, дерзостью водный колдун вполне мог равняться с Гавриилом.

В этот миг французский бульдог Матюша подскочил к Роману сзади и тяпнул за ногу, как раз за лодыжку. От боли и неожиданности Роман ахнул, а бульдог, отскочив, оскалился, демонстрируя обагренные кровью клыки, потом гавкнул и бросился вон из гостиной.

— Роман Васильевич, идемте со мной! — проговорил Чудодей взволнованно, тут же поднимаясь с кресла.

— Да ерунда! — махнул рукою Роман. — У меня при себе Пустосвятовская вода в серебряной фляге. Я мигом рану заживлю.

— Идемте! — С нажимом повторил Чудодей и тут же увел Романа Вернона к себе в кабинет.

— Что там у вас, покажите! — строгим голосом приказал Михаил Евгеньевич, плотно притворяя дверь и на всякий случай накладывая еще на дверь охранительное заклинание.

— Я же, сказал, царапина, — фыркнул Роман.

Он достал из внутреннего кармана куртки серебряную флягу и задрал штанину. И обомлел. Потому как на ноге зияла огромная рваная рана. Кровь из нее не сочилась, но рана раскрылась до кости. Выглядела она так, будто ей не пару минут, а несколько дней уже. Но при этом никак не заживает. Роман закусил губу, не зная что и сказать. Боли, однако, почти не чувствовалось. Роман плеснул воду из фляги на рану, но толку от этого было чуть. Вода зашипела и превратилась в желтый пузырящийся налет на кровавом мясе.

Водяной колдун поднял глаза на Чудодея. Тот ничуть не был удивлен происходящим. Михаил Евгеньевич лишь покачал головой и молча указал Роману на глубокое кресло подле стола. Роман уселся. Тут боль в ране внезапно вспыхнула. Роман стиснул зубы, чтобы не закричать. Михаил Евгеньевич уселся за стол, поправил очки, нахмурился:

— Что вы хотите выиграть, Роман Васильевич?

— Выиграть? — переспросил водяной колдун. Боль в ране становилась все сильнее.

— Ну да. Зачем вам эта игра? И озеро? Все зачем? И выборы…

У Романа мелькнула мысль, что Чудодей и сам растерян. И как-то его растерянность связана с этим дурацким укусом, но боль мешала думать.

— Не о выигрыше речь, — выдавил с трудом Роман, чувствуя, как на лбу выступают капли холодного пота. — Речь о другом… победить… я хочу победить…

— Кого?

Роман глубоко вздохнул: к горлу подкатывала тошнота. Чего хочет от него Чудодей? Зачем эта нелепая пытка?

— Прошлое… — выдохнул Роман.

— И для этого вы решили служить Гукину? — Чудодей взял том «Мастера и Маргариты» и открыл. — «…Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами все дадут!» — процитировал Чудодей.

Роман попытался рассмеяться. Но не получилось: с губ сорвался нелепый хрип.

— Кто сильнее? Просить… о чем вы? Михаил Евгеньевич… Разве мы просим? Просит Гукин. А те, кто сильнее… они… они ничего не предлагают. Никогда. — С каждым словом рана пытала огнем все сильнее. Роман понимал, что каждое его слово наперекор Чудодеевой воле, но продолжал говорить. — Это мечта… сказка… байка… тех, кто внизу, будто сильные мира сего оценят их и снизойдут. И возвысят. Мечта… Что явится Воланд и всех рассудит… воздаст…

Сознание Романа на миг помутилось. Все поплыло. В ушах зашумело, будто он погружался на глубину. Зашумело и пропало. Водный колдун очнулся. И не сразу понял, что боли в ране нет. Он ощупал ногу. Раны тоже не было. Даже следов. Чудодей сидел за столом и поглаживал переплет «Мастера».

Роман поднялся:

— Извините, я вас разочаровал.

Михаил Евгеньевич потупился. Роман стиснул зубы. Многое бы он отдал, чтобы не было этого разговора.

После заседания Совета Синклита Роман отправился поглядеть на озеро Круглое и тот кусок леса, что был колдунам обещан в награду.

Лес на том участке вокруг озера уникальный, реликтовый, такого леса нигде в округе больше нет, каким-то чудом один такой клин уцелел. Может потому, что колдун лесной Васька Бездомник все деревья в лесу вокруг озера лично своей слюной пометил, и с тех пор не брали еловые стволы ни жуки-древоточцы, ни какая другая лесная хворь, а любой топор разлетался стеклом, а бензопилы ломались, едва коснувшись коры. Белые в том лесу вырастали до полуметра. Но если такой гриб срезать и принести домой, то он вмиг превращался в мерзкую черную кашу. Однако земляной колдун Тихон Каменя знал заклинание, после которого можно было тот гриб брать, в корзину класть, домой нести и есть, ничего не опасаясь.

В Круглом вода даже в самый жаркий полдень оставалась ледяной. Летом, несмотря на это, купальщиков на берегах собиралось немало. Сейчас здесь царила мертвая тишина, озеро лежало посреди леса осколком синего зеркала. Но при этом чудился колдуну веселый шепоток плещущей водицы. Роман спустился к водной кромке и коснулся ладонью воды — будто верного пса потрепал по загривку. Вода в этом озере силу свою таила в глубине, на поверхность лишь пузыри иногда поднимались. Роман бросил в озеро камень. Но водяной не пожелал откликаться на призыв водного колдуна и всплывать на поверхность. Роман даже подумал, не спуститься ли ему в глубину и не потолковать ли с хозяином Круглого по-своему, но потом отказался от этой мысли — коли водяной не откликается, то и в гости пускать незахочет.