Сомбра: Театр Машин (СИ) - "Krasnich"

— Она нас обманула.

Осматриваясь, Зай прошелся по комнате. Сомбра оставила в гнезде много черной крови, выветриваться будет пару дней. Она засекла охотников на подходе и покинула убежище, оставив на прощание «подарок». Наверняка, она прикидывалась все той же маленькой девочкой, безобидной дочкой Часовщика. Возможно, сохранила часть ее памяти, потому и притащила столько кукол. Сомбры умели хорошо обманывать, используя тело в качестве приманки. Но не стоило забывать, кто его настоящий хозяин.

— Если это бывшая дочь Часовщика, то она не уйдет далеко, слишком к нему привязана. А сюда может вернуться за пожитками. Нам придется разделиться и караулить по отдельности. Основную активность сомбры проявляют ночью, так что стоит переждать. Я останусь здесь, ты найдешь удобное место у дома Часовщика. Подойдет крыша напротив, оттуда сможешь все увидеть.

Восьмой одеревенело посмотрел на гнездо. Он никак не отреагировал на озвученный план и явно не был готов к работе. Тренировка не помогла. Будь выбор Зая, он бы не отправил напарника одного. Но по-другому сейчас было нельзя.

— Если увидишь ее, ничего не предпринимай. Осторожно проследи за ней, чтобы найти новое логово.

В какой-то мере черная кровь была живой. Сомбры специально покрывали ей гнезда. В случае, если на них выходил охотник, так заметались следы. Отдельно от хозяйки черная кровь «жила» не так долго, всего пару дней, а после «умирала», становясь обычной грязью. Только пары дней для взятия нового следа не было, и стрелка часов безнадежно плутала кругами.

— Как найдешь, сразу возвращайся и жди меня, понял? Встретимся утром у дома Часовщика. Если один из нас не придет, значит, он мертв.

Тон Зая наполнился расчетливым холодом. Когда доходило до дела, он не разменивался на любезности.

— Все понял?

Восьмой невпопад кивнул. Зай нервно цокнул языком. Под ребрами поселилось отвратительное предчувствие, но разве можно было что-то изменить из-за одного ощущения?

Охотники спустились на первый этаж. У входной двери оба ненадолго остановились, посмотрев друг на друга. Зай смотрел с беспокойством, Восьмой — со страхом. Их взгляды пересеклись.

— Не нападай на нее.

Прощальные слова растаяли в эхе забарабанившего по кровле дождя. Восьмой ушел короткими перебежками от козырька до козырька очередного здания. Дождь был на руку. В такую погоду никто не высовывал нос из дома. Значит, для дел охотников будет больше времени и пространства.

Восьмой старательно горбился, спасаясь от падавших за шиворот тяжелых капель. Когда он пропал из виду, Зай задвинул засов, как было, и притоптал пыль в нужных местах. Если сомбра вернется, всему следует быть, как раньше. Ничто не должно вызвать подозрений. А для того, чтобы она не учуяла охотника, Зай припас особый трюк.

Он тщательно растер следы, сделав их похожими на разводы. Позаботился и о том, чтобы присыпать оголенные доски пылью из углов. Так удалось устранить слишком явные отпечатки. Покончив с этим, Зай вернулся в кукольное царство.

Десятки пар глаз, смотревших со всех сторон, могли бы внушить ужас наивному новичку. Но за семь лет работы на Аркус Зай привык к странностям отдельных тварей. Он четко уяснил простую истину: память сомбр механическая. Они делают странные штуки потому, что хотят походить на прошлых себя. Сомбры разумны, но не человечны. Относиться как к человеку к ним нельзя. Слыша голос, оборачиваясь лицом, начиная диалог… Многие охотники совершали эту ошибку и платились за нее жизнью.

Эта сомбра любила свое убежище. Зай прошелся по нему взад-вперед, задержавшись у полок, чтобы изучить кукол внимательнее. Они будто искали жуткие и неправильные объятия, широко раскинув руки. Он взял чумазую игрушку с выпученными глазами. Сомбры плохо следили за собой и местом своего обитания. Их повадки скорее походили на звериные, чем на людские.

Пальцы коснулись головы куклы, а в следующее мгновение Зай брезгливо откинул ее в сторону — макушку украшал клок настоящих волос. Это значило, что сомбра предпочитала женщин и с них пополняла свою коллекцию. Возможно, детей, с которых еще проще получить трофей.

Зай крепко сцепил зубы, под кожей заходили желваки. Находиться в комнате стало резко невозможно, она в миг наполнилась духотой и смрадом загубленных душ. Сколько вреда сомбра успела натворить за полгода и почему на нее так поздно пришел заказ? Неужели не оставляла следов?.. Такое возможно, если нападать на низшие слои населения, но полгода… Зай схватился за голову, покачнувшись, к горлу подступила тошнота. Неважно, что было раньше, совсем скоро он с ней разберется, и все закончится. Для этого стоило подготовиться получше.

Скривившись, Зай зажмурился. Потом подошел к гнезду и опустил в него руку, зачерпнув вязкой жижи. Она подобно маслу чистила «оперенье» сомбры и, по сути, вырастала из него. Это была ее жизненная энергия; ее средоточие силы. И самое главное: жижа пахла ей.

Зай тщательно измазал лицо и шею, руки в отвратительной черноте. Одежду портить не стал, вместо этого окунул в жижу найденный тут же старый плащ. Покончив с маскировкой, Зай выбрал угол, где кукол было меньше. Там он сел, накинул на себя плащ и приготовился ждать.

К ночи дождь кончился, а Зай успел проголодаться. Запас конфет истощился. В кармане остались две последних, которые было решено отложить до рассвета. Пребывая в безделье, Зай гадал, сколько времени ему осталось до того, как его отправят на препарацию следом за неудавшимся напарником. И каждый раз не находил на этот вопрос ответа.

В один момент он задремал, склонив голову к плечу, но вскоре проснулся от тихих шагов. Это могли быть крысы, водившиеся в достатке в старых домах. Или сомбра. Зай притаился, выжидающе глядя на дверь. Она медленно отворилась, впустив ребенка. Привыкшие к темноте глаза разглядели короткую стрижку и неброскую одежду, ссутуленные боязливо плечи.

— Ткачка, ты тут?

Ребенок остановился у гнезда, заглянул в него и повторил вопрос. Зай поднялся и резко схватил мальчишку со спины, зажав ему рот ладонью. Тот замычал и протестующе брыкнулся, за что схлопотал увесистый толчок под ребра.

— Тихо, тихо, я тебе ничего не сделаю, только не кричи.

Мальчишка замолк и уставился на Зая округлившимися глазами. Это был тот самый, у которого охотники спрашивали дорогу. Безобразная кукла тоже была при нем. Значит, он действительно знал сомбру, но пытался ее покрывать.

— Сейчас я уберу руку, а ты не станешь кричать, договорились?

Неопределенное хмыканье прозвучало скорее утвердительно. Зай медленно отнял ладонь и развернул мальчишку лицом. Того пробила крупная дрожь. Сам он побледнел, а его нос судорожно захлюпал.

— Давно ты знаешь Ткачку?

Если сомбра была настолько разумна, что смогла скрываться полгода, то обмануть ребенка для нее не представляло труда. Скорее всего, она использовала мальчишку, чтобы заманивать жертв. Он мог думать, что помогает другу с мелкими пустяками.

— Я… Не знаю, пару месяцев? Она дружила с сестрой из трущоб, сестра пропала, а Ткачка не может одна. Поэтому я с ней.

Зай шумно выдохнул и качнул подбородком.

— Когда ты видел ее в последний раз?

— Вчера. Она сказала, чтобы я кукол ее забрал. Чтобы сохранил их, пока ее не будет.

— Она сказала, куда пойдет?

— Нет, ничего, нет…

Невнятные рыдания возвестили о том, что мальчишка уже мало что сможет сообщить. Зай замялся. По законам Аркуса он был обязан сдать пособника сомбры в Депо, а там бы его судили по всем правилам. Но стоило ли одна глупость целой жизни? Зай выпрямился, сбросил плащ и вытер его чистой стороной лицо. Маскировка более была ни к чему.

— Ступай. Никому не говори про Ткачку или о том, что здесь видел, понял? Ни одной живой душе. Скажешь кому-то — умрешь.

Не дождавшись ответа, Зай вышел из комнаты. Сюда сомбра не вернется, поэтому необходимо проверить Часовщика. Может быть, она навестит отца перед уходом. Если так, то ее встреча с Восьмым неизбежна.