Величайшая в мире ложь или Никому не отдам - Теодора Игнатова

— Это вон тот, что ли, твоя страшная тайна? — прервал мой смех, окатывая словно кипятком.

О чём он, сердце сжалось в тревоге. Непроизвольно бросаю взгляд на Антона.

— Не молчи. Как его? Назаров кажись.

Обмираю, сердце забилось, как бешеное. Лизка ему сказала! Чувствую, как краснею до корней волос, головы не поднимаю. Боже! За что мне всё это?

— Не бойся, никто не узнает твоей страшной тайны. Я последний, кому Елизавета её поведала. Обещаю. И пожалуйста, не ввязывайся больше никуда и храни свои тайны по усерднее. Ты хорошая девчонка, если кто будет обижать, жалуйся, помогу без вопросов.

Молчу отвернувшись, сгорая от стыда. Хорошая я…

— Физрук доставать не будет, это я тебе тоже обещаю, — встал и пошёл, я готова была провалиться сквозь землю.

— Так прям и побежала жаловаться, — пробурчала посмотрев ему в спину, он обернулся расслышав.

Ну и слух, я даже дёрнулась. Вернулся, сел передо мной на корточки, смотрю в землю, только бы не на него. Вот кто меня за язык тянул, почти ушёл же.

— Ты меня поражаешь, то злобная мегера, то сама скромность. Как в тебе это умещается? Представляю, что из тебя вырастет, — усмехнулся он.

— Что ты ко мне пристал? — спрашиваю посмотрев в его голубые, как небо глаза. Как небо…

— Опекать тебя буду, редкий вид, почти вымер, — улыбается красивой улыбкой.

Не сдерживаю улыбки в ответ. Как он это делает?

— Улыбайся, — говорит коснувшись моего подбородка пальцами и сразу уходит не успеваю опомниться.

Раздается звонок, сразу же срываюсь к школе, оборачиваюсь, а он разговаривает с физруком. Неужели по мою душу, вот только этого мне и не хватало. Куда лезет? И что вообще лезет? Мама прибьёт. Конец мне! И откуда он взялся на мою голову? Бушую молча.

Идём с Маринкой домой. Я хмурая, Маринка весёлая. Проблема на проблеме. У меня что, чёрная полоса?

— Смотрю Нестеров к тебе приезжал.

— Что это ко мне? Друга привёз, сама говорила, — а в душе улыбка. Ой, дура!

— Ага, и поэтому пораньше приехал, один. Я вот отвечаю, приехал он специально пока уроки не кончились, тебя хотел подловить. Понял, что ты можешь сбежать.

— Не сочиняй.

— Что он хотел?

— Ничего не хотел, — весь этот разговор дико смущал, сразу всплывала ночь в гостинице, а мои щеки приобретали не естественный румянец.

Этот Нестеров моё проклятье.

— Зачем он ночует в гостинице? — спросила у Маринки. Она же всё знает.

— Стрип клуб рядом, оттуда и в гостиницу. Все знают, Димка девок домой не водит, но один спать не может. Как пришёл с армии, так и тусит с друзьями, стрип клуб, гостиница, — моё сердце пропустило удар, обжигая кожу.

— И девушки нет?

Маринка разулыбалась хитро:

— Были, но это ничего не меняло. Все равно тусил тем же рейсом, стрип клуб, гостиница.

— Понятно, — настроение окончательно упало.

— Димка хороший, только не ценит отношений между мужчиной и женщиной. Это его единственный минус.

— Ой, какие мы мудрые.

— Это не моя мудрость. Это его мудрость.

— Кто бы сомневался, — фыркаю. Умничает он на каждом шагу.

— Сколько лет этому мудрецу? — вдруг задумалась я.

— Двадцать.

— А морали читал, будто ему тридцать! Не-е-ет, минусов у него вагон и маленькая тележка.

Разница три года. Всего три года! А орал-то писец! К мужику в постель! Гадёныш! Меня это так возмутило, что эмоции плескались через край. Старичок, мудрость, так и прёт из него.

Дома уроки, скитания бесцельно по комнатам, разговоры о выпускном. Это отдельный ужас! У меня до сих пор нет платья. Не потому, что родители не купили, а потому, что я ещё не встретила оно самое и даже фасон не выбрала чтобы сшить. Мама торопит, говорит не успеют сшить. Я не вижу себя ни в каком платье. А сейчас ещё и без интернета, вообще не определюсь. Сижу на подоконнике и смотрю на улицу с тоской в глазах, как затворник. Что мучит сама не пойму. Да всё сразу. Димка слышит мою улыбку… Господи, ну и бред в моей голове. Открыть окно и сбежать из дома на свободу. Улыбка появилась сама собой. Я конечно так не сделаю, но хоть помечтаю… Ещё один день подошёл к концу, пустой и не примечательный. На улице тепло и вся молодежь гуляет, гуляют парочками в том числе и Маринка. Одна я дома на окне, вот и вся прогулка. Да и парня у меня нет. Никто не ждёт меня онлайн, никто не шлёт мне сообщений. Весна что-ли, тоскливо так… Прямо душа страдает от одиночества. Взрослый он, а сам носился по парку за мной, как пацан малолетний… Снова не замечаю, как улыбаюсь. Всплывают в памяти картинки, всего вечера, одна ярче другой, воспоминания не отпускают. Прикосновения, новые ощущения от которых до сих пор вздрагивает дыхание.

Зажёгся свет, жмурюсь обернувшись. Мама. А я и не заметила, как стемнело на улице.

— Сидит улыбается в темноте, — улыбнулась мама, — не влюбилась ли у меня дочь?

— Ну, мам, — краснею, как дура.

Мама смеётся и уходит. В ванной перед сном долго стою под душем, долго чищу зубы, думаю непонятно о чём. Редкий экземпляр я значит. Невольно улыбаюсь. Просил, вот и улыбаюсь. Вот гад! Улыбаюсь же. Бабник, кобель, а я всё равно улыбаюсь. Дура! О-о-ой, дура! Точно глупая, малолетняя дура.

Ложусь спать и ворочаюсь с бока на бок. А сон не идёт, хоть баранов считай. Меня ещё никто не носил на руках… Только он… Приехал специально ко мне, да ладно, не может быть. А сама улыбаюсь. Мимо проезжал, увидел, остановился поболтать, он же умника из себя строит. Неужели пригрозил Лизке чтоб молчала. Долго я маялась картинками в голове. Воспоминания нескольких дней не дают уснуть, не дают покоя. Хорошая погода на улице не даёт мне покоя.

В школу иду и улыбаюсь, снился рыцарь мне с лицом одного мудреца. Как мало надо, чтобы запудрить мозги такой как я. Дуре!

— Привет! — слышу знакомый до дрожи голос.

Это что мне? Антон!

— Привет, — мямлю в ответ, всё ещё неуверенная, что он мне.

Смотрю на него слегка удивлённо, это только с виду слегка, внутри ору, как чокнутая. Идём рядом, я понимаю, надо о чём-нибудь разговаривать. А в голове ничего и ветер свистит. Что за чёрт!

— Ты последнее