Аквариум. Рассказы - Светлана Мятлик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пашка подергал дверь, но она оказалась заперта. Тогда он нашел самую шаткую доску в заборе, державшуюся на одном ржавом гвозде, поднатужился и отодвинул ее в сторону. Сняв ранец, он протиснулся в узкую щель и велел Соне лезть за ним. Девочка поколебалась с минуту, опасливо посмотрела по сторонам и нырнула следом за Пашкой, подобрав юбку и стараясь не занозить пальцы о шершавый забор.
Возле дома было тихо: только изредка каркали вороны, и ветерок шелестел курчавыми туевыми ветками. Дети потоптались немного около крыльца, заглянули в окна, но рассмотреть ничего в комнатах не смогли. Сонька очень нервничала и все порывалась уйти, но, заметив, что на тающем снегу вокруг дома не было следов, успокоилась и даже взяла Пашку за руку.
– Ну, вперед! Если что, мы попить зашли! – выдохнул Пашка и поднялся по скрипучим, усыпанным сухими иглами ступенькам. Он дернул круглую металлическую ручку, и дверь, подрагивая и задевая за дощатый пол, открылась. Ребята вошли в темную, пахнущую пылью и кошками прихожую.
– Ау! Есть кто-нибудь дома? – крикнул Пашка на всякий случай. Дом молчал, лишь половицы поскрипывали под их ботинками. Впереди тускло белело окно. Они пошли на свет и оказались в небольшой комнате, оклеенной пожелтевшими обоями в мелких завитушках. Сонька опять заволновалась, увидев, что комната вполне обитаема, и в ней есть все необходимые для жизни вещи. Она сердито зашипела и потянула Пашку к выходу.
– Да что ты все время боишься – никого здесь нет! Все пылью заросло! – успокоил ее Пашка и стиснул мокрую и холодную Сонькину ладошку.
Все вещи в комнате и вправду были покрыты толстым слоем пыли: и письменный стол, и лампа под старинным абажуром, и темный книжный шкаф с треснувшей дверцей, и фарфоровый гусь, важно надувшийся на маленьком допотопном телевизоре. На полках под пыльным покрывалом дремали камни и раковины – каждый экземпляр на специальной подставке с табличкой. Там же застыли несколько желтоватых скелетиков птиц и грызунов, а на столе, под лампой, вытянулся на полированной поверхности белесый череп с острыми зубами, наверное, собачий. Соня, преодолевая страх, шагнула за порог и начала осматриваться. Пока Пашка вертел в руках череп, она разглядывала календарь и фотографии, висевшие на стене возле кресла с пестрой обивкой. Календарь был старый, двухлетней давности, с видом африканской саванны: в желтой траве с задумчивым видом бродили жирафы, слоны и антилопы.
На всех фотографиях присутствовал один и тот же человек: маленький, с пухлым лицом и оттопыренными ушами мужчина, лысоватый, с глазами, спрятавшимися за толстыми стеклами очков. То он стоял среди группы школьников – мальчишек с такими же оттопыренными ушами и девчонок с тонкими хвостиками косичек, то указкой показывал что-то на схеме, изображающей эволюцию человека. Фотографии были старые, черно-белые, все ученики тогда носили темную форму, пионерские галстуки и выглядели очень серьезными.
Учитель, вот, кто здесь жил, подумала Соня, учитель биологии. И работал он в школе, где учились они с Пашкой: на одном из снимков она увидела родное крыльцо с двумя колоннами, и потом, лица нескольких учителей были ей хорошо знакомы. Только вот, когда, интересно, это было… Когда он там работал? Наверное, очень давно, потому что она его совсем не помнила, а она-то уже заканчивала седьмой класс и уж точно узнала бы такого забавного человечка.
Соня показала фотографии Пашке. Он мельком взглянул на них и сказал:
– А я его видел однажды в школе. Он в учительскую поднимался – старый такой, с палочкой. И, точно, смешной: уши-лопухи и нос грушей. Но, кажется, добрый. Давай поглядим, что у него за книжки в шкафу.
Они открыли дверцу с изогнутой трещинкой и начали рассматривать пыльные корешки. В основном шкаф был забит учебниками по зоологии, ботанике и анатомии, гербариями и конспектами уроков; на верхней полке тусклым золотом мерцали "Собрание сочинений А. С. Пушкина", "Десять тысяч лье под водой" Жюля Верна, "Необыкновенные путешествия Лемюэля Гулливера" Дэниэла Дефо. Все эти книги ребята уже читали, так что, пролистав картинки, быстро потеряли интерес к шкафу и стали бродить по дому.
Собственно, бродить было особенно негде: в их распоряжении осталась только кухня – маленькая, уютная, но давно не ремонтированная. На клеенке с ромашками одиноко чернело засохшее яблоко, под столом оказалась целая корзина этих фруктов – коричневых, сморщенных, пахнущих плесенью.
Пашка заглянул в пустой аквариум: камешки и ниточки водорослей.
– Угу! Рыбки, вы где?
– Посмотри, Паш, тут кто-то спал! – сказала Соня, кивнув на одеяло, аккуратно разложенное около плиты.
– Собака, наверное. Подумаешь!
– Ага, собака! А это что? – и она протянула ему большое нежно-розовое перо с перламутровым кончиком. – В одеяле нашла.
– Лебединое, что ли… – задумчиво сказал Пашка, вертя перо в руке. – Или гусиное. Точно, он гусей держал!
Они вернулись в комнату, и Соня тот час же плюхнулась в кресло возле окна. Девочка, кажется, вполне освоилась в чужом доме и уже ничего не боялась.
– Как думаешь, куда он делся? – спросила она Пашку, задумчиво грызя косичку. Пашка тем временем изучал темно-синюю карту звездного неба, пришпиленную над столом: одна крупная звезда в созвездии Девы была обведена розовым мелком.
– Кто? Старикан? Да умер, наверное. Или уехал к родственникам.
Соня замотала головой.
– Да, уехал! И все любимые вещи оставил: вон, даже ордена на полке забыл. А если бы умер, здесь бы все растащили и дом бы разрушили! Странно все это…
Она бездумно водила рукой по столу и наткнулась на стопку книжек и тетрадей. Сверху лежал потрепанный учебник астрономии 73 года, под ним – толстый черный еженедельник. Соня раскрыла его. На первой странице стояла дата – 199… г, и значилось: "Дневник Савелия Игнатьевича Кокошкина, пенсионера и одинокого человека".
– Паш, Паш, он дневник вел! Давай почитаем – может, что-то интересное найдем!
Пашка недовольно фыркнул. Привидений в доме нет, это факт. Читать чужие дневники нехорошо и, наверняка, скучно. Но домой идти ему не хотелось: опять уроки, нравоучения и познавательная литература. Так что он придвинул стул к окну и начал вместе с Сонькой перелистывать жесткие страницы, исписанные аккуратным круглым почерком.
Вот, что они прочитали:
2 сентября
Начинаю вести дневник. Никогда прежде не увлекался этой ерундой, и сейчас вот – то ли от скуки, то ли от одиночества – решился.
Вчера пригласили на праздничную линейку
