Аквариум. Рассказы - Светлана Мятлик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Лён цветет красивыми сине-голубыми цветами – такими же, как твои глаза и платье! Лён, Лён…
Я повернула голову и увидела рядом с собой на скамейке задумчивого незнакомца. Как он незаметно подкрался – ума не приложу!
– Допустим, мое имя вы узнали из афиш, но местоимения "ты" в афишах точно не было! Разве мы встречались? – я старалась говорить не слишком резко: незнакомец мне определенно нравился.
– Встречались? Может быть… Нет. А впрочем, ты могла видеть меня на Мраморной набережной, на рассвете. Мне очень понравилась твоя бабочка…
– Ты знаешь мое имя, а я так и не услышала, как зовут тебя, – я решила сыграть по его правилам: вдруг, он по каким-то причинам не переносит местоимения "вы".
– Август. Я … садовник.
– Август? Имя как у римского императора…
– Как у летнего месяца, когда пахнет полынью и дымом. Если думаешь об этом, оно звучит не так напыщенно.
С набережной послышались звуки гармоники. Меня звали.
– Извини, мне пора. Праздник ведь не окончен – еще осталось несколько песен. Если хочешь что-нибудь сказать – скажи прямо сейчас.
Август фыркнул, обнял меня за плечи – так властно и мягко, что я и не подумала возмутиться – и предложил:
– Давай потанцуем! Играют "Ночи как хрусталь", а я всегда мечтал потанцевать с тобой под эту мелодию. Ну же, всего одну минутку!
Что-то в его улыбающихся глазах, и в неуклюжей фигуре, и в запахе цитрусового одеколона было таким знакомым и надежным, что я обняла его за плечи и осталась с ним до конца танца. Уткнувшись носом в мягкий воротник его вельветовой рубашки, я танцевала, оставляла каблуками туфель дырочки на влажной земле и к своему стыду понимала, что сегодня уже не вернусь на сцену, и ребятам придется доигрывать без меня.
Хорошо лежать на зеленой траве и рисовать важных фазанов, гуляющих по лужайке! Август сидит рядом на покрывале, скрестив ноги, и ест ежевику из картонного стаканчика. Он, как всегда задумчив и немногословен: думает о чем-то своем, иногда целует мою ладошку и обвиняет фазанов в ненужной суетливости.
– Как ты можешь их нарисовать, если они ни на секунды не могут постоять на одном месте!
Хотя прошло уже много времени, Август все еще человек-загадка для меня. Возится со своими тюльпанами и розами, кормит белок, подстригает кусты, но ничего о себе не рассказывает. Я даже не знаю точно, сколько ему лет: он все время отшучивается и повторяет, что живет целую вечность. Но мне так хорошо с ним, так ясно и спокойно, когда он рядом, что все его возможные тайны и секреты кажутся мне абсолютной чепухой. Когда-нибудь он сам все расскажет. Непременно.
Фазан с нарядными бирюзовыми щечками подошел очень близко к нам и начал искать что-то в траве у самой кромки покрывала.
– Хочешь, фокус покажу? – сказал Август, прищурив серые глаза.– Абра-кадабра-замри!
Любопытный фазан застыл на одной ноге, растопырив длинные коготки и устремив круглый глаз на жука-носорога, ползущего вдоль кисеи. Август хлопнул в ладоши – и фазан ожил, встрепенулся, сковырнул клювом чешуйку с лапки и засеменил к остальным. Даже про жука забыл.
– Как ты это сделал? – я от изумления даже карандаш сломала.
– Сказал же: это фокус – если раскрою секрет, будет неинтересно!
Он улегся на спину, заложил руки за голову и закрыл глаза. Крошечный зеленый паучок спустился с ветки лиственницы и повис над его лицом. Я сдула паука в траву.
– Скажи, тебе нравится петь для моря? – спросил Август, не открывая глаз.
– Нравится? Это огромное счастье! Видеть, как море отвечает на твою песню, как лепит из воды прекрасные фигуры – с этим ничто не может сравниться! Мне повезло, что я могу петь для него!
– А кто, по-твоему, управляет всем этим?
– Бог, конечно. Тот, кто создал Город из белого камня, и море с дельфинами, и сады, и счастье, и равновесие! Будто ты сам не знаешь…
– Никто не видел Бога, никто не знает, как он выглядит…
– Мы можем фантазировать, представлять его таким, каким пожелаем. Мне кажется, он очень большой, светящийся и добрый. Иначе все в мире полетело бы кувырком…
Август лежал в траве и улыбался. Он ничего мне не ответил.
Шло время. Мы часто встречались, бродили по лужайкам, кормили дельфинов у пристани, катались на воздушных деревьях, дрейфующих над заливом, и даже побывали в перламутровой пещере на одном из Спутников.
Август по-прежнему ничего не рассказывал о себе. Иногда он надолго исчезал, и я не видела его неделями: тем временем растения в его саду дичали, опутывали колючими лозами веранду и встречали меня странными, пугающе-красивыми соцветиями. Кусты самшита и туи теряли свои правильные очертания и превращались в растрепанные неясные фигуры неведомых существ. Потом возвращался Август – и все становилось как прежде: сад успокаивался, затихал и послушным зеленым котенком ластился к его рукам.
Разумеется, исчезновения Августа мне совсем не нравились. Я ужасно без него скучала и хотела получить объяснения. Но каждый раз, когда я собиралась спросить его напрямик, я боялась, что услышу в ответ ложь. Что-нибудь о геологической разведке в созвездии Андромеды или экспериментах по мгновенной телепартации. Интуиция подсказывала мне, что дело обстоит гораздо серьезнее. Август менялся после своих отлучек, становился рассеянным и одновременно восторженным, как ребенок: он смотрел на небо, деревья, людей и будто видел все это впервые.
Однажды днем мы лежали на кровати в его домике и слушали бой старинных часов. Солнце играло на металлических шарах, украшавших кровать, и слепило глаза. В раскрытое окно заглядывал куст роз с мелкими бледными цветами.
– Это удивительно… – вдруг сказал Август и приподнялся с подушек. – Это удивительно! Так не бывает! Все слишком по-настоящему!
Он начал смеяться, закрыв лицо руками, и это сильно напоминало плач. Я обняла его за плечи и, пытаясь успокоить, принялась гладить по голове.
– Расскажи, расскажи мне все… – шептала я, перебирая русые пряди. – Я давно жду… Расскажи все…
Август мягко отстранился и сел возле окна.
