Первый шторм - Галина Громова

Ну что, пойдем?

Пойдем. – Кивнул Степан, проверяя на месте ли пистолет, доставшийся в наследство от покойного Мишки.

Мужчины по очереди зашли в калитку, примыкающую к сплошной стене дома, все окна которого выходили только во двор, а за ними и парень, закрыв за собой дверцу. Миновав застекленную веранду, выкрашенную в веселенькую голубую краску, окна которой были прикрыты по деревенской традиции белыми занавесочками, закрывающими их только до половины, компания оказалась во внутреннем дворике, затененном серыми шершавыми побегами винограда, вьющимися по железным прутьям. Вот потеплеет, и пойдут новые ростки цепляться своими прутиками за перекрытия крыши.

Почувствовав присутствие посторонних, из небольшой деревянной будочки с оббитой жестью крышей выскочила дворовая собака непонятной рыже-серо-черной окраски, заливаясь звонким лаем и пытаясь сорваться с цепи, на которую ее посадили хозяева.

Дядь Коль! – заголосил Юрка, шикнув на пса, чтобы тот заткнулся.

– Где все? – непонимающе пожал плечами Константин.

А кто все? Кто здесь живет? – спросил Степан, разглядывая небогатое убранство внутреннего дворика.

Да, дядька его, с женой. И детей двое. Старшая Людка и младший Мишка.

Дядь Коль!!! Ты где? Да заткнись ты уже! – гаркнул на пса Юрка, чей лай уже порядком нервировал, звеня в ушах.

Ох и противные же эти мелкие собачонки! От горшка полвершка, чуть больше кошки, а визгу как от сирены массового оповещения населения.

Кого там чорты прынЭслы? – донесся из недр дома недовольный голос.

Да мы это! Я – Юрка!

Юрка?! Ты что ль? – перешел на русский язык обитатель дома, хотя своеобразный акцент все равно чувствовался.

На пороге появился заросший бородатый мужик с одутловатым красным лицом, которое выдавало в своем обладателе человека, любящего приложиться к бутылке. А судя по амбре, которое плыло впереди едким облаком, разъедающим глаза, этот самый 'дядя Коля' либо только из-за стакана, либо от вчерашнего еще не отошел. Волосы мужика уже давно не стриженные, взлохмаченные с нитками проступившей седины, торчали в разные стороны.

Я, дядь Коль. – Подтвердил свои слова Юрка. - Ты помнишь дядю Костю? Матери моей брата…

Да помню, конечно… Мы тогда на свадьбе твоей мамки с твоим папкой нехило погуляли. – Почесал подбородок Николай.

Да уж… два выбитых зуба и синяк под левым глазом в суммарной сложности. Так что можно сказать, что погуляли-то точно нехило.

Ну а яка свадьба та без драки? – усмехнулся в бороду Юркин родственничек.

Ну, значит, знакомство у вас крепкое и проверенное временем, - тоже усмехнулся Степан.

А ты кто? Я тебя не знаю.

А я Степан. Так, мимо проезжал.

А-а-а-а.

Дядь Коль, а где тетя Маша? – не дал возможности задать вопрос Юрка. - Где Людка? Мишка?

Машка-то моя… - Мужик горестно вздохнул и смахнул внезапно накатившуюся слезу. – Померла Машка… Вчера схоронили.

А дети где?! – через чур эмоционально спросил Константин, у которого перед глазами сразу же пронеслись страшные картины, которые он видел еще в городе. – Где дети?!

Да у кумы дети… - Отмахнулся бородач. - Я их еще позавчера туда отправил! А вы чего здесь?

Коль, ты совсем что ли не в курсе о происходящем?! – удивился Константин.

Да в курсе я, в курсе. Машка-то из города эту заразу привезла. Ее в автобусе грызнули, вот она и скончалась, а потом очнулась и полезла кусаться.

А как…

Да как-как… Топором. Я с бодуна конкретного был – у соседа теля родилось, вышел водички попить. А тут она бросается на меня с бешенными глазами. Я и сам не помню, как приложил ее по темечку. Потом испугался, что все... закроют меня лет так на десять, а потом уже, когда менты из райцентра приехали и рассказали про непонятно откуда взявшихся мертвяков. Я даже сначала не поверил, да и соседи все откровенно с ментов смеялись, но мною же убиенная жена была живым тому подтверждением. А еще меня даже в кутузку не забрали! Представляете? Сказали только, что от таких бешенных подальше держаться надо и укатили восвояси.

Ну, так а в селе? Есть у вас зомбаки-то? – допытывался до родича, хоть и косвенного, Константин.

А я знаю? – задрав голову, почесал шею Николай. - Я жену свою покойную поминал… - И тут же его голос задрожал, переменившись. - Как же я теперь без нее-то…. Машки своей… - чисто по-бабски заголосил мужик пьяными слезами.

Мужчины переглянулись, не зная, что делать.

Так, Коля, давай приходи в себя, поедем к куме твоей, заберем детишек и произведем обмен информацией.

Чего? – не сразу понял сказанное родич, глотая соленую воду, льющуюся с глаз.

Того! Собирайся, давай! Потом попричитаешь…

В машине Юрке пришлось потесниться – все же еще один пассажир, не считая баулов Степана, которые были вытеснены из багажника канистрами с топливом.

Кума Юркиного дядьки жила совсем недалеко – на соседней улице. Хотя в этой деревеньке из-за ее размеров все были друг другу соседями и жили друг от друга недалеко. Той деревеньки то было – пять улиц пересеченных меж собой…

На звук подъехавшей машины, разносившийся в тихой местности как гром, выскочила из отдельно стоящей кухни хозяйка – плотная тетка в теплом байковом халате, поверх которого была одета меховая жилетка, мехом вовнутрь, на ногах женщины были черные калоши, без которых в деревне просто не обойтись.

Женщина прищурила глаза, присматриваясь к подъехавшей машине, и не узнавала ее – вроде ни у кого из местных такого дорогого автомобиля не было. Максимум – ‘шестерка’ отечественная, дребезжащая на всех колдобинах местных дорог. Но как только заметила вывалившегося из заднего сиденья Колю, которого все еще шатало от выпитого, то тут же вышла из кухни на улицу, прикрыв дверь, и направилась к калитке, по дороге загоняя выскочившего большого пса неизвестной породы, чем-то напоминающего овчарку, в огромную деревянную будку с жестяной крышей. Пес, обиженно поджав хвост, сломанные еще во времена былого щенячества, юркнул в отверстие своего домика, не понимая, почему же на него накричала хозяйка, если он исправно нес свою службу, предупреждая, что ко двору подошли люди с незнакомым ему запахом.

Коль, цэ ты? – на присущем южным регионам Украины суржике спросила женщина.

Та я, я! Дэ дети? - последнее слово было сказано на чистейшем русском языке, который неминуемо наложил свой отпечаток на говоре южных и восточных регионов страны.

Дэ-дэ… В хати, телевизор смотрять!

Погукай* йих! – оперся на поперечную балку калитки Юркин дядька по отцу.

А шо такэ? Ты чого прыйшов?

Та не шо! Погукай, кажу! – рассердился Коля, даже ногой топнул от нахлынувший чувств.

Та ты проспысь сначала! Пэрэгаром аж сюды нэсэ! Розкомандувався тут! – возмутилась тетка такому тону.

А ну цыць, кума! Чого розийшлась?!

Я тоби поцыкаю! Пыв тры дни, Марию погубыв, а тэпэр за дитьмы п'яный прыйихав… Ще й на мэнэ пащэку** розкрывае!

Та чого ты завэлася на пустому мисци***?

Я шо, трахтур****, шоб заводытыся?

Ну, так и нэ бурчи!

А я и нэ бурчу! – не сдавалась кума.

От и нэ бурчи! А дитэй все ж поклич *!

На всю эту перебранку из дома, стоявшего напротив летней кухни, выглянул мужик в белой майке и растянутых трениках с одностволкой в руках.

Людка, хто там?! – уставился на взвинченную жену тот. – О! Колюня, цэ ты? Людка, ты чого голосуешь, як потерпевшая?

Мужик опустил ружье, уставившись на кума и его спутников – явно городских, судя по дорогой машине и одежде, хоть один из мужиков и пацан были сильно побиты.

Та от жинка твоя розийшлася як Волга по весне.

И ничого я не розийшлася!

Людмыла, чорта тоби пид пэчинку! – затряс сжатой в кулак ладонью хозяин дома. – Чого ты пащэкуешь **, Трясця твойий матэри!

погукай (укр.) - позови

** пащэка – если переводить литературно, то 'ротяка', ну а более понятно - ‘хавальник’

*** мисце (укр.)- место

**** трахтур – трактор (из-за особенностей лингвистики различных регионов, в некоторых словах буква ‘к' заменяется на 'х', а 'о' на 'у')

*поклич (укр.)- позови

**пащэкуваты (укр.) – орать дурным голосом

Ну а чё вин дитэй забырать прыихав, а нэ проспався? Куды я ёму дитэй отдам? Шоб вин и йих топором… - Женщина вдруг расчувствовалась и начала смахивать набежавшие слезы подолом халата.

А налыть человеку рюмку на опохмел, не? От дурна баба! Заходы, Колюня, опохмелышся!

О! Ото дило! – обрадовался Юркин родственник, открыв калитку и припустившись на полусогнутых к куму, абсолютно позабыв о других своих родычах. – А то сразу 'проспысь, проспысь'!

Ну, я смотрю, что здесь все как обычно… - растерянно пробормотал Константин, пребывая в некотором ступоре от местного колорита.