Поцелуй архангела - Налини Сингх

Рафаэль не думал, что Елена замечала это, но именно поэтому Микаэла и возненавидела ее с самой первой встречи.　

— Или Микаэла, или этот претендент. Она, — Дмитрий посмотрел на дверь позади Рафаэля, — не достаточно сильна для самозащиты. Чтобы оборвать ее жизнь, много усилий не потребуется.

— Иллиум и Джейсон здесь. Наасир? — лишь Семерке Рафаэль доверит охранять Елену.

— Уже в пути, — как глава охраны Рафаэля, Дмитрий точно знал о местоположении каждого из его людей в любое время. — Я сделаю всё, чтобы убедиться, что она никогда не останется в одиночестве.

Рафаэль услышал недосказанное.

— А с тобой она будет в безопасности?

Выражение лица вампира изменилось.

— Она — твоя слабость.

— Она — мое сердце. Защити ее, как уже сделал однажды.

— Если бы я знал о последствиях того решения… Но что сделано, то сделано, — когда Дмитрий кратко кивнул Рафаэлю, архангел понял, что его Семерка не пойдет против Елены.

Некоторые архангелы могли бы уже убить Дмитрия за то, что смел выказывать неповиновение, но вампир заслужил это право.

Более того, Рафаэль понимал важность того, что Дмитрий и остальная часть Семерки делали для него.

Без них, Рафаэль вполне мог стать очередным Урамом или очередной Ли Цзюань задолго рождения Елены.　

— Назначь Иллиума на большинство смен. Ему Елена менее всего будет возражать.

Дмитрий фыркнул.

— Драгоценный Колокольчик в итоге в нее влюбится и тогда тебе придется его убить.

— Что может быть лучше, чем охранник Елены, который её любит? — пока этот охранник помнит, что та, за кем он наблюдает, является парой архангела. Предательство не допустимо. — Когда намечено прибытие Микаэлы?

— В течение часа. Она прислала приглашение на ужин.

— Прими его, — всегда лучше знать своего врага.

***

Елена проснулась от благословленного сна без сновидений, и поняла, что находится не одна.

И ее чувства заполнил не чистый запах дождя и ветра.

Но все равно, ее щиты остались опущенными.

Перевернувшись на кровати, Елена посмотрела в распахнутые балконные двери и увидела распростертые, выразительного голубого цвета, крылья Иллиума. Ангел беспечно сидел на перилах, свесив ноги над крутым откосом ущелья.

Вырисовываясь на фоне звездного неба, Иллиум казался существом из мифов и легенд. Но, судя по виденному днём, если это место и можно было назвать сказкой, то с темным и пропитанным кровью источником.

— Не будешь аккуратным — упадёшь.

Он обернулся к ней.

— Присоединяйся.

— Нет, спасибо. У меня только срослись все переломанные кости. — Елена так много их переломала, падая в Нью-Йорке. Но как ни странно в последние минуты, боли не было.

Она помнила лишь ощущение умиротворения.

А потом поцелуй Рафаэля.

Богатый, изысканный, эротичный, вне всякого сомнения, вкус амброзии наполнил ее рот, пока Рафаэль обнимал ее, вытаскивая из рук самой смерти.

— Твой взгляд, — пробубнил Иллиум. — Когда-то и на меня так смотрела женщина.

Елена знала, что Иллиум потерял свои крылья, способность летать за то, что рассказал секреты ангелов смертной… той, которую любил.　

— Ты тоже так на нее смотрел?

Взгляд глаз, цвета чеканного золота, был чарующим даже на расстоянии между ними.

— Это известно лишь ей одной. А она отправилась в могилу задолго до того, как в мире выросли города из стали и стекла, — он вернул внимание к распростертому перед ними виду.

Сев в кровати, Елена уставилась на прекрасный изгиб крыльев Иллиума, перья которых в темноте переливались серебристо-голубым цветом и спросила себя, оплакивал ли до сих пор ангел свою возлюбленную. Но она не решилась задать этот вопрос.

— Вампир?

— Его имя Ноэль. Он еще не пришел в сознание, — голос Иллиума резал, словно оголенное лезвие. — Он один из наших.

И Елена знала, что они не остановятся, пока не разыщут нападавшего. Охотник внутри нее это одобрил.　

— Что на счет ангела, пытающего занять место в Совете Десяти? — миру не нужен еще один архангел со склонностям к самим жестоким видам удовольствия.

— Второстепенная задача. — безэмоционально заявил Иллиум. — Об этом позаботятся, когда казнят того, кто избил Ноэля и нанес оскорбление Рафаэлю.

Елена понимала пресечение зла на корню, но не привыкла к столь быстрой расправе бессмертных.

— Смею предположить, что у ангелов нет судьей и присяжных.　

Иллиум фыркнул.

— Ты видела Урама… Хотела бы привести его в суд?

Нет. В голове вихрем пронеслись воспоминания о зверствах Урама.

— Расскажи мне про «Эротик», — произнесла Елена.

Иллиум выгнул бровь при упоминание элитного клуба на Манхеттене, где вампиры были постоянными гостями.

— Думаешь сменить профессию?

— Жеральдина работала в нём танцовщицей, — Елена никогда не забудет мольбу в ее взгляде, когда Жеральдина лежала с перерезанным Урамом горлом. — Она так сильно хотела стать Обращенной.

— Не знал, что она проводила время с бессмертными, — перекинув ноги через перила и встав, Иллиум подошел к проему и прислонился плечом к косяку. — Мне показалось, что Жеральдина случайная жертва.

Елена вспомнила слишком бледную кожу Жеральдины, окутанную ароматом вампира.

Среди людей Жеральдину назвали бы вампирской шлюхой, когда-то и Елена так же рассуждала. Но это было прежде, чем она попала в зал, полный вампиров и их любовников. До того, как поняла, соблазнение может действовать не только, как наркотик, но и как игра для взрослых, в которой победитель проведет ночь с проигравшим, доставляя ему наслаждение.

Но Жеральдина не походила на мужчин и женщин, с легкой, чувственной уверенностью, которых Елена видела в Башне.　

Иллиум прав. Жеральдина — жертва.

— И она такой останется навечно

— Да, — крылья Иллиума изящной дугой сложились за его спиной. Ангел встретился взглядом с Еленой. — Поверь, Элли. Таковой быть отвратительно.

— Почему ты говоришь так, будто знаешь, каково это? — спросила Елена, осознавая, что никогда не забудет немое отчаянье в предсмертной просьбе Жеральдины. — Ты не жертва.

— Однажды, я Обратил человека, — пробубнил Иллиум, ресницы на его глазах скрывали взгляд. — Биологически он подходил и прошел индивидуальные тесты. Но в нем не было… стержня, чувства собственного достоинства. Я это заметил, когда стало слишком поздно. К тому времени он связался с другим ангелом, которому нравились жертвы.

— Он умер?

— Конечно. Жертвы никогда долго не живут.