Достойно есть - Одиссеас Элитис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тридцать месяцев и три продолжалась Беда и дольше. И ломились в ворота овечьего хлева, пытаясь открыть их. И не было слышно овечьего голоса, кроме как из-под ножа. И не было слышно скрипа ворот, кроме как в тот час, когда они покосились в последнем огне и сгорели. Ибо это народ мой – ворота, и народ мой – хлев, и народ мой – паства овечья.
10
Обагрила мне душу кровь любви
Осенили радости несказанные
Окислился я от духоты
• человечьей
Далёкая Матерь Неувядаемая Роза моя
Подстерёг меня в синеве морской
Бомбардирский трёхмачтовик и палил по мне
Тем и грешен я что душа моя
• полюбила
Далёкая Матерь Неувядаемая Роза моя
Раз июльским днём распахнулись вдруг
Два больших зрачка её у меня в груди
Непорочной жизнью меня
• озаряя
Далёкая Матерь Неувядаемая Роза моя
И с тех пор обрушилось супротив меня
Всех веков неистовство с криком яростным
«Кто узрел тебя – тот в крови
• сущ и в камне»
Далёкая Матерь Неувядаемая Роза моя
Я родной земле опять уподобился
На камнях расцвёл я и возвысился
За пролитую кровь я плачу
• только светом
Далёкая Матерь Неувядаемая Роза моя.
XV
Боже мой Ты меня возжелал и вот я Тебе воздаю
Извинения я не просил
уговоров не принял
и пустыню я вынес легко словно камешек малый
Что ещё что ещё что ещё суждено мне?
Отары деревьев веду я к объятьям Твоим
и Заря прежде чем я успею
цепляет их сетью и прочь далеко угоняет
та, которой Ты Сам возжелал!
Холмы с крепостями и морские просторы с садами
на ветру закрепляю я
и колокол их выпивает медлительный послеполуденный
тот, которого Ты возжелал!
Я траву поднимаю как будто кричу всем рассудком
но смотри снова жухнет она
от июльского зноя
которого Ты возжелал!
Что ж теперь что ещё суждено мне?
Се: Ты говоришь и я становлюсь справедливее.
Я камень мечу из пращи и он ударяет меня.
В рудники заглубляюсь и сразу же в небе тружусь.
И охочусь на птиц и под тяжестью их исчезаю.
Боже мой Ты меня возжелал и вот я Тебе воздаю.
Все явления мира которые сущи в Тебе
дни и ночи
и солнца, и звёзды, покой и шторма
возвращаю я в строй и бросаю их против
самой смерти своей
той, которую Ты возжелал!
XVI
Спозаранку я страсти свои разбудил
спозаранку свой тополь зажёг я
прямо в море вошёл я ладонь простирая вперёд
там и встал я один:
Ты подул и меня окружили ветра штормовые
по одной моих птиц Ты забрал —
Ты призвал меня, Боже, и разве могу я уйти?
Посмотрел я в грядущие годы и месяцы
что вернутся уже без меня
и так крепко себя укусил
что почуял, как кровь моя медленно брызгает ввысь
и сочится из дней моих будущих.
Раскопал я в земле час вины моей тяжкой
и трясясь жертву на руки взял
и так нежно я с ней говорил
что глаза её вновь отворились и медленно капли росы
уронили на землю вины моей тяжкой.
Повалил я на ложе любви темноту
обнажив в своём разуме все проявления мира
и так мощно я семя излил
что женщины вышли на солнце и медленно схватки у них
начались порождая всё зримое.
Ты призвал меня, Боже, и разве могу я уйти?
Спозаранку я страсти свои разбудил
спозаранку свой тополь зажёг я
прямо в море вошёл я ладонь простирая вперёд
там и встал я один:
Ты подул и желание вспыхнуло в сердце моём
по одной мои птицы ко мне возвратились!
11
В Монахи постригусь цветущего обряда
И кротко послужу собору певчих птиц
На бденье Смоковниц ходить я буду за полночь
Над росами носить в подоле рясы
Голубизну румянец и сирень
И капельки бесстрашных вод сияньем
Я просвечивать буду, бесстрашнейший.
Иконами возьму я девушек пречистых
Одетых только далью моря точно льном
Я вымолю своей невинности древесное
Наитие и мышцы как у зверя
Любое зло и низость и тоску
Из ретиво́го моего из сердца
Я вытравливать буду, ретивейший.
Минуют времена великих беззаконий
Корысти и цены ударов и обид
И крови Буцефал взыграет разъярившийся
Прозрачные мечты мои лягая
Любовь и свет и мужество моё
И чуя их строптивый нрав он ржаньем
Отзовётся и храпом, строптивейший.
И вот в шестом часу возвысившихся лилий
Предстанут Времена перед моим судом
Из глаз моих взойдёт неназванная заповедь:
Он будет жить наш мир или не будет
Как Рождество как Вечность и как Бог
По справедливости души я буду
Проповедовать их, справедливейший.
Чтение шестое. Пророчество
Многие годы пройдут после Грехопадения, что в церквах было названо Добродетелью и благословлено. Мощи старых звёзд и паутину из углов небосвода прочь выметая, грянет гроза, порождённая умом человека. И, расплачиваясь за деяния древних Правителей, ужаснётся Вселенная. Содрогнётся Аид, и дощатый настил проломится под тяжестью великого солнца. Поначалу оно скроет свои лучи в знак того, что пришло время мечтам получить отмщение. А затем заговорит оно. Скажет:
– Поэт-изгнанник, говори: что видишь ты на своём веку?
– Народы вижу, хвастливые некогда, а ныне сдавшиеся осам и щавелю.
– Вижу молоты в воздухе, крушащие бюсты Генералов и Императоров.
– Вижу торговцев, что собирают, склонившись, прибыль своих собственных трупов.
– Вижу преемственность тайных значений.
Многие годы пройдут после Грехопадения, что в
