Франклин Рузвельт. Человек и политик - Джеймс Бернс

В начале третьего срока президентства Франклин Рузвельт, казалось, достиг пика политической популярности. В 1940 году он положил на лопатки всех своих соперников в демократической партии и конкурентов в республиканской. Сумел преодолеть застарелое и потенциально опасное табу на третий срок президентства. Добился в конгрессе поддержки практически всех своих основных законопроектов в области внешней политики, которые вносил с начала войны в Европе. Рейтинги его популярности в опросах общественного мнения – задавался вопрос: «Если бы вы голосовали сегодня, то отдали бы свой голос за Рузвельта?» – поднимались до 65 процентов после 50 процентов в 1938–1939 годах и 60 процентов в 1940 году (за исключением периода предвыборной кампании, когда его рейтинг понизился).

Если президентская власть выражается как в действиях, так и в прямом контроле над правительственным аппаратом, то следует отметить, что политическое влияние Рузвельта в начале 1941 года гораздо сильнее, чем в разгар эйфории 1933 года. Один сенатор-республиканец определил президента в своем дневнике как «аса мировой политики».

В это время он достиг пика личной дееспособности. Его вытянутое, упругое лицо стало более морщинистым и дряблым, чем восемь лет назад, волосы поредели, но в день инаугурации он казался таким любознательным и активным, каким друзья редко его видели. Перед началом третьего срока президентства доктор Росс Макинтайр, осматривавший президента дважды в неделю, отмечал, что его здоровье в прекрасном состоянии. Вес близок к норме (чуть больше 85 кг); он все еще умудрялся несколько раз в неделю плавать в бассейне Белого дома; восстановил былую энергию и способность распределять бремя обязанностей во времени.

– В предстоящие четыре года нам нечего опасаться, – говорил адмирал Макинтайр.

Кроме того, президент возглавлял теперь новую коалицию сил, служившую политической опорой его национального и международного руководства. Коалицию образовали три из четырех партий, определявших политическую жизнь Америки с конца 30-х годов XX века.

Самая влиятельная из них – демократическая партия; Рузвельт перестраивал ее во время получения власти в 1932 году и президентского правления в 1936 году. Она опиралась на поддержку бурлящей смеси: промышленные рабочие; люди, живущие на пособия; фермеры с запада; городские политики; представители старой демократии пограничных штатов; граждане со средними и даже высокими доходами, настроенные против республиканцев. Партия Рузвельта тесно сотрудничала с другой, которая выражала интересы глубинки юга и контролировала в конгрессе политические структуры южных штатов, традиционно голосовавших за демократов. Причем малая численность была несоразмерна политическому влиянию этой партии: она имела руководителей комитетов в обеих палатах конгресса и контролировала, таким образом, аппарат и конгресс в целом. Две демократические партии (со штаб-квартирами на северо-востоке и юго-востоке; одна либеральная, другая умеренно консервативная; одна влияла через исполнительную власть, другая – через законодательную) соперничали на внутриполитической арене, но, как правило, достигали согласия по вопросам снижения тарифов, поддержки Англии и антиизоляционистской внешней политики в целом. В 1938 году Рузвельт месяц за месяцем конфликтовал с сенатором от штата Вирджиния Картером Глассом и другими консерваторами южных штатов, причем доходило до того, что он пытался лишить южных обструкционистов кресел в конгрессе. В основном его попытки завершились провалом. Но с окончанием десятилетия демократы Рузвельта объединились с южными собратьями против изоляционистов.

В начале 1941 года Рузвельт не упускал случая подмаслить старого Картера Гласса, с которым конфликтовал на исходе 30-х годов за контроль над электоратом Вирджинии. Он писал сенатору, что нацисты представляли Гласса, его, Рузвельта, и ректора Колумбийского университета Николаса Мюррея Батлера в качестве еврейских франкмасонов.

– Я могу понять это, когда речь идет о схожести вашего и моего носа, но не представляю, каким образом попал в нашу компанию этот чудак Николас Батлер.

Среди республиканцев не было единства, как и среди демократов. После восьми лет пребывания в стороне от власти партия частично оказалась в руках набобов конгресса, как сенаторы Чарлз Макнари от штата Орегон, Роберт А. Тафт от Огайо; растущего молодого консерватора Артура X. Ванденберга от Мичигана; других сенаторов, главным образом от штатов Среднего Запада, и конгрессменов, как Джозеф У. Мартин от Массачусетса и Джон Табер от Нью-Йорка в палате представителей. Невосприимчивое к новаторству, скупое в расходовании бюджетных средств, склонное к изоляционизму во внешней политике, республиканское руководство в конгрессе объединялось со своими идеологическими противниками в демократической партии южных штатов для противодействия в период второго срока президентства Рузвельта его «новому курсу». Для президента символом южных демократов, на самом деле правого крыла партии, был конгрессмен Гамилтон Фиш, приятель по Гарварду, по политической деятельности в областях по среднему течению Гудзона, бывшая футбольная звезда. Рузвельт запретил ему появляться в Белом доме, поскольку конгрессмен, как поведал президент друзьям позднее, несколько лет назад подвергал клеветническим нападкам мать хозяина Белого дома.

Конгрессменам-республиканцам противостояли представители президентской республиканской партии, которая выступала за более либеральную и экономическую, и социальную политику, была более ориентирована на развитие внешних связей, имела электоральную базу в городах северо-востока и испытывала ностальгию по своему великому прошлому. Эта партия, руководимая в прошлом плеядой ньюйоркцев, включая Теодора Рузвельта, Элиху Рут, Чарлза Эванса Хьюза, в 30-х годах осталась без руководства и впала в дезорганизацию. Затем, в 1940 году, неожиданно нашла недюжинного лидера в лице Уэнделла Уилки от штатов Индиана и Нью-Йорк. Четыре месяца республиканцы Тафта – Мартина делали вид, что у них нет разногласий с президентской партией, в отчаянной попытке свалить «кандидата в президенты на третий срок». После поражения Уилки предвыборная коалиция стала распадаться.

Плачевное положение президентской партии республиканцев было вызвано отчасти стараниями Рузвельта, который предпочитал не конфликтовать с ней, но внедрить в нее своих сторонников. Трудно сказать, в какой именно момент он решил завоевать поддержку части руководства будущей президентской партии. Возможно, он рассчитывал на немедленные выгоды от этого предприятия и только позднее разглядел его стратегические преимущества, поскольку всегда с легкостью менял свои роли партийного лидера и главы государства, опиравшегося на две партии. Когда в сентябре 1939 года в Европе разразилась война, он добивался политического прорыва тем, что предложил войти в администрацию уже состоявшим в ней в 1936 году Алфу Лэндону и Фрэнку Ноксу. Лэндон отклонил предложение из опасений, что станет инструментом борьбы Рузвельта за третий срок президентства. Рузвельт не возобновлял попыток решить этот вопрос до весны 1940 года, когда Феликс Франкфуртер и другие предложили ввести в состав администрации Стимсона. Убедившись, что Стимсон в свои 72 года еще весьма дееспособен, президент позвонил ему в июне 1940 года, сразу после того, как тот в выступлении по радио высказался за денонсацию Закона о нейтралитете, всеобщую воинскую повинность и усиление помощи Англии и Франции, даже если для этого потребуется конвоировать транспортные суда боевыми кораблями.

В Стимсоне Рузвельт нашел активного, широко мыслящего, многоопытного военного министра. Не менее важно и то, что Стимсон стал символом, мобилизующим поддержку администрации Рузвельта со стороны массы республиканцев, которые со времени Гувера и даже Тедди Рузвельта ощущали оторванность от государственной деятельности – из-за блокирующих действий администраций Хардинга и Кулиджа, конгрессменов-республиканцев, Рузвельта и демократической партии. Эти республиканцы – выходцы из больших городов, в частности, северо-востока страны. Учились в старых частных подготовительных школах и университетах этого региона и имели несколько странный выговор и внешний вид английского типа. Они заполнили адвокатские и брокерские конторы, банки, работали сообща в клубах, фондах, попечительских советах. Читали «Нью-Йорк таймс», «Геральд трибюн» или их подобия в Бостоне, Филадельфии и десятках других городов. Опытные в управлении или консультировании больших предприятий, усвоившие космополитизм в ходе поездок и контактов в стране и за рубежом, привыкшие иметь дело с чиновниками администрации, эти республиканцы, даже осуждая бюрократию, вместе со своими единомышленниками из демократической партии были настроены против Гитлера, симпатизировали англичанам и выступали за укрепление обороноспособности страны.