Лихорадка теней - Карен Монинг

И папа все еще может заставить меня плакать, просто веря в меня.

— Я не желаю видеть её на нашей земле, — говорила Ровена пятнадцать минут спустя.

— Нет никакой причины для этого. У нас есть своя радиосвязь. Она должна только полететь и найти Книгу, указать, как расположить камни и затем улететь на своём коне-демоне, — она бросила на меня взгляд полный злобы, который говорил, что ни одна живая ши-видящая не садилась на Охотника и это доказательство моей измены. — Келтары будут петь, и нести Книгу в аббатство, где научат моих девочек, как захоронить Книгу заново. Не вижу смысла в её присутствии.

Я фыркнула. В воздухе чувствовалась такая напряженность, что моя голова кружилась от недостатка кислорода. Я никогда не находилась в помещении, где так много недоверия и агрессии, как было сегодня тут. Этот Риодан заставил раздеться каждого и обыскал их одежду перед тем, как пропустить их вверх по лестнице, это только добавило раздражительности. Я знала, зачем он это сделал. И это не были новые правила. Это было сделано специально, чтобы вывести их из равновесия, с самого начала создавая ситуацию, где они не могли контролировать ничего даже свои лица. Быть голым перед одетыми охранниками, кого угодно заставит чувствовать себя сильно уязвимым.

Я осмотрелась. У восточной стены стеклянной комнаты, пятеро сильно разукрашенных татуировками, Келтаров неуклюже ходили в узких брюках и рубашках.

У южной стены, Ровена, Кэт, Джо и еще три ши-видящих — все одетые в уютные серые брючные костюмы — стояли по стойке смирно, минус Дэни. Я удивилась, что Ровена не привела ее, но догадалась, что ее недостатки перевешивают ее достоинства — и самый рискованный ее недостаток в том, что она любит меня.

У северной стены В’Лейн, Велвет, Дри’лия — у которой снова был рот, но она мудро держала его закрытым — и трое Других Светлых той же касты, принявшие высокомерную позу, завернутые в прозрачные короткие сорочки, их безупречные лица сопровождались безупречными гениталиями.

Бэрронс, Лор, Риодан и я, заняли место у западной стены, поближе к двери.

Ровена посмотрела на пятерых шотландцев выстроившихся плечом к плечу как соколы защиты.

— Вы знаете, как запечатать ее снова, не так ли? — спросила она.

Источая различные степени враждебности, они пристально смотрели на нее.

Келтары были не из тех мужчин, которыми могла командовать женщина, особенно такая старуха как Ровена, которая даже не потрудилась проявить частичку тактичности или очарования, после того, как ее провели с завязанными глазами в одну из стеклянных комнат на верхнем этаже Честера.

«Извращение и упадок», — она огрызалась с тех пор, как они сняли с нее повязку, «Вы миритесь с этим… этим… развратом? Плоть человеческая и Фейри смешиваются в этом месте. Ох, и вы будете проклятьем человеческой расы!» — Шипела она на Риодана.

«К черту человеческую расу. Вы не моя проблема».

Я почти смеялась над выражением ее лица, но сейчас мне было не до смеха. Она пыталась выставить меня из ритуала. Действуя, как будто я была отверженной, которую нельзя было даже пускать в эту комнату, где состоялась встреча.

— Ох, ну конечно же, мы знаем, — сказал Драстен, Келтар, который должен будет поднять Синсар Дабх и отнести ее в аббатство.

По словам его брата, он был сожжен на костре рода, и у него было нетленное сердце. Я не верила этому ни минуты. Ни у кого не было нетленного сердца. У нас у всех есть свои слабости. Но я должна признать, что человек, который смотрел такими серебристыми глазами, источал какое-то… спокойствие, полностью противоречащее его внешности. Он выглядел, как человек, которому было бы комфортно в прошлые века, топая по нагорью с дубиной в одной руке и мечом в другой. Все они, исключая Кристофера, который сильно напоминал Драстена, были без следов повторения ген. Но Драстен был в настоящем. У него была собственная манера речи и голос, который был глубоким и очень властным, но нежным. Он говорил более мягко, чем другие Келтары, но он был единственным кого, как я выяснила для себя, к которому я пыталась сильнее прислушиваться, когда они все говорили одновременно, что случалось почти все время.

Я посмотрела на Кристиана и слегка улыбнулась ему, но выражение его лица оставалось ледяным.

Только вчера вечером В’Лейн и Келтары успешно снова подсоединили дольмен на ЛаРу 1247 к тюрьме Невидимых, и штурмовали крепость Короля, чтобы вернуть его оттуда. Прошло всего шестнадцать часов с момента как его вытащили, но он выглядел ненамного лучше, чем когда был в Зазеркалье.

Он больше не привлекал внимание мрамором кобальтом и черным янтарем, но на нем… это не имело никакого смысла, остался отпечаток этих цветов. И если смотреть прямо на его волосы, я могла бы выделить нити меди и даже намек или два на солнечно-сверкающее золото в темном хвосте, но если я смотрела краем глаза, волосы выглядели черными и длиннее, чем были. Его губы были розовые и крайне привлекательные, пока я не повернусь. Тогда на момент, я клянусь, они казались синими, холодными и слегка замороженными. Его кожа золотая, гладкая и осязаемая, но если я посмотрю внимательно, она светится, будто подсвечена льдом.

Его глаза тоже изменились. Экстраординарный детектор лжи, сейчас казалось, смотрел прямо сквозь всех вокруг себя. Как будто он видел мир совсем другим, а не таким как видели его остальные из нас.

Его отец Кристофер изучал его, когда думал что Кристиан не обращает внимания. Кто-то должен сказать ему, что нет такого времени, когда его сын не обращает внимание. Кристиан казалось, отвлекался в какие-то моменты, но если посмотреть прямо ему в глаза, то можно увидеть что он был даже более чем сосредоточен на своем окружении — так сосредоточен, что он замирал и отсутствовал, как будто что-то слышал изнутри, и это требовало абсолютной концентрации.

— Лжешь, — сказал он теперь.

Драстен нахмурился на Кристиана: — Я тебе говорил, чтобы ты сначала думал, прежде чем открывать свой поганый рот.

— Он больше не будет не для кого держать свой рот закрытым, — отрезал Кристиан.

— Что значит — ложь? — потребовала Ровена.

— Они не знают наверняка, что их песнопение сработает. Старые тексты в башне Сильвана испортились, и не осталось иного выбора, как импровизировать.

— И мы чертовски хороши для этого. Мы вытащили тебя, не так ли? — зарычал Кейон.

— Это его гребаная ошибка, из-за которой я очутился там, — Кристиан повернул голову к Бэрронсу.

— Я даже не знаю, почему он здесь.

— Он здесь, — прохладно сказал Бэрронс, — Потому что у него есть три камня, необходимые для того, что бы загнать Книгу в угол.