Фидель Кастро - Максим Макарычев

7 декабря 1959 года под председательством Фиделя Кастро открылось Третье национальное совещание ИНРА. Прошло полгода с момента начала аграрной реформы, и Фидель с гордостью доложил собравшимся, что скотоводческие латифундии на Кубе уже ликвидированы и через четыре месяца на острове «вообще не останется помещичьих земель», что в 1960 году под контроль ИНРА перейдет еще большее количество земли и надо быть готовым к этому. На этом совещании Фидель Кастро довольно резко высказался по поводу административных структур на Кубе: «Существующее государство – это барахло, которое не годится ни для чего, прежде всего потому, что в государственном аппарате засели всякого рода посредственности, люди, которые далеки от революции, и, наоборот, ИНРА – это организация, созданная революцией <…> Оборона республики должна координироваться с ИНРА, индустриализация страны должна координироваться с ИНРА, ИНРА превращается в своего рода становой хребет революции, и сотрудники ИНРА должны иметь высокую революционную сознательность»[336]. Тогда же он сделал еще одно важное заявление, которое напрочь разрушает измышления некоторых «пропагандистов» о том, что Фидель Кастро «жаждал» мщения и крови: «Вспомните, что восставшие на Гаити рабы свернули головы своим бывшим хозяевам. И вы знаете, что если мы скажем крестьянам, чтобы они свернули головы латифундистам, то все будет кончено в 24 часа. Мы делаем революцию, не гильотинируя привилегированные классы. Вспомните французскую революцию, свернувшую головы маркизам, графам, всей знати. Социальные революции после победы сразу же расправлялись с привилегированными сословиями. Однако мы совершили революцию, оставляющую привилегированным деньги и часть их земель, они до сих пор имеют свои газеты, свои радиостанции».

Рождество Фидель решил встретить в местечке Лагуна–дель–Тесоро. Здесь он наконец–то немного расслабился, подышал свежим воздухом. Один из местных рабочих, Алипио, глядя на команданте эн хэфэ, подметил: «Фиделю нравится в лесу, как оленю». К двенадцати часам в доме простого угольщика был накрыт стол из грубых досок: жареный поросенок – национальные блюда с юккой, салатом, редиской, рисом, фруктовое вино и халва, купленные в народном магазине. Один старик из местных сказал теплые слова в адрес новой власти: «Когда вы сражались в горах, я, откровенно говоря, не думал, что эта революция будет такой честной. Сколько раз приходилось разочаровываться до этого!»

В тот вечер Фидель больше слушал, чем говорил. «Прямой контакт с людьми из народа, с угольщиками, которые относятся к нему, как к члену семьи, и разделяют его чувства, принес радость Фиделю, – вспоминал участник этой встречи Антонио Нуньес Хименес. – И у нас было приподнятое настроение. Я думаю, что Фидель, придя в самую гущу народа, чтобы отметить Рождество, встретившись с этими мужчинами, женщинами и детьми, проявил свою глубокую любовь к беднякам, которая роднит его с Хосе Марти»[337].

Тем временем в американо–кубинских отношениях продолжали сгущаться грозовые тучи. В январе 1960 года кубинское правительство направило в Белый дом две ноты с предложением о переговорах при условии, что конгресс и администрация США не будут предпринимать действий, способных нанести экономический ущерб Кубе. В ответ правительство США потребовало от кубинцев немедленного возмещения за национализированную американскую собственность в сумме, которую установят сами Штаты. Посол США на Кубе Ф. Бонсал зачастил в Вашингтон. 26 января в заявлении для печати Д. Эйзенхауэр выразил озабоченность в связи с ухудшением отношений между Кубой и США и «последними заявлениями Кастро, в которых содержатся несправедливые нападки на правительство США и некоторых руководителей страны». «Правительство США признает за правительством Кубы право на проведение социальных и экономических реформ, но при этом указывает, что эти реформы должны проводиться при должном соблюдении норм международного права»[338], – говорилось в заявлении.

Параллельно американцы с каждым днем расширяли масштабы подрывной деятельности: организовывались полеты «неизвестных» самолетов над островом, подвергались бомбардировке и обстрелу промышленные центры, главным образом сахарные заводы, перешедшие в руки правительства, а также населенные пункты Кубы и кварталы Гаваны, где находились резиденции членов революционного правительства. 21 января 1960 года двухмоторный самолет типа «Каталина» вторгся в воздушное пространство Кубы и сбросил зажигательные бомбы. В результате сгорел 1 миллион арроб сахарного тростника (арроб – связка, сноп весом в 11,5 килограмма. – М. М.). 6 февраля в провинции Камагу–эй в результате бомбежки сгорело 1,2 миллиона арроб тростника. С самолета были сброшены бомбы американского производства. 18 февраля 1960 года над сахарным заводом «Эспанья» в провинции Матансас взорвался американский самолет. Оба летчика погибли, но на месте взрыва удалось найти документы, выданные на имя американского гражданина Роберта Келли Фроста. Карты, также найденные на месте катастрофы, свидетельствовали о том, что полет был предпринят с аэродрома Тамиами, расположенного недалеко от Майами.

Фидель Кастро в тот же день выступил по кубинскому телевидению и сообщил, что в результате этих варварских атак сгорело 19 миллионов арроб сахарного тростника. 21 февраля 1960 года бомбардировке подвергся район Гаваны, где находилась резиденция самого Фиделя Кастро. По счастливой случайности никто не пострадал. 12 мая в 50 милях западнее Гаваны был сбит американский самолет. Позже было установлено, что он должен был тайно вывезти с территории Кубы пять военных преступников.

В общем, американцы давали понять революционному правительству, что решение об интервенции – вопрос ближайшего времени.

4 марта 1960 года случилось событие, ставшее, по сути, точкой отсчета до разрыва американо–кубинских отношений. Правительство Кубы обратилось к нескольким европейским странам с просьбой о поставках оружия для оснащения своей армии. Бельгия и Франция, несмотря на серьезное давление, оказываемое на них американцами, продолжали выполнять контракты, заключенные еще с режимом Батисты, и снабжать кубинцев оружием. 4 марта французское судно «Ле Кубр» с бельгийским оружием на борту пришвартовалось в Гаванском порту. Во время разгрузки на судне раздался сильнейший взрыв. Как позже установило следствие, сначала взорвалась мощная бомба, пронесенная на борт. Она сработала как детонатор, и один за другим стали взрываться контейнеры с оружием. Судно пришвартовалось как раз у причала, рядом с которым находилось много домов и контор. В результате погиб 101 человек – бельгийцы, французы и кубинцы.