Черный отряд. Тени сгущаются - Глен Кук

— С этим я справлюсь.

— Как скажешь, партнер. Шея твоя.

До черного замка они добрались уже глубокой ночью. Ворон проехал в ворота первым, Шед — сразу за ним. Они остановились в том же арочном проезде. И процедура была все той же. Как только они выгрузили трупы, длинная тощая тварь прошлась вдоль ряда.

— Десять. Десять. Тридцать. Десять. Десять. — И так далее.

Ворон яростно спорил. Выше десятки тварь оценила лишь соглядатаев, убитых Вороном у Выгородки, да Азу, лежавшего в фургоне.

— Они умерли слишком давно, — заявила нечисть, обернувшись к Ворону. — : Поэтому почти ничего не стоят. Забирай их обратно, если недоволен.

— Ладно, ладно. Договорились. Кроме того, что в фургоне.

Тварь отсчитала монеты. Ворон клал в карман шесть из каждых десяти, а остальные отдавал Шеду. Обращаясь к длинной фигуре, Ворон мимоходом бросил:

— Это мой партнер. Возможно, он когда-нибудь приедет один.

Фигура нагнулась, пошарила в своем одеянии и протянула что-то Шеду. Это оказалась серебряная висюлька в виде двух сплетенных змей.

— Надень ее, если придешь один, — сказал Ворон. — Это твоя охранная грамота.

Ежась под его ледяным взглядом, Шед бросил висюльку в карман, уже набитый серебром.

И занялся подсчетами. На его долю пришлось сто двенадцать лев. Чтобы честно заработать такую сумму, пришлось бы вкалывать лет пять, не меньше. Он богат! Он богат, черт возьми! Теперь он может делать все, что захочет. Никаких больше долгов. Никакого Крейга, медленно сосущего из него кровушку. Никакой овсянки на завтрак, обед и ужин. Он превратит «Лилию» в приличное заведение. Подыщет матери местечко, где ей будет обеспечен хороший уход. И женщины! Все женщины на свете!

Развернув фургон, Шед заметил высокий кусок стены, выросшей там, где ее прежде не было. В стене белело лицо. Лицо того самого человека, которого они с Вороном привезли еще живым. Глаза неотступно следили за Шедом.

Глава 14

Арча. Черепичник

Шепот доставила нас в разрушенный замок под названием Черепичник. Он возвышается над Арчой вообще и Выгородкой в частности. В течение недели мы не разговаривали с хозяевами замка — не могли найти общего языка. Потом нас осчастливил своим присутствием душегуб по имени Вол, знавший языки Самоцветных городов.

Вол был кем-то вроде надзирателя за местной религией, которую я совершенно не понимаю. Поначалу она казалась мне культом смерти. Но стоит приглядеться получше — и увидишь, что смерти и умершим здесь не поклоняются: их почитают, фанатично сохраняя трупы, которые должны якобы воскреснуть через тысячи лет. Эта религия наложила печать на всю Арчу, кроме Котурна, где у живых слишком много насущных проблем, чтобы волноваться о благополучии покойников.

Вола я невзлюбил с первого же взгляда. Он произвел на меня впечатление склонного к насилию полицая — садиста, привыкшего решать все вопросы с помощью дубинки. Кто-кто, а он-то останется на плаву, когда Госпожа захватит Арчу. Ее военным губернаторам нужны такие типы.

Я не сомневался, что Арча будет захвачена за считанные дни после прибытия Капитана. Мы изучили город досконально, как под микроскопом. Достаточно одного лишь приказа из Чар — и все будет кончено. Люди герцога не смогут помешать оккупации.

Собрав нас всех вместе, включая переводчиков, Вола, самого герцога и человека по имени Аргадон, который был старшим Хранителем мертвых — то бишь управлял Катакомбами, где хранились трупы, — Шепот с Пером повели всю компанию на северную крепостную стену Черепичника, в жуткую, надо сказать, холодрыгу.

— Вон из-за той крепости, — сказал герцог, показывая вдаль, — я и попросил о подмоге.

Я взглянул на крепость и поежился. Что-то в ней было настолько зловещее, что мурашки ползли по спине.

— Мы называем ее «черным замком», — сказал герцог. — Ему уже несколько столетий. — И тут герцог выдал нам такое, что мы поразевали рты: — Вначале это был просто маленький черный камушек, лежавший возле покойника. Человек, который нашел его, хотел поднять камушек. И умер. А камень начал расти и продолжает расти до сих пор. Предки мои пытались разрушить его — но все впустую. Камню ничего не делалось, а любой, кто дотрагивался до него, погибал. Поэтому люди решили игнорировать существование замка, чтобы не повредиться в уме.

Я сощурился и уставился на крепость. Замок как замок, похож на Черепичник, разве что черного цвета… и почему-то от него мороз по коже.

— Несколько веков камень увеличивался в размерах почти незаметно, — продолжал наш хозяин. — И всего лишь пару поколений назад стал похожим на крепость. — Взгляд у герцога сделался каким-то затравленным. — Говорят, там кто-то живет.

Я улыбнулся. А чего он ожидал, интересно? Крепости, построенные они или выросшие, на то и существуют, чтобы кого-то защищать.

Нить повествования перехватил Аргадон. Изъяснялся он напыщенным официальным слогом — сразу видно, засиделся парень на своем посту.

— Последние несколько лет замок растет дьявольски быстро. Службу Хранителей весьма обеспокоили слухи — правда, исходящие из Котурна, то есть источника ненадежного, — о том, что обитатели черного замка скупают тела усопших. Достоверность этих слухов остается предметом жарких дискуссий среди сотрудников службы. Тем не менее нельзя отрицать, что в последнее время мы не получаем достаточного количества трупов из Котурна. Наши уличные патрули собирают меньше покойников, нежели десять лет тому назад. А нищета растет, и на улицах должно бы умирать гораздо больше народу.

Ну что за душка этот Аргадон! Ноет точь-в-точь как фабрикант, у которого упали доходы.

— Существует гипотеза, — продолжал между тем Аргадон, — что твари, живущие в замке, вскоре перестанут скупать трупы — если они вообще это делают. Я лично не уверен. — Гладко излагает, не придерешься: все рассказал и тут же во всем усомнился. Нет, этот парень мне нравится! — Возможно, обитатели крепости так расплодятся, что выйдут за стены замка и сами возьмут все, что захотят.

— Если вы думаете, что люди продают им покойников, почему бы вам не прихватить этих торговцев и не вытрясти из них правду? — спросил Ильмо.

Настал черед полицая внести свою лепту в разговор.

— Мы не можем поймать их, — сказал Вол таким тоном, который подразумевал: «Дали бы мне волю, уж я бы!..» — Они живут в Котурне. А там, внизу, свой мир. И если для тамошних жителей вы чужак, черта с два из них что-нибудь выудишь.

Шепот и Перо стояли чуть в стороне, не спуская глаз с черного замка. Лица у них были мрачные.