Возвращение блудного сына - Александр Омельянюк

– «Хм! Хорошо, Руди. Я обязательно так и доложу!» – обрадовался возможности наконец-то выслужиться перед начальством куратор.

– «А Ваша мысль очень даже интересная и не лишена оснований. Наверно стоит попробовать? Так я и доложу резиденту» – поздно вечером обрадовал того заместитель резидента Пол Фридман.

Да! Людьми, где бы они ни жили, кем бы они ни были, все-таки управляют их личные интересы. Это закон жизни! – решил Рауль, получив согласие на своё предложение от американского резидента в Буэнос-Айресе, но всё-таки через своего куратора Фрэнка Брауна.

А фактически заместитель резидента ЦРУ в Буэнос-Айресе Пол Фридман через своего сотрудника Фрэнка Брауна дал добро своему агенту Руди на разработку русской диаспоры в Буэнос-Айресе.

У Рауля теперь появилось обоснование его сближения с русскими эмигрантами в столице Аргентины. До этого он занимался этой работой исподволь, тайно от американцев. Теперь можно было это делать открыто, не боясь разоблачения своего ранее необоснованного интереса.

Прошедшие до этого годы не прошли впустую для Рауля. За это время он великолепно изучил историю миграции русских в Аргентину. И теперь перед ним предстала совершенно ясная и чёткая картина места и роли русских в аргентинской жизни.

Русская эмиграция в страны Латинской Америки, включая Аргентину, началась в шестидесятые годы XIX века с отменой в России крепостного права и с введения царём Александром II всеобщей воинской повинности, надолго или навсегда лишавшей хозяина его самого работящего сына-наследника. Поэтому эта эмиграция была чисто экономической, и эмигрантами преимущественно были крестьяне, бежавшие за океан от повинности и в поисках земли.

Среди выходцев из России помимо русских были также украинцы, белорусы, поляки, евреи и немцы, многие из которых относили себя к русским. Именно немецкие колонисты-меннониты из Нижнего Поволжья явились основными первопроходцами на земле Аргентины.

Эмиграция этих обрусевших немцев в Аргентину проходила в несколько этапов и достигла почти десять тысяч человек. Конечно, первые партии переселенцев оказались в наиболее выгодном положении. Они обосновались в районе города Диаманте в провинции Энтре-Риос между реками Парана и Уругвай на северо-востоке страны севернее столицы, и около Буэнос-Айреса в окрестностях Олаваррии.

Эти пустующие земли в безлюдной местности, до этого отвоёванной аргентинскими властями у охотничьих племён пампы, правительство предоставило колонистам по очень низкой цене.

На этих новых землях они приступили к активному культивированию хлебных злаков, постепенно приучив местное население к хлебу, имевшему до этого лишь вспомогательное значение при весьма развитом здесь скотоводстве.

И вскоре зерновые наряду со льном стали одним из главных экспортных богатств станы. И именно благодаря поволжским немцам на земле Ла-Платы появились высокоурожайные сорта русской красной озимой пшеницы.

А из маленького укреплённого пункта Олаваррия они постепенно выстроили благоденствующий город с важным железнодорожным узлом. Кроме земледелия колонисты занялись разведением лошадей и их селекцией.

А их впечатляющий успех открыл путь в Аргентину и другим подданным российской империи.

И затем образовавшаяся в Аргентине русская диаспора оказалась самой многочисленной из всех русских диаспор в странах Латинской Америки. Она была преимущественно аграрной, то есть состояла преимущественно из потомков крестьян и занималась сельскохозяйственным трудом. Её представители сохранили не только язык, но и многое из русских культурных традиций. Этому способствовало их компактное проживание в сельской местности и взаимовыручка в нелёгких условиях латиноамериканского климата. Но этому способствовали также и традиции коренного населения аграрной Аргентины.

Второй существенный поток иммигрантов в Аргентину пришёлся на период 1914–1930 годов. Он начался с Первой мировой войной, продолжился периодом Гражданской войны, и иссяк к началу тридцатых годов, когда в СССР наступил период тотальной коллективизации сельского хозяйства.

В этот период правительство Аргентины было заинтересовано в заселении неосвоенных земель потенциальными фермерами, с целью включения произведенной ими продукции в экономику страны. Поэтому оно и поощряло приток новой рабочей силы.

Этому переселению способствовала, но лишь на словах, и Лига Наций.

Она стремилась решить проблему русских беженцев, но ни ссуд, ни кредитов им не выделила. И вопрос о переселении в Аргентину русские беженцы решили сами.

Поэтому в эти годы русские земледельческие колонии получили новое развитие. В Аргентину направились в основном бывшие белогвардейцы и казаки. Многие из них занялись здесь сельским хозяйством. И, несмотря на трудности, многие из новых русских фермеров, сохранив привычный для себя жизненный уклад, добились значительных экономических успехов.

Следующий, третий поток эмигрантов из СССР в Аргентину, после окончания Второй мировой войны, был вызван переездом в 1945–1948 годах значительной части перемещённых лиц из американской и английской зон оккупации Германии.

В этот период русской диаспоре в Аргентине покровительствовал советник президента Хуана Перона по антипартизанским операциям русский генерал Борис Смысловский-Хольмстон, до революции командовавший императорским гвардейским полком.

К этим трём потокам Рауль добавил и переезд в 1970-ых – 1980-ых годах некоторого количества советских женщин, вышедших замуж за аргентинцев, и уехавших с ними на постоянное жительство в Аргентину.

Все эти перемешавшиеся волны русской и советской иммиграции в Аргентину, в том числе и их потомки, создали широкий и пёстрый конгломерат различных политических, социальных и культурных воззрений.

Это и объясняло разнообразие и противоречие мнений наших бывших соотечественников и их потомков о новой России, разную степень сохранения ими этнических, культурных и иных традиций.

К моменту приезда Рауля в Аргентину уже почти две трети сельскохозяйственной продукции страны производилось на землях и предприятиях, освоенных и основанных выходцами из России. И он искренне гордился своими прежними и нынешними земляками. Иногда Рауль изучал историю русской иммиграции в Аргентину по надгробиям русского кладбища в Буэнос-Айресе, где ему попадались фамилии Бунины, Голицыны, Горчаковы, и даже дорогая его сердцу фамилия Раевские.

Ведь его прабабушка по отцу и деду как раз носила такую фамилию, являясь одной из многочисленных наследниц одной из ветвей огромного генеалогического древа этого славного рода.