Под конвоем лжи - Дэниел Сильва

Дженни Колвилл, находившаяся на втором этаже в своей спальне, услышала, как открылась и закрылась входная дверь. Затем до ее слуха донесся звук проезжавшей мимо автомашины — необычный звук для этого времени суток. Когда же дверь открылась и закрылась во второй раз, она забеспокоилась, вскочила с кровати и подбежала к окну. Раздвинув занавески, она посмотрела вниз и увидела своего отца, отъезжавшего на велосипеде во тьму.

Она забарабанила в окно — безрезультатно. Через несколько секунд он скрылся из виду.

Дженни была одета в одну только фланелевую ночную рубашку. Сбросив ее, она натянула прямо на голое тело брюки и свитер и сбежала вниз. Ее ботинки стояли перед дверью. Надев их на босу ногу, она заметила, что ружья, которое всегда висело над камином, нет на месте. Заглянув в кухню, она сразу же увидела, что ящик, в котором хранились патроны, полностью выдвинут. Поспешно надев пальто, она выскочила на улицу.

Дженни шла на ощупь вдоль стены, пока не наткнулась на свой велосипед, так и стоявший там с вечера. Она вывела его на дорожку, вскочила в седло и помчалась, изо всех сил нажимая на педали, вслед за своим отцом к дому Догерти. «Господи, — молилась она про себя, — сделай так, чтобы я смогла остановить его, иначе сегодня ночью обязательно кто-нибудь погибнет!»

Шон Догерти распахнул дверь сарая и при свете керосинового фонаря провел прибывших внутрь. Там он снял зюйдвестку, расстегнул пальто и лишь после этого посмотрел на Нойманна и женщину.

— Шон Догерти, познакомьтесь с Кэтрин Блэйк, — сказал Нойманн. — Шон входил в организацию под названием Ирландская республиканская армия, но когда началась война, решил оказать нам помощь. Кэтрин тоже работает на Курта Фогеля. Она живет в Англии под глубоким прикрытием с 1938 года.

Кэтрин было очень странно слышать, как кто-то вот так, походя, говорит о ее прошлом и ее работе. После стольких лет конспирации, после всех предосторожностей, после всех тревог ей было трудно представить, что эта жизнь вот-вот кончится.

Догерти посмотрел на нее, потом на Нойманна.

— Би-би-си всю ночь передает сообщения о перестрелке в Эрлс-корте. Я предполагаю, что речь идет именно о вас, верно?

Нойманн кивнул.

— Только это не была обычная лондонская полиция. Готов держать пари, что там были МИ-5 и Специальная служба. Что еще говорит радио?

— Вы убили двоих из них и ранили еще троих. Они развернули общенациональный розыск и обратились за помощью к широкой публике. Сейчас, наверно, уже полстраны шарит по кустам, разыскивая вас. Я удивляюсь, как вам удалось так далеко уехать оттуда.

— Мы объезжали все города. Это, похоже, помогло. И не встретили пока что на дорогах ни одного полицейского.

— Ну, такая благодать долго не продлится. Можете не сомневаться.

Нойманн посмотрел на часы — несколько минут после полуночи. Он взял керосиновый фонарь Шона и переставил его на верстак. После этого снял со шкафа чемодан с рацией и включил питание.

— Субмарина дежурит в Северном море. После получения нашего сигнала она перейдет в точку, находящуюся в десяти милях к востоку от мыса Сперн-хед и останется там до шести утра. Если мы не появимся, она вновь отойдет от побережья и будет ждать следующего сигнала от нас.

— А каким образом мы заберемся в море на десять миль от Сперн-Хед? — спросила Кэтрин, до сих пор не знавшая подробностей плана бегства.

Догерти шагнул вперед.

— Есть такой человек, Джек Кинкэйд. У него имеется маленькая рыбацкая лодка и причал на реке Хамбер. — Догерти вытащил старую довоенную карту. — Лодка находится вот тут, — сказал он, ткнув пальцем в карту, — в Клиторпсе. Это около ста миль вдоль побережья. В такую ненастную ночь, по раскисшим дорогам, в темноте, добраться туда будет непросто. У Кинкэйда квартира над гаражом прямо у воды. Я вчера говорил с ним. Он знает, что мы должны приехать.

Нойманн кивнул.

— Если мы отправимся сейчас же, то у нас будет почти шесть часов в запасе. А это значит, что мы сможем все сделать этой же ночью. Следующая предусмотренная встреча с субмариной — через три дня. Мне не слишком улыбается отсиживаться где-то три дня при том, что нас будут искать все полицейские Великобритании. Так что нужно выбираться сегодня.

Кэтрин кивнула. Нойманн надел наушники, настроил рацию на нужную частоту, отбил на ключе позывные и застыл в ожидании ответа. Уже через несколько секунд радист подводной лодки предложил ему начать передачу. Нойманн глубоко вздохнул, старательно отстучал сообщение, передал сигнал окончания связи и отключил рацию.

— Итак, остается один вопрос, — сказал он, поворачиваясь к Догерти. — Вы едете с нами?

Тот кивнул:

— Я обсудил это с Мэри. Она согласна со мной. Я отправлюсь с вами в Германию, потом Фогель и его друзья смогут помочь мне вернуться в Ирландию. Когда я туда доберусь, Мэри приедет ко мне. У нас там много друзей и родственников; они помогут нам, пока мы не устроимся. Все будет в порядке.

— И все же, как Мэри все это восприняла?

Догерти ничего не сказал, лишь его изуродованное в бесчисленных драках лицо на мгновение окаменело. Нойманн отлично понимал, что, вероятнее всего, Шону и Мэри уже не суждено будет снова увидеться друг с другом. Он снял с верстака лампу, положил руку на плечо Догерти и сказал:

— Пора идти.

Мартин Колвилл стоял, зажав велосипед ногами, и тяжело дышал. Он хорошо видел свет в сарае Догерти. Положив свой велосипед у обочины дороги, он осторожно пересек луг, присел на корточки около приоткрытой двери и, приложив руку к уху, прислушался к происходившему внутри разговору, который почти наполовину заглушал плеск дождя.

То, что он услышал, было просто невероятно.

Шон Догерти работал на нацистов. Тот парень, который называл себя Джеймсом Портером, — немецкий агент. Здесь, в Хэмптон-сэндс, свили себе гнездо немецкие шпионы!

Колвилл напрягся, чтобы услышать побольше. Оказывается, они собирались проехать вдоль берега в Линкольншир и оттуда выйти на лодке в море, чтобы встретиться с подводной лодкой. Колвилл почувствовал, как у него перехватило дыхание, а сердце в груди быстро заколотилось. Он заставил себя успокоиться.

Он мог поступить двояко: потихоньку уйти, доехать до деревни и сообщить властям о том, что здесь происходит, или же ворваться в сарай и самому арестовать их всех. И у одного, и у другого варианта имелись свои недостатки. Если он уедет за помощью, Догерти и шпионы, скорее всего, успеют смыться. Полиции на Норфолкском побережье было немного, вряд ли достаточно для хорошей облавы. Если он ворвется туда сейчас, то окажется один против троих. Он разглядел у Шона охотничье ружье и был уверен, что двое других тоже вооружены. Однако на его стороне все-таки оставалось такое преимущество, как неожиданность.

Впрочем, была и еще одна причина, по которой второй вариант нравился ему гораздо больше: ему хотелось лично свести счеты с немцем, который называл себя Джеймсом Портером. Колвилл решил, что он должен действовать, и действовать быстро. Он раскрыл коробку с патронами, вынул два и вставил их в стволы своего старого дробовика двенадцатого калибра. Ему никогда в жизни не приходилось наводить ружье на что-нибудь более опасное, чем куропатка или фазан, и сейчас он задумался, хватит ли у него решимости всадить заряд дроби в человека.

Он выпрямился и шагнул к двери.

Дженни нажимала на педали с такой силой, что, казалось, у нее вот-вот отвалятся ноги. Она промчалась через деревню, мимо церкви и кладбища, по мосту через ручей. Воздух гудел от завываний ветра и шума прибоя. Дождь хлестал ее по лицу и несколько раз чуть не повалил вместе с велосипедом.

Увидев в траве при дороге отцовский велосипед, Дженни остановилась рядом с ним. Почему он оставил его здесь? Почему не подъехал на нем прямо к дому? Впрочем, она решила, что знает ответ. Он хотел подкрасться незамеченным.

И в этот момент в сарае Шона прогремело охотничье ружье. Дженни громко закричала, соскочила с велосипеда — он упал рядом с отцовским, — и, спотыкаясь, побежала по лугу. На бегу она снова молилась: Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы он не погиб. Пусть он останется жив!

Глава 52

Скарборо, Англия

Примерно в ста милях к северу от Хэмптон-сэндс Шарлотта Эндикотт въехала на велосипеде на небольшую засыпанную гравием огороженную площадку перед входом в здание поста радиопрослушивания Службы Y в Скарборо. Поездка от «норы», как Шарлотта любила называть свою тесную комнатку в городском пансионе, до места службы оказалась прямо-таки зверски трудной: всю дорогу под дождем и против ветра. Чувствуя себя до крайности промокшей и замерзшей, она спешилась и поставила свой велосипед в специальную стойку рядом с несколькими другими.

Налетавший порывами ветер громко завывал в трех огромных прямоугольных антеннах, смонтированных на высоком береговом утесе и обращенных к Северному морю. Шарлотта Эндикотт взглянула на них, заметила, что они совершенно явно качаются, и поспешно перебежала через дворик. Она с усилием открыла дверь домика и влетела внутрь раньше, чем ветер успел захлопнуть ее у нее за спиной.