История призрака - Джим Батчер

Я остановился за следующим углом, удерживая щит, пока все призраки не перебежали под него, затем перебрался в укрытие сам. Как и в прошлый раз, я переставлял щит так, чтобы он разом укрывал всех.

— Красивые парни, — отметила тень сэра Стюарта весело.

Он выглядел менее выцветшим, чем несколько минут назад. У меня было ощущение, что сэр Стюарт и при жизни был таким же человеком, который воодушевлялся действием — и его тень не стала исключением.

— Мы пошлём им комплимент письмом позже, — крикнул я, и указал на второй бункер над нами. — Повторите-ка.

Стюарт кивнул и повернулся к гангстеру ещё раз. И снова он сделал два отличных броска, кинув пару маленьких бомб под крутым углом в бункер. Снова брызнула вражеская эктоплазма, и башня над нами замолкла.

— Теперь самое интересное, — сказал я. — Мы поднимаемся вверх по склону. Мой щит не протянет слишком долго — кто стоит за ним, приготовьте всё что можете, чтобы снять их. Таким образом, мы захватим их так быстро, как сможем.

Сэр Стюарт кивнул и подал знак самому близкому из безумных призраков.

— Отдай им приказ.

Я скривил губы на секунду и затем кивнул.

— Эй вы, парни, — сказал я, указывая на близнецов.

Две небольшие пары мёртвых, пустых глаз повернулись ко мне, наряду с десятками побольше, и меня пробрал тот же ледяной озноб при прикосновении их сознания.

— Мы собираемся подняться на тот склон. Моего щита почти сразу не станет, я хочу, чтобы вы сблизились с врагом так быстро, как сможете, и снимайте их. Не сдерживайтесь. Сделайте их жёстко. Не останавливайтесь, пока не перебьёте всех. Ясно?

Много бездушных взглядов. Ни один из них не двинулся. Ни один из них не ответил.

— Конечно, — сказал я. — Вы поняли. Если бы не поняли, вы бы сказали что-нибудь, да?

Никакой реакции.

— Боже, это похоже на Галлахера,[25] выступающего в  филиале Гарвардского клуба, — пробормотал я. — Ладно, пошли, народ. Раз! Два! Три!

И я вышел из-за угла снова, держа щит перед собой. Он превратился в пылающий сине-серебристый купол почти мгновенно, принимая столько энергии, что кинетическая сила стала проходить сквозь него, толкая меня как ураганный ветер. Я пьяно пошатывался, неспособный видеть сквозь щит и предсказать мои следующие шаги вверх по склону. Опора была предательской. Сланец, песок и просто камни крутились и переворачивались подо мной. Даже с периодической поддержкой сэра Стюарта я начал спотыкаться, скользить и опускаться на одно колено, а мой браслет вокруг запястья становился всё более и более горячим.

Мне удалось неловко прыгнуть вперёд пару раз — а затем что-то вдарило по щиту как скоростной поезд, и сине-серебристая энергия разлетелась в сверкании света и звука. Я внезапно смог увидеть верх склона, где враги мгновение оправлялись от ответной реакции взрыва моего неудавшегося щита.

И призраки Лектера принялись за работу.

Когда я смерил  взглядом склон, единственное, о чём я мог подумать, это что происходящее, должно быть, напоминает торнадо. Безумные призраки Чикаго бросились вперёд с такой силой и мощью, что их фигуры размылись в удлинённые полосы, которые толкались, чтобы первыми настичь своих жертв, и штопором  ввинтились в крошилово. Они игнорировали такие смешные ограничения, как гравитация и твёрдость материи, и, накинувшись на врага, они изменились — а я получил новый источник для ночных кошмаров.

Я готов поделиться наименее тревожащими моментами. Близнецы, например, просто наклонились вперёд и, казалось, волнисто скользили к врагу. Когда они поднимались, их удлинённые тела переплетались и сливались в единое целое, которое было похоже на изображение сумасшедшим художником битвы между гигантским кальмаром и какой-то безымянной, глубоководной ужасной рыбой с огромным количеством шипов, множеством плавников и большими выпученными глазами. Они добрались до ближайшего плохого парня, вынырнули, а потом бросились вниз с таким изяществом, что я чуть не пропустил то, как они раздавили волковаффена о землю так сильно, что он стал не толще моей старой чековой книжки. Щупальца выскочили и разорвали винтовку волковаффена рядом с ним, а затем погрузились внутрь его рта и горла, через ноздри, через уши. Секундой позже, они вернулись, выныривая снова — вместе с покрытыми слизью кусками того, что они, казалось, были в состоянии захватить, пока были внутри. Они вытащили желудок существа через рот, вместе с несколькими футами кишечника — а затем щупальца юркнули, свились петлями вокруг шеи волковаффена и задушили его.

Остальное было куда менее гуманным и красочным, чем эта расправа.

Рычание, затем крики, заполнили небольшое отвесное отверстие в стене утёса. Призраки, скрученные в чудовищные формы с десятилетиями пустого, бессмысленного голода, упали на волковаффенов на нашем пути, издавая вой и визги, щелчки и крики, заполняя воздух какофонией, заставившей меня хлопать по ушам и прикусить нижнюю губу от крика боли.

Поначалу враги сражались, и те, кто дрался, умерли быстро. Всё больше и больше кошмарных созданий имели дело с волковаффенами, их боевой дух дрогнул, и они начали убегать. Те, кто драпал, умерли ужасной смертью. И, в самом конце, оставшаяся горстка поражённых ужасом врагов могла только стоять, глядя в страхе, высоко и жалобно визжа.

Эти несколько последних умерли неописуемо.

Призраки не могут проголодаться, напомнил я себе. Мёртвые не едят. Таким образом, не было никакой причины вообще, почему меня должно тошнить. Мысль была весёлой по нескольким причинам, поэтому я начал смеяться. Я ничего не мог с собой поделать. Я смеялся и смеялся, как раз когда понял, что не мог просто находиться там — не отринув свободную стихию ужаса, как Лектер.

— Наступаем! — сказал я, хихикая. — Наступаем, прежде чем они выйдут за предел слышимости.

Я споткнулся и поднялся на склон, сэр Стюарт и духи-защитники шли позади меня. Это не был лёгкий подъём. Призраки Лектера оставили много волковаффенов частично живыми, или, по крайней мере, оставили некоторые из их частей живыми, и кровь с более худшими жидкостями была повсюду. Несколько счастливчиков, бойцов, что погибли быстро, стали лужей склизкой эктоплазмы.

Как на это ни посмотреть, но подъём был грязным, тошнотворным, опасным. Но всё это было чертовски менее опасно, чем если бы нас обстреливали на протяжении всего пути.

Я достиг вершины склона и смотрел через длинную сеть траншей, которые бежали вне бункеров, вдоль вершины утёса. Был прерывистый орудийный огонь. Были прерывистые крики. Пока я наблюдал, я увидел безумного, паникующего волковаффена, карабкающегося из окопа. Он промчался около трёх-четверти пути, прежде чем что-то, похожее на слизистый жёлтый язык, выстрелило из траншеи, ниже моего угла обзора, и погрузилось в его спину — и его грудь. Затем пронзивший тело язык обернулся вокруг воющего волковаффена и потянул его в траншею с такой силой, что клубы пыли и грязи вздымались везде, где бы он ни ударялся.