Крестный отец - Марио Пьюзо

― Не было смысла вызволять вас из тюрьмы лишь затем, чтобы после бросить на мели. Я могу помочь вам с работой. Мне принадлежит доля в лас-вегасском игорном отеле ― человеку с вашим опытом всегда найдется место в службе безопасности. Или если у вас есть на примете дело, в которое вам бы хотелось вступить, то я мог бы замолвить словцо в банке насчет ссуды.

Нери, благодарный и смущенный, гордо отказался, прибавив, что, пока на нем висит приговор, пусть даже условный, он все равно числится поднадзорным. Майкл деловито возразил:

― Ну, это формальности, мелочи, их нетрудно устранить. Забудьте, что вы поднадзорный, а если в банке вздумают придраться к вашей биографии, изымем из бумаг ваш желтый листок.

Желтым листком называлась карточка с перечнем правонарушений, совершенных человеком. Ее обыкновенно представляли судье, когда тот решал, какую меру наказания применить к осужденному. Нери, достаточно долго прослужив в полиции, знал, как часто судья при вынесении приговора проявляет мягкосердечие к злостному хулигану, ибо чиновник из полицейского архивного отдела подсунул ему за взятку чистый желтый листок. Его поэтому не слишком поразило, что Майклу Корлеоне под силу подобная операция, ― поразило только, что Майкл согласен идти на такие хлопоты ради его персоны.

― Я дам вам знать, если мне понадобится помощь, ― отвечал он.

― Ну-ну. ― Майкл взглянул на часы.

Нери истолковал это как намек и встал, собираясь уходить. Но Майкл поразил его снова.

― Время обеденное, ― сказал он. ― Не хотите ли подкрепиться в семейной обстановке? Мой отец говорил, что хотел бы с вами познакомиться. Пошли? Его дом в двух шагах. У матери сегодня должен быть омлет ― по-сицилийски, как положено, с жареным перцем и колбасками.

Такого душевного застолья Альберт Нери не знал с самого детства, когда живы были родители, которых он потерял уже в пятнадцать лет. Дон Корлеоне был само радушие, страшно обрадовался, когда оказалось, что родители Нери родом из деревушки всего в пяти минутах ходьбы от его собственной. Беседа протекала приятно, кушанья удались на славу, густое красное вино кружило голову. Нери поймал себя на мысли, что наконец-то очутился по-настоящему среди своих. Он понимал, что он здесь случайный гость, но чувствовал, что может занять прочное место в этом мире и жить в нем счастливо.

Майкл с отцом проводили его до машины. Прощаясь, дон Корлеоне пожал ему руку.

― Вы ― достойный человек, ― сказал он. ― Вот мой сын Майкл ― я его обучаю коммерции, мы торгуем оливковым маслом, но я старею, мне пора на покой, ― так вот он приходит ко мне и говорит, тут вышла небольшая история, я думаю вмешаться. Я на это ― думай знай про оливковое масло. Но он не отстает. Представляешь, говорит он, отличный парень, сицилиец, и над ним творят такое бесчинство. Твердит свое, не оставляет меня в покое, кончилось тем, что я решил разобраться. Я это зачем говорю ― чтобы сказать вам, что он был прав. Теперь, когда мы познакомились, я рад, что не остался в стороне. И если мы можем сделать для вас что-то еще, вам достаточно только попросить. Вы поняли меня? Мы всецело к вашим услугам. (Сейчас, вспоминая эти добрые слова, Нери пожалел, что великого дона нет в живых и он не увидит, какой услугой отплатят ему сегодня.)

Альберту Нери не понадобилось и трех дней, чтобы принять решение. Он понимал, что его обхаживают, ― но он также понял и кое-что другое. Что семейство Корлеоне одобряет поступок, за который общество осудило и покарало его. Семейство Корлеоне сумело его оценить, общество ― нет. Он понял, что в мире, созданном Корлеоне, ему будет лучше, чем в мире, где он жил до сих пор. И еще понял, что Корлеоне, в пределах этого созданного ими мира, превосходят общество силой.

Он встретился с Майклом еще раз и раскрыл перед ним свои карты. Место в Вегасе его не прельщает, но он согласен работать на семейство в Нью-Йорке. Он, таким образом, недвусмысленно присягал на верность. Майкл был тронут, и это не укрылось от Нери. Они обо всем договорились. Но Майкл настоял, чтобы сначала Нери съездил отдохнуть в Майами и пожил бесплатно в отеле, принадлежащем семейству, получив жалованье за месяц вперед, чтобы не чувствовать себя стесненным в расходах на развлечения.

В Майами Альберту Нери впервые довелось изведать вкус роскошной жизни. Он был в отеле на особом положении, его встречали возгласом: «А, так вы ― друг Майкла Корлеоне!» Об этом служащих позаботились оповестить к его приезду. Его не запихнули, как бедного родственника, в паршивый второразрядный номер ― ему отвели шикарные апартаменты. Управляющий ночным клубом познакомил его с красивыми девочками. Когда Нери вернулся в Нью-Йорк, он уже смотрел на жизнь несколько иными глазами.

Его определили в regime Клеменцы, и этот непревзойденный мастер отбора и муштры рекрутов подверг его тщательнейшей проверке. Такая мера предосторожности диктовалась необходимостью ― все же Нери был в прошлом полицейский. Впрочем, если Нери и испытывал укоры совести по поводу того, что перешел в стан противника, врожденная свирепость помогла ему с ними справиться. Года не минуло, как в его послужном списке стало значиться «мокрое дело». Пути назад были отрезаны навсегда.

Клеменца не мог им нахвалиться: Нери ― это сущее чудо, новый Люка Брази. Да что там, бахвалился Клеменца, дайте срок, он и Люку заткнет за пояс. А кто его, между прочим, нашел? Физические данные феноменальны. По быстроте реакции, по координации движений не уступит самому Джо ди Маджио. Но в то же время Клеменца понимал, что Нери ― не тот человек, чтобы находиться в подчинении у caporegime, будь им хотя бы он сам. И Нери отдали под начало непосредственно Майклу Корлеоне, с Томом Хейгеном в роли неизбежного буфера. Он представлял собою штучный товар и как таковой оправдывал свое высокое жалованье, зато уже не мог рассчитывать на побочный приварок в виде букмекерской «точки» или продажи своих услуг в качестве боевика. Особа Майкла Корлеоне внушала ему нескрываемое благоговение ― Том Хейген пошутил однажды, обращаясь к Майклу:

― Что ж, вот и ты заполучил себе персонального Люку.

Майкл кивнул в ответ. Да, ему это удалось. Альберт Нери до гробовой доски принадлежал ему безраздельно. Конечно, и этот фокус он перенял у отца. В те долгие месяцы, когда дон посвящал его в таинства фамильного промысла, Майкл как-то раз спросил:

― Каким образом тебе удавалось использовать такого неуправляемого зверя, как Люка Брази?

И дон объяснил ему.

― Бывают на свете люди, ― сказал он, ― которые ходят и просят ― прямо-таки требуют, ― чтобы их убили. Ты сам, наверно, замечал. Они скандалят за игорным столом, набрасываются на тебя с кулаками, если ты оставил царапину на крыле их машины, оскорбляют первого встречного, не утруждая себя вопросом, на что этот человек способен. Я наблюдал однажды глупца, который приставал к компании опасных людей, нарочно стараясь разозлить их, сам будучи при этом, что называется, с голыми руками. Люди этой породы топают по земле, вопя: «Вот он я! Убейте меня!» И в желающих, как правило, нет недостатка. Мы каждый день читаем про это в газетах. Естественно, что люди этой породы приносят и другим много вреда. Таким человеком был Люка Брази. Но с тем существенным отличием, что его-то очень долго убить никому не удавалось. Большей частью с этой публикой связываться нет расчета ― однако личность, подобная Люке Брази, может в умелых руках стать грозным оружием. Понимаешь, раз он не страшится смерти ― и, больше того, сам ищет ее, ― то фокус состоит в том, чтобы сделаться для него тем единственным в мире человеком, от которого он смерть принять не хочет. Чтобы одного лишь он страшился ― не смерти, но того, что может принять ее от тебя. И тогда он твой.

То был один из самых ценных уроков, преподанных ему доном, ― и Майкл воспользовался им, чтобы сделать из Альберта Нери собственного Люку Брази.

И вот наконец, сидя у себя дома в Бронксе, Альберт Нери готовился вновь надеть полицейскую форму. Он чистил ее старательно. Потом нужно будет натереть до блеска кобуру. Потом заняться фуражкой ― козырек потускнел, вид потерял. Навести глянец на толстые черные ботинки. Нери трудился с усердием. Он нашел свое место в жизни; Майкл Корлеоне почтил его своим доверием, и он сегодня покажет, что достоин его.

ГЛАВА 31

В тот же день в ворота парковой резиденции под городом Лонг-Бич въехали два лимузина. Одна из громоздких машин должна была отвезти в аэропорт Конни Корлеоне с матерью, мужем и двумя детьми. Готовясь к переезду на постоянное жительство в Лас-Вегас, семейство Карло Рицци пока что отправлялось туда на отдых. Таково было распоряжение, полученное Карло от Майкла, несмотря на возражения Конни. Майкл не стал утруждать себя объяснениями, что счел нужным до того, как состоится встреча с семейством Барзини, удалить из имения всех родных. Тем более что сам факт предстоящих переговоров сохранялся в строжайшей тайне. Никто из членов семейства, кроме capos, о нем не знал.