КОСМОС – МЕСТО ЧТО НАДО (Жизни и эпохи Сан Ра) - Джон Швед

Кроме того, музыка даёт модель правительства. Как он знал из своего музыкального опыта, биг-бэнды представляли собой живые микрокосмы правительства; биг-бэнды были наилучшим представлением общества и гармоничных отношений между людьми. История оркестров показала, что можно сделать, и одновременно — что может пойти не так, как надо. Когда промоутеры сманивали из оркестров солистов и превращали их в «звёзд» маленьких групп, это развивало самонадеянность и уничтожало инициативу, создавая хаос в чёрном сообществе. Понимая музыкальные метафоры буквально, он смог задумать утопию, основанную на моделях музыкальных принципов.

Я изучал разные философии, разные религии и разных людей, и в процессе учёбы приобрёл убеждение, что в большинстве культур, в каждой стране, каждой религии, каждой философии чего-то не хватает… я обнаружил этот изъян. Эти люди никогда не находятся в гармонии с природой. И когда эти люди имеют власть и ответственность, и им необходимо действовать, они, конечно, будут действовать слишком энергично, т.е. негармонично, и у них не получится ничего хорошего.

Моя музыка служит примером только что сказанного и рекомендуемых мной решений. В реальной музыке — даже если твой инструмент слегка расстроен, и это происходит довольно долго — если ты настоящий музыкант, и ты вступаешь там, где нужно и играешь с максимальной точностью и дисциплиной, ты никогда не заблудишься и не впадёшь в панику. Ты сможешь опереться на что-нибудь твёрдое, и музыка получится достаточно хорошей. Другими словами, если взять двух парней — один играет немного слишком высоко, а другой немного слишком низко — эти двое могут вполне хорошо сыграться; но если ты играешь один и ты расстроен, это ужасно.

Так что сегодняшние люди совершенно расстроены, но люди… могут звучать превосходно, если у них есть правильный композитор или аранжировщик, который знает, как разумно их использовать, заставить играть вместе и добиться определённого звука.

Его озабоченность точностью и дисциплиной получила чёткую форму на фоне того, что он считал американской приверженностью к свободе и вольности. Свобода оказалась чумой и проклятием, особенно для чёрных людей — фальшивым идолом, за которым люди долго гонялись, но который остался недостижимым и в конечном итоге неестественным. Свобода от чего? Свобода от вечной жизни? От бытия? Библия предупреждает: «Берегитесь однако же, чтобы эта свобода ваша не послужила соблазном для немощных» (1 Кор 8:9). Свобода — это кодовое слово, обозначающее смерть, и единственные по-настоящему свободные люди находятся на кладбище, где они покоятся в мире (кстати, ещё одно жульническое слово). Патрик Генри говорил — дайте мне свободу или смерть — и получил и то, и другое.

Он говорил, что жители Земли достаточно долго были свободными от вселенной; они были зацикленными на Земле изоляционистами. Но есть и другие люди и правительства. Свобода — это обоюдоострый меч. «Посмотрите на людей, которые говорят: «Я свободный белый человек 21 года.» Они свободны? Я говорю, что я не F-R-E-E, а P-H-R-E. Это древнеегипетское имя солнца.» Но необходим баланс: свобода должна уравновешиваться дисциплиной. Свобода должна уступить дорогу межпланетной дисциплине. Нам нужна дисциплина, дисциплина и ещё раз дисциплина — 24 часа в сутки. На радио должна быть программа «Дисциплина», в которой выступали бы люди, имеющие к ней отношение.

Вольность также не так всеобъемлюща, как считается: даже Колокол Свободы вообще-то имеет трещины, и именно вольность привела людей к употреблению крэка[27].

Ещё одна фальшивая цель — это равенство. В природе нет никакого равенства, никакой демократии, одна иерархия, в которой тебя судят по твоему качеству. Музыка также основана не на равенстве — все аккорды и ноты разные. Для Бога равенство ничего не значит: все, кого он послал сюда, уникальны. Нужно восстать против вольности, свободы и равенства.

С течением лет взгляды Сан Ра на расовые вопросы и роль чёрных людей поразительно изменились. За несколько лет до того, как начать преподавание в Беркли, он мог сказать: «Когда я говорю о Чёрных, я говорю о чём-то гораздо большем, чем другие. Я говорю о древних чёрных людях и древних чёрных Мудрецах — они есть настоящее правительство природы, которому клялись наши предки.»

Первоначально у чёрных был прямой контакт с Богом, а остальные расы должны были прибегать к их помощи, чтобы обратиться к Нему. Однако чёрные сделали что-то не то, потеряли этот контакт, духовно упали, и у них осталась практически только музыка — дар Творца. А когда её купил белый человек, у чёрных вообще не осталось ничего своего. Посмотрите на биг-бэнды: самые лучшие оркестры были у чёрных, но белые соблазнили аранжировщиков создавать свои оркестры и начали подписывать контракты с небольшими «звёздными» составами, тем самым разрушив чёрные модели дисциплины, точности, благородства и красоты. (Тут дело, конечно, не в предубеждении: белые таким же образом разрушали и свои оркестры.) Теперь чёрные пытаются воссоздать свои связи с Творцом при помощи церковных служб и экстатических ритуалов. У белых никогда не было подобного контакта; они незрелые новички в духовных делах. Так что интеграция — не такая уж хорошая идея.

Земная жизнь Сан Ра проходила в период, на протяжении которого (как ему казалось) десегрегация ослабляла чёрное сообщество и делала саму идею сообщества маловероятной: В Библии говорится: «И потому выйдите из среды их и отделитесь, говорит Господь, и не прикасайтесь к нечистому; и Я прииму вас.» (2 Кор 6:17). Даже Рим был побеждён смешанными браками и интеграцией. Не то чтобы он винил в рабстве только белых — тут были замешаны и африканцы, и арабы; да и в любом случае он не верил, что одна раса может спастись за счёт другой. Вся планета нуждается в помощи.

В ранние годы он практически исключительно обращался к проблемам чёрных людей: «Я озабочен чёрными, потому что, как мне кажется, чёрные люди живут в разладе со своим естественным «я». Так что я должен начинать с них, потому что если их не привести в соответствие с уравнением, из мира ничего хорошего не выйдет… У остальных наций были какие-то дисциплина, порядок, правительства. А у них не было… Я… должен разработать некую дисциплинарную программу для чёрных людей.»

Чёрные, прежде всего, страдают от того, что на них наложено заклинание идеи смерти. В Пожаре в следующий раз Джеймс Болдуин писал:

Жизнь трагична уже потому, что земля вращается и солнце неумолимо встаёт и садится, и однажды для каждого из нас солнце сядет в последний раз. Наверное, весь корень наших неприятностей, человеческих неприятностей, состоит в том, что мы готовы поступиться всей красотой наших жизней, закабалить себя тотемами, табу, крестами, кровавыми жертвоприношениями, колокольнями, мечетями, расами, армиями, флагами, нациями — чтобы только отмахнуться от факта смерти, единственного известного нам факта.