Сердце вне игры - Никки Лоусон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Скажи мне, что это неправда, — мне бы хотелось, чтобы это не звучало так, будто я умоляю, но это так. — Пожалуйста, Ноа. Скажи. Посмотри мне в глаза и скажи, что ты не спал с той женщиной, пока мы были вместе.
Он не отвечает.
И он не смотрит мне в глаза.
Вместо этого он зажмуривается, сжимая руки по бокам, как будто напряжению в его теле больше некуда деваться. Я могу сказать, что этот разговор причиняет ему боль, и больной части меня это нравится. Ему должно быть больно после того, через что он заставил меня пройти.
Целую мучительную минуту я молчу, ожидая. Надеясь. Молюсь, чтобы он сказал что-нибудь, что снова свяжет раздробленные кусочки моего сердца в единый бьющийся орган.
Шумы города вокруг нас стихают, и я смотрю на лицо Ноа. Каждая его линия и изгиб. Его сильный нос, его полные губы, его скулы, его лоб. Когда его глаза, наконец, снова открываются, показывая те поразительные голубые радужки, которые привлекли меня с первого дня нашей встречи, я качаю головой.
— Вот и всё, — шепчу я, и из глаз текут слёзы.
Делаю шаг назад и втягиваю воздух, когда из меня вот-вот вырвется рыдание. Он движется так, словно собирается последовать за мной, и я поднимаю руку, останавливая. Он замирает, мышцы на его щеке подпрыгивают, а челюсти сжимаются.
— Ты хочешь знать, что самое худшее во всем этом? — спрашиваю я, даже не удосуживаясь вытереть слезы, поскольку их падает еще больше. — Я была готова быть рядом с тобой. Когда впервые услышала, что от тебя забеременел кто-то, я подумала, может быть, это был кто-то еще до нашего знакомства, и была готова поддержать тебя. Искренне. Я бы не стала обвинять тебя в этом или заставлять чувствовать, что тебе нужно выбирать между мной и вашим ребенком. Я бы держалась и приняла на себя последствия твоего прошлого, потому что настолько сильно я тебя любила.
Он теперь тоже плачет, хотя до сих пор ничего не сказал, кроме моего имени. Мы долго смотрим друг на друга, и в этот момент я чувствую, как все будущее, которое построила для нас в своей голове, — любовь, смех, семья — рушится.
— Мы закончили, Ноа, — говорю я почти шепотом. — Я закончила.
Мои конечности немеют и тяжелеют, когда сажусь в машину, поворачиваю ключ и уезжаю, оставив его стоять на тротуаре позади меня.
Глава 45
Ноа
Я стою как вкопанный, позволяя холоду проникать сквозь пальто, вот уже почти пять минут. Просто смотрю на то место, где стояла Марго, где она обвинила меня в чём-то совершенно ужасном и где впервые в жизни понял, каково это — по-настоящему ненавидеть себя.
Боль на ее лице, то, как дрогнул ее голос, когда она сказала, что все кончено… это было похоже на то, как будто мне между ребер засунули горячий нож.
Теперь ее нет, и она забрала с собой каждую частичку моего счастья.
Я все испортил, и это просто доказательство того, что я никогда не был для нее достаточно хорош. Я не достоин ее любви, и как бы ни было больно смотреть, как она уходит, знаю, что это к лучшему. Она заслуживает того, кто не способен разбить ей сердце, как я. Она заслуживает того, кто не заставит ее плакать, кто не заставит ее сомневаться в себе и не отнимет у нее способности доверять.
— Простите, мистер Блейк? Сэр…
Это швейцар моего дома. Он подходит ко мне сзади и хлопает по плечу, выводя меня из транса.
— Простите, что беспокою вас, мистер Блейк, но ваша машина…
Я оглядываюсь через плечо на то место, где резко съехал на обочину дороги возле фасада здания. Мой «Мерседес» припаркован под странным углом, и я даже не удосужился закрыть водительскую дверь, поэтому другие машины объезжают ее, проезжая мимо.
— Спасибо, — глухо говорю я, прежде чем протянуть руку и вытереть слезы из-под глаз. — Я уберу ее.
— Хорошо, — он кивает, выглядя неловко, словно не уверен, стоит ли ему сказать что-то еще. Наконец он решается: — Если вам понадобится помощь с сумками, дайте мне знать.
— Не нужно. Но спасибо.
Я возвращаюсь к своей машине и на автопилоте въезжаю в гараж, едва осознавая, что происходит вокруг, когда вкатываюсь на парковочное место и хватаю сумки из багажника, прежде чем подняться на лифте на верхний этаж.
Когда захожу в свою квартиру, здесь кажется пусто и холодно. Все лишенное жизни. Я оглядываю комнату, терзаемый воспоминаниями о тех временах, когда мы с Марго были здесь вместе. Я думаю о поцелуе у двери и о том, как не хотел отпускать ее после того, как мы впервые переспали. И я думаю о том, как идеально она выглядела, развалившись на диване в одной из моих старых футболок ленивым воскресным утром. Каждое воспоминание сопровождается уколом боли, направленным прямо в мое сердце.
Я бросаю сумки и подхожу к дальнему окну, на ходу доставая из кармана телефон. Мне нужно кое-что сделать, и хочу покончить с этим как можно быстрее.
Вид на заснеженные вершины Скалистых гор вдалеке обычно успокаивает, но ничто не может успокоить внутреннее волнение, когда я звоню отцу и жду, пока он ответит.
Он отвечает после третьего гудка.
— Ноа. У тебя есть новости?
— Я сделал то, что ты хотел.
— Замечательно, — кажется, он по-настоящему доволен, и от этого моя челюсть сжимается так сильно, что зубы скрипят. — Ты принял правильное решение. Это лучшее для семьи, и мы все ценим жертву, которую ты принес.
— Я делал это не для тебя, — холодно говорю я, борясь с желанием швырнуть телефон через комнату. — Ты знаешь, что я этого не хотел.
Он вздыхает.
— Я полагаю, что семантика этого не так уж важна. Что действительно важно, так это то, что репутация Брента останется нетронутой.
— А как насчет моей репутации,
