Сборник летописей. Том I - Рашид-ад-дин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Подобно этим двум колесам [одной] повозки, я был одним из колес твоей повозки!».
Это — послание, отправленное Чингиз-ханом Он-хану, а то послание, которое он отправил Алтану и Кучару особо, следующее: «Вы оба задумали убить и оставить меня брошенным на темной земле, либо упрятать меня под землю!
«Перед этим, первым долгом, я сказал также детям Бардан-бахадура, Сэчэ и Тайчу: как же наше стойбище на Онон-мурэне будет без хозяина? [Затем] я приложил много усилий и стараний и сказал [вам]: «Будьте вы государем и ханом!». Вы не согласились, и я был доведен до крайности. Тебе, Кучар, я сказал: «Ты — сын Нэкун-тайши, будь ты ханом среди нас!». Ты отказался. [Тогда] я сказал тебе, Алтан: «Ты — сын Кутула-каана, он же царствовал, ныне будь ты тоже государем!». Ты также отказался. Когда же вы настойчиво сказали мне: «Будь ханом ты!» — я стал ханом по вашему слову и сказал: «Я не позволю исчезнуть обиталищу и местожительству предков и не допущу уничтожать их пути и обычаи [йусун]! Я полагаю, что раз я стал государем и предводителем войска многих областей, [мне] необходимо печься о подведомых [мне]. Много табунов и стад, стойбищ, жен и детей я захватывал у людей и отдавал вам. Для вас я устраивал степные запалы[1885] на степную дичь и гнал в вашу сторону дичь горную. [Ныне же] вы оба, Алтан и Кучар, не позволяете никому располагаться на Трехречьи».[1886]
Еще он повелел сказать Тогорилу: «Мой младший брат Тогорил, ты — раб порога дверей моих предков, и в этом смысле я назвал тебя младшим братом, потому что Чаракэ-лингум и Тумбинэ-каан оба разграбили Ноктэ-буула,[1887] который был дедом твоего отца. [Сын Ноктэ-буула — Суэгай-буул,[1888] сын Суэгай-буула — Кокэчу-Кирса[н],[1889] сын Кокэчу-Кирса[н]а — Шаяка-Кантор,[1890] а Тогорил его сын]. Чей улус ты хочешь захватить? Если ты даже и захватишь мой улус, оба, Алтан и Кучар, тебе [его] не отдадут и не позволят воспользоваться [им]. Из этой большой чаши [касэ-и джунг] хана-отца каждый, кто вставал раньше, испивал. Вы же подумали, как бы я не встал на рассвете прежде всех и еще не выпил бы, ибо все [мне] завидовали. Теперь вы кончайте [допивать] большую чашу ханского кумыса.[1891] Пей и ты, о, Тогорил, сколько в состоянии выпить.
«Ныне, Алтан и Кучар, вы оба усердно служили[1892] моему доброму отцу. Не допустите, чтобы стали говорить: [всякое] дело, которое устраивалось перед этим, удавалось [мне] при посредстве Чаут-Кури.[1893] Не делайте так, чтобы во время вашего промаха поминали меня [в укоризну вам]. Каан, мой отец, раздражителен и неустойчивого нрава. Если такой [человек], как я, ему надоел, вы также скоро ему надоедите. Так как теперь вы находитесь при нем, вам должно провести этот год [с ним]. Также проведите и наступающую зиму.
«Еще, о, хан, мой отец, пошли послов, а раз будешь посылать, лучше если пошлешь [обоих], Алтан-Ашука[1894] и Кулбари,[1895] либо же пошли одного из этих двух. В день битвы там остался черный мерин, принадлежащий Мукали-бахадуру,[1896] с седлом и серебряной уздой, ты его также пришли вместе с ними. Если Сангун-побратим не пришлет двух — Билгэ[1897]-беки и Тудана,[1898] пусть все же пришлет [хотя бы] одного из них, Джамукэ пусть также пришлет двух послов. Также Чула и Качиун[1899] пусть оба пришлют по послу. Ачик и Ширун[1900] также пусть оба пришлют послов, и Ала-Бука и Тайр[1901] пусть также оба пришлют послов, Алтан и Кучар также пусть оба пришлют послов. Когда приедут эти послы, если я пойду верхней дорогой,[1902] пусть меня ищут у Буир-наура в верховьях реки,[1903] а если я пойду по нижней дороге[1904] и выйду к Кабакар-Калтаркан[1905] и остановлюсь на Трехречьи,[1906] пусть ищут меня в этих местах!».
Когда эти гонцы прибыли и передали эти слова Он-хану, он сказал: «Правда на его стороне, в его же сторону направилась несправедливость. Но ответом на эту [речь] ведает мой сын Сангун!».
Рассказ об ответе Сангуна послам Чингиз-хана: «Я буду сражаться, чтобы ханом был тот из нас, кто выйдет [победителем]»[1907]
Сангун сказал: «Как [смеет] он меня называть [теперь] побратимом, [андэ], [раз] он называл [меня] Тухтуа-буэ,[1908] а отца моего, которого он [теперь] называет хан-отец, он называл Кидиаши-эбугэн?[1909] Когда еще я посылал посла с тем, что мы будем воевать?! Если он выйдет [победителем], наш улус будет его, а если мы выйдем [победителями], |A 56а, S 168| его улус будет нашим!».
Он произнес эти слова и отдал приказ своим двум старшим эмирам, Билгэ-беки и Тудану: «Мы выступаем в поход! Пусть подымают бунчуки, бьют в барабаны и приведут меринов, чтобы мы сели на коней и двинулись на Чингиз-хана!». Когда Чингиз-хан отправил посла Он-хану, он подчинил [себе] важнейшую часть племени кунгират и ушел в Балджиунэ. Племя куралас обратило в бегство Боту[1910] из племени икирас. Уходя разгромленным от них, он присоединился к Чингиз-хану в этом месте [в Балджиунэ]. Они там вместе жили и пили воду Балджиунэ. В то время Джочи-Касар жил отдельно от Чингиз-хана. Войско Он-хана совершило набег на его жен и детей в местности Караун-Джидун.[1911] Он же сам уходил [к Чингиз-хану]. Он настолько обеднел и лишился всяких средств к существованию, что варил падаль и чаруки[1912] и ел. От [такой] еды он изнурился. Нагнал он Чингиз-хана на стоянке в Балджиунэ.
[Тем временем] Он-хан после предыдущего сражения, которое он имел с Чингиз-ханом в местности Калааджин-Элэт, пришел в местность Кулукат-Элэт.[1913] Даритай-отчигин, который был дядей по отцу Чингиз-хана, Алтан-Джиун,[1914] сын
