Зимний излом. Том 1. Из глубин - Вера Камша

«Наши державы самим Создателем предназначены для того, чтоб главенствовать в Золотых землях, – писал самозваный братец Фомы. – Было бы уместным скрепить наш союз браком. Мы наслышаны о прелести и уме урготских принцесс, и мы просим брата нашего Фому...»

Каков он, этот Ракан, которому все равно, на ком из сестер жениться? Он ни разу не видел ни Юлию с ее гаданиями и баронами, ни Елену, улыбавшуюся, когда любая другая превратилась бы в фонтан слез. Елена и дорвавшийся до власти подонок! Да за одно это Альдо надо утопить к зубаньей бабушке, как выражается незабвенный Дерра-Пьяве.

«В знак того, что наше предложение принято, мы просим вернуть Талигойе древнюю реликвию, находящуюся на хранении у Вашего величества, – требовал жених. – Исполнение нашей просьбы мы расценим как...»

Дальше шла обычная дипломатическая мура. Второе письмо и вовсе предназначалось принцессам. Эдакое кукареканье, пересыпанное сахаром и миндальной крошкой. Засевший в Олларии петух явно воображал себя пупом земли. Это было бы смешно, если б не Алва, положивший шпагу перед одним ничтожеством, спасая другое. Марсель с трудом подавил желание швырнуть раканью писанину в камин.

Образцы монаршего почерка и печатей могли пригодиться, как и верный вассал Повелителей Скал. Начесать шерсти можно даже с паршивой овцы, если знать, с какой стороны заходить. К столу Валме вернулся одновременно с притащившим первый поднос трактирщиком.

– Сударь... – Марсель зачерпнул из супницы, распробовал и кивнул трактирщику. – Очень недурно, рекомендую... Я прочитал ваши письма и вынужден вас огорчить. В Урготе вам делать нечего. Граф Шантэри прекрасно справляется с обязанностями посла, а дочери Фомы никогда не свяжут свою судьбу с человеком, на гербе которого изображены свиные головы. И это не говоря о том, что, называя себя братом урготского герцога и при этом добиваясь руки его дочерей, Альдо Ракан является или лжецом, или же извращенцем.

– Я не узнаю вас, Валме, – на физиономии Тристрама застыло выражение человека, уснувшего в постели любовницы, а проснувшегося на одной подушке с бабушкой жены.

– Не узнаете? – Марсель отправил в рот еще одну ложку сырного супа. – Это доказывает лишь вашу ненаблюдательность. Оставим эту тему. После ужина господин Шеманталь препроводит вас и ваших солдат в Тронко. Или до ближайшего дерева.

– Что? – Тристрам оттолкнул миску со злополучным супом. – Что вы сказали?

– Только то, что у вас, как и у любого на грешной земле, есть выбор. Либо вы говорите, что за реликвии ищет Ракан, мне. Либо сообщаете это закатным кошкам. Они, как известно, еще любопытней обычных.

– Меч Раканов, – выдавил из себя Тристрам. – Фердинанд отдал его Ворону.

Вот оно что! Клинок с лиловым камнем, осенние лилии, скрипки маэстро Гроссфихтенбаума, кричащие о неизбежности... За какими кошками Алве понадобились реквиемы? Деньги девать некуда было?!

Марсель Валме вытащил пистолет и аккуратно положил рядом с собой.

– Граф Тристрам, надеюсь, вы будете столь любезны, что после обеда расскажете мне о господине Ракане и его приятелях все, что знаете или хотя бы слышали. Хозяин, нам понадобится отдельная комната и шадди.

Разумеется, слуги ничего не знали, не видели и не слышали. Никого, хотя бы отдаленно похожего на обитателя Лаик, ни Ричард, ни Валентин не опознали. Все караулы стояли на месте, гимнеты клялись, что видели только слуг и придворных, хотя Суза-Муза не подряжался ходить в малиновых штанах и звенеть бубенцами.

– В конце концов, это становится глупым, – выразил общее мнение Дэвид Рокслей. – Не знаю, чего добивался этот мерзавец, но дураками он нас уже выставил.

– Формальный вызов... – виконт Мевен с отвращением глянул на люк, через который из кухонь в буфетную поднимали кушанья, – только кому? Его Величеству, кому-то из нас или же всем?

– Герцог Окделл как-то вызывал семерых, – Робер подмигнул нахохлившемуся Дикону, – а нас, если исключить Ее Высочество, шестеро. Граф не столь уж и смел.

– Я не видел дуэли одного и семи, – Мевен слегка поклонился Ричарду, – но бой четверых и одного четверых не украсил.

– Семерной дуэли не видел вообще никто, – вмешался разглядывавший натюрморты с дичью Придд, – потому что ее не было. Был бой семерых против двоих.

– Герцог Придд! – и кто только придумал, что Скалы спокойней Молний?

– Герцог Окделл? – на губах Придда играла любезная улыбка. – Вы хотели сказать, что если один равен четверым, то бой двоих и семи становится боем пяти и семи, что уже не требует особого мужества?

Робер как-то успел оказаться на пути Дикона и подхватить его под руку.

– Рокслей, Мевен, – вот только оскорблений действием нам тут для полного счастья не хватало, то-то Медуза возрадуется, – слуги ничего не видели, но что-то могли заметить гимнеты. Герцог Придд, я могу вас попросить описать караульным ваших однокорытников? Возможно, кто-то из них был здесь.

– Да, Монсеньор. – Рокслей все понял и понял правильно. – Герцог Придд, мы будем вам весьма признательны...

– Разумеется, я пойду с вами и выполню свой долг, – поклонился Придд. – Герцог Эпинэ, я всегда к вашим услугам. Герцог Окделл, я ошибался. Меня подвела память. Это был бой не двоих, а полутора.

Дикон дернулся, но Робер с силой сжал локоть оскорбленного эория.

– Герцог Окделл, я хотел бы, чтоб вы оказали такую же услугу Карвалю и мне!

Мевен с Рокслеем взяли Придда в клещи, Спрут не сопротивлялся, зачем? Если Дикон не выдержит и нарушит эдикт, виноват будет он и только он. Валентин окажется оскорбленной стороной, ведь он не произнес ничего предосудительного. Повелитель Волн просто рассуждал о поединках.

– Это он, – бросился в бой Дикон, едва только закрылась дверь, – Спрут! Граф Медуза... Он ведь в Лаик графом был.

– Дикон, это не может быть Придд. Мы все время были друг у друга на глазах. Начиная с совета Великих Домов. Блюда подняли из кухни и принесли в столовую. Подложить перчатку мог разве что тот, кто снял крышку, но для этого нужно иметь руки фокусника.

– Ты, – Дикон аж задохнулся, дурачок, какой же он дурачок, – ты поверил этой твари?!

– Успокойся, – прикрикнул Иноходец, – и подумай. Ты этого не делал, у других не было даже такой возможности. Среди нас Сузы-Музы нет, если, конечно, он действует один.

– Робер, – мальчишка продолжал бушевать, – кроме Придда некому. Из Лаик здесь только он и я.

– Это не обязательно унар или слуга. – Эпинэ разжал пальцы, но занял стратегическую позицию между Повелителем Скал и дверью.

– Тогда кто?! – Окделл выглядел совершенно ошарашенным. Он не должен встречаться с Приддом, искренности с подколодностью не по пути.